Борьба и победы Иосифа Сталина - Константин Романенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он опять должен был исправлять чужие ошибки. В штаб Южного фронта, находившийся в селе Сергеевское юго-восточнее Дивен, Сталин прибыл 3 октября. Троцкий не случайно «сбежал» с Южного фронта. Яркую характеристику состояния штаба и фронта этого периода дал Серго Орджоникидзе, назначенный по настоянию Сталина членом Реввоенсовета 14-й армии.
В письме Ленину от 15 октября Орджоникидзе пишет: «Решил поделиться с Вами теми в высшей степени неважными впечатлениями, которые вынес из наблюдений за эти два дня в штабе здешних армий. Что-то невероятное, что-то граничащее с предательством. Какое-то легкомысленное отношение к делу, абсолютное непонимание серьезности момента. В штабах никакого намека на порядок, штаб фронта — это балаган. Сталин приступает к наведению порядка».
Но в это время Сталин не просто «навел порядок». По существу, он выиграл Гражданскую войну... Еще до его приезда в войска главком Каменев, в соответствии с планом Троцкого, дал приказ командующему Юго-Восточным фронтом Шорину нанести удар в направлении Царицын — Новороссийск с целью выйти в тыл деникинской армии. Этот рожденный в Москве стратегический замысел, выглядевший солидно на карте, совершенно не учитывал политической ситуации.
Выполняя этот план главкома и Троцкого, нанося удар от Волги к Новороссийску, войска красных должны были идти через донскую степь, населенную враждебным Советской власти казачеством. В Москве не понимали, что озлобленные против власти свердлово-троцкистским расказачиванием, защищая свою территорию, местное население встретит большевицкие части яростным сопротивлением. Уже одно это обрекало кампанию на провал.
Впрочем, у Троцкого было свое видение решения проблемы. 6 октября этого года командарм конного корпуса Ф.К. Миронов и его сослуживцы были приговорены чрезвычайным трибуналом в Балашове к смертной казни. После захвата Ростова деникинцами Троцкий решил использовать популярного в донской среде военачальника как козырную карту и «простить» приговоренных.
В телеграмме от 10 октября Смилге Троцкий сообщал: «1) Я ставлю в Политбюро ЦК на обсуждение вопрос об изменении политики к донскому казачеству. Мы отдаем Дону, Кубани полную «автономию», наши войска очищают Дон. Казаки порывают с Деникиным. ...Посредниками могли бы выступить Миронов и его товарищи, коим надлежало бы отправиться в глубь Дона».
Миронова Троцкий потребовал «не отпускать, а отправить под мягким, но бдительным контролем в Москву. Здесь вопрос о его судьбе может быть разрешен в связи с поднятым выше вопросом».
Конечно, Сталин не мог знать об этом построенном на песке предположении, очередном авантюрном замысле Лейбы Бронштейна.
Прибыв в село Сергиевское, где размещался штаб Южного фронта, и уже 3 октября ознакомившись с приказом главкома, Сталин категорически отверг план, предложенный Реввоенсоветом Республики. Он выдвинул свой вариант. Его замысел предусматривал: нанести главный удар не через казацкие территории от Волги к Новороссийску, а со стороны Воронежа на Харьков, Донбасс, Ростов, где большевики могли рассчитывать на поддержку пролетарского населения промышленных районов.
5 октября Сталин изложил суть своего плана в письме в Москву. «Товарищ Ленин! — пишет он. — Месяца два назад главком принципиально не возражал против удара с запада на восток через Донецкий бассейн как основного (курсивы мои. — К. Р.). Если он все же не пошел на такой удар, то потому, что ссылался на «наследство», полученное в результате отступления южных войск летом, то есть на стихийно создавшуюся группировку войск в районе нынешнего Юго-Восточного фронта, перестройка которой (группировки) повела бы к большой трате времени, к выгоде Деникина.
