Золото и мишура - Стюарт Фред

— Мама, о чем ты говоришь?!

— Я говорю о твоем кузене, самом красивом и подходящем женихе во всей Калифорнии. Звонят! Иди открой. И постарайся выглядеть получше!

Алисия поспешила к двери.

— Знаешь, мамочка, по-моему, джин распаляет твое воображение. Кертис никогда не заинтересуется мною.

— А почему бы и нет? Чем ты плоха? Твоя кровь ничуть не хуже его. Пригласи его пообедать. Пусть Чинина ставит сковородку для жарки, а ты принеси мне новую пачку сигарет.

Закрывая за собой дверь, Алисия недовольно покачала головой, но все же быстренько побежала по лестнице и распахнула входную дверь.

— Привет, Алисия.

Кертис всегда казался Алисии таким недоступным, таким погруженным в дела, таким… богатым. К тому же он был на девять лет старше ее. Но в этот дождливый серенький день он выглядел на удивление молодым и взволнованным.

— Мне, гм, дали пару билетов на новый спектакль, — сказал он. — Вот я и подумал, а вдруг ты захочешь пойти со мной? Это в Сан-Франциско.

— В Сан-Франциско?

— Я как раз проезжал здесь и подумал, что, может быть, ты захочешь съездить в Сан-Франциско на несколько дней. Последнее время тут такая отвратительная погода, а ты все время проводишь с матерью…

— Заходи, Кертис, я не намерена держать тебя на крыльце. Когда ты едешь туда?

— Завтра утром. Мать дает «Арабеллу».

Личный железнодорожный вагон! Ей всегда хотелось хоть одним глазком посмотреть на него…

— Нужно будет спросить у мамы, но… Впрочем, да, я с удовольствием поеду с тобой.

Когда Кертис вернулся в свой автомобиль, он увозил с собой потрясающую испанскую улыбку Алисии. «Какая же Алисия все-таки красивая! — подумал он. — Она была бы идеальной матерью для Джоэла и неплохой женой для меня».

Кроме того, в результате такого брака ранчо «Калафия» вновь перешло бы к Коллингвудам.

Часть V

Фантом Голливуда

Глава первая

После того как в 1909 году у Арабеллы случился сердечный приступ, оказавшийся последним, ее сын, Кертис, стал старшим в изрядно поредевшей семье Коллингвудов. Будучи одними из богатейших людей в мире, они с женой Алисией купили сорок акров земли на полуострове неподалеку от Берлингама и решили выстроить там себе дом. Когда миновали два года, а на строительство ушло несколько миллионов долларов, Коллингвуды смогли перебраться в сорокакомнатную виллу, построенную в средиземноморском стиле, фасад которой был обращен на залив Сан-Франциско.

Неподалеку от этого места, причем также с окнами на залив, поднималось здание затеянного Арабеллой музея.

Выстроенная из белого камня, под оранжевой черепичной крышей, вилла выглядела представительно, однако же не подавляла своими размерами. Были посажены высокие кипарисы, а Алисия, чьей страстью было садоводство, начала разводить сад; потребуются многие годы и немало усилий, чтобы завершить эту работу над садом, которому суждено было стать одной из достопримечательностей Калифорнии.

Тем временем семейные адвокаты, работавшие под руководством блестящего молодого человека по имени Ламонт Вейн, потихоньку восстанавливали деловую империю, которую создала Эмма. Страховая компания «Золотой штат» сумела пережить утечку денег, вызванную землетрясением и пожарами, хотя было множество исков, но все они были удовлетворены. Сейчас компания «Золотой штат» процветала как никогда раньше благодаря вполне понятной общей нервозности населения, связанной с возможными будущими землетрясениями. Поскольку здание «Пасифик Бэнк энд Траст» на Монтгомери-стрит было полностью разрушено, в 1908 году на том же самом месте был построен новый небоскреб высотой в тридцать этажей.

