Никто не узнает (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна

Может, ну его к черту? Пускай публикуют эти дурацкие фотки? Общественности я ничего объяснять не обязана, а Олегу можно и соврать… Сказать, что мальчишка ни с того ни с сего набросился на меня у входа в отель. Якобы я вообще не при чем…

Поражаясь трусливости собственных мыслей, недовольно качаю головой. Вот, полюбуйтесь, малодушие во всем его безобразии — ведь решилась же, пришла, нужного момента дождалась, а завершить начатое не могу. Еще и о том, как бы на Богдана все свалить, размышляю… Кошмар!

Стыдно, конечно. Словами не описать, насколько. В своих романах смелость как лучшее качество человека восхваляю, а сама что? Перед двадцатилетним пацаном спасовала?

Разозлившись на себя за излишнюю впечатлительность, поправляю пиджак и уверенным шагом