Только поэтому я не возражал против официально принятого направления удара. Но теперь обстановка и связанная с ней группировка сил изменились в основе. 8-я армия (основанная на бывшем Южном фронте) передвинулась в район Южфронта и смотрит прямо на Донецкий бассейн; конкорпус Буденного (другая основная сила) передвинулся в район Южфронта; прибавилась новая сила — латдивизия, которая через месяц, обновившись, вновь представит грозную для Деникина силу.
Вы видите, что старой группировки («наследство») не стало. Что же заставляет главкома (Ставку) отстаивать старый план? Очевидно, одно лишь упорство, если угодно — фракционность, самая тупая и самая опасная для Республики фракционность, культивируемая в главкоме «стратегическим» петушком Гусевым.
На днях главком дал Шорину директиву о наступлении с района Царицына на Новороссийск через донецкие степи по линии, по которой, может быть, и удобно летать нашим авиаторам, но уж невозможно будет бродить нашей пехоте и артиллерии.
Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предлагаемый) поход в среде, враждебной нам, в условиях абсолютного бездорожья — грозит нам полным крахом. Нетрудно понять, что этот поход на казачьи станицы, как показала недавняя практика, может лишь сплотить казаков против нас вокруг Деникина для защиты станиц, может лишь выставить Деникина спасителем Дона, может лишь создать армию казаков для Деникина, то есть лишь усилить Деникина.
Именно поэтому необходимо теперь же, не теряя времени, изменить уже отмененный практикой старый план, заменив его планом основного удара из района Воронежа через Харьков — Донецкий бассейн на Ростов.
Во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот — симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение.
Во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, — линию Воронеж — Ростов (без этой линии казачье войско лишается на зиму снабжения, ибо река Дон, по которой снабжается донская армия, замерзнет, а Восточно-Донецкая дорога Лихая — Царицын будет отрезана).
В-третьих, с этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих Добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл.
В-четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет, если, конечно, к тому времени поставим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчет мира и пр.
В-пятых, мы получаем уголь, а Деникин останется без угля.
С принятием этого плана нельзя медлить, так как главкомовский план переброски и распределения полков грозит превратить наши последние успехи на Южном фронте в ничто. Я уже не говорю о том, что последнее решение ЦК и правительства — «Все для Южного фронта» — игнорируется Ставкой и фактически уже отменено ею.
Короче: старый, уже отмененный жизнью план ни в коем случае не следует гальванизировать, — это опасно для Республики, это наверняка облегчит положение Деникина. Его надо заменить другим планом. Обстоятельства и условия не только назрели для этого, но и повелительно диктуют такую замену. Тогда и распределение полков пойдет по-новому
Без этого моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что дает мне право или, вернее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к черту, только не оставаться на Южном фронте. Ваш Сталин».
Необходимость привести этот документ полностью обусловливается тем, что это, пожалуй, самый важный документ Гражданской войны. Именно принятие плана Сталина стало вехой, переломным пунктом в ходе борьбы Советской власти за право своего существования. Сталин не только предложил, но и отстоял план, определивший исход гражданского противостояния. Уже лишь одно это решение делает его выдающимся стратегом Гражданской войны.
Он был убежден в преимуществах такого решения, и сама горячность автора, собирающегося при непринятии его плана «уйти куда угодно, хоть к черту», свидетельствует о той особой остроте и значимости, которую он придавал своему замыслу.
Он все взвесил. Все учел Он предложил главкому С.С. Каменеву назначить командующим фронтом бывшего подполковника царской армии Александра Егорова, которого знал еще по Царицынской обороне. Каменев возразил: «По личным свойствам вряд ли справится с такой задачей», но Сталин настоял на этом назначении.
Поэтому, когда 8 октября новый командующий заступил на должность, Сталину не составляло труда привлечь его на свою сторону в вопросе выбора направления главного удара. В тот же день запрос об изменении первоначального направления наступления против Деникина был сделан в Москву.
В штаб Южфронта ответ пришел в 3 часа ночи 9 октября. Директива Каменева дала право на реализацию нового плана.