Энергично прибирая к рукам все новые газеты, Кертис начал соперничать с самим Уильямом Рэндольфом Херстом, что, однако, пошло лишь на пользу и тому, и другому газетному магнату. В 1909 году «Коллингвуд корпорейшн» предложила на публичную распродажу акции общей стоимостью пятьдесят миллионов долларов. И хотя акции эти были очень быстро раскуплены, это были всего лишь акции класса «Б», не дающие акционерам права голоса. Контроль за положением дел в корпорации по-прежнему сохранялся за семейством Коллингвудов, которое владело дающим право решающего голоса пакетом акций класса «А». В 1910 году «Уолл-стрит Джорнал» оценивал общую стоимость «Коллингвуд корпорейшн» более чем в один миллиард долларов.

Наследнику всего этого огромного богатства, Джоэлу де Мейер Коллингвуду, было тогда восемь лет от роду, и больше всего он любил играть в куклы.

— Мой сын — размазня, неженка, кисейная барышня какая-то! — кричал жене через стол Кертис. — Ты знаешь, что он на сей раз коллекционирует? Маски!

— Дорогой мой, до Дня Всех Святых осталось всего три недели, — ответила Алисия. — И все ребятишки собирают маски.

— Золотые маски с перьями?

— Он сам ее смастерил. Ты знаешь, он чрезвычайно развит, не по годам. Он также показывал мне бело-золотой костюм, который тоже сам себе сделал. Увидел в книжке рисунок — и сделал себе точно такой же наряд… По-моему, в таком костюме какой-то придворный выступал однажды в Версале в балете.

— И что же? Ты хочешь сказать, что мой сын нарядится в какой-то балетный костюм XVII века и напялит золотую маску с этими дурацкими перьями? Не бывать этому! Я скорее запру его в комнате. Послушай, Алисия, у меня Джоэл вот где уже сидит! Каким-то образом он унаследовал самое худшее, что только было в нашей семье, причем я включаю сюда также и семейство Бетти. Ее брат Джералд работает где-то художником, причем все знают, что он — педик. Как бы там не было, но мой сын никогда не будет педиком!

— Кертис, мальчику всего восемь лет! Он очень чувствительный, застенчивый ребенок с огромным воображением.

— Почему ты всегда защищаешь его?

— Потому что я люблю его. И очень хорошо знаю, что такое быть застенчивым. У меня было ужасное детство: мать в своей спальне не отрывала бутылку ото рта, а на конюшне Джимми такое вытворял со своими мексиканскими шлюхами!.. Это был сущий ад, и я не желаю, чтобы нечто подобное случилось и с Джоэлом только потому, что мальчик не похож на других.

— Не похож?! Да он просто чудной! Он не любит играть в бейсбол. Кто, скажи на милость, когда-нибудь слышал о мальчишке, которому не нравится играть в бейсбол? Знаешь, Алисия, что я намерен сделать? Я намерен заставить его полюбить бейсбол!

— Ой, не говори глупостей! Как ты можешь заставить человека полюбить эту игру?

— Я найму для него тренера по бейсболу. Я буду платить этому тренеру, чтобы он научил Джоэла, как подавать мяч, и как отбивать его битой, и как бежать от базы к базе. Я собираюсь устроить великолепную бейсбольную площадку.

— Только не рядом с моим садом!

— Да нет же, поле будет достаточно далеко от твоего сада. Я куплю Джоэлу спортивную форму, и мой сын все-таки будет играть в бейсбол!

Алисия зазвонила в хрустальный колокольчик.

— Удачи тебе. Но, зная Джоэла, могу сказать, что его значительно больше интересуют такие вещи, как дизайн спортивной формы, чем ношение ее.

Чим, англичанин-дворецкий, вошел в столовую и наполнил вином бокалы. Пока он наполнял их, Кертис со скучающим видом жевал котлету, а Алисия разглядывала висевшую на стене большую желтую картину, написанную французским художником по фамилии Матисс. После того как во время землетрясения погибла вся коллекция картин его бабушки Эммы, Кертис решил поддержать семейную традицию и начал коллекционировать живопись. И стоило ему только начать, как, к вящему своему удивлению, он обнаружил, что не только испытывает от этого удовольствие, но и, более того, коллекционирование захватило его.

— Пообещай мне одну вещь, — сказала Алисия после того, как Чим возвратился в буфетную. — Не очень-то нажимай на ребенка. Помни, он потерял мать. Постарайся пойти ему навстречу. И не ожидай чудес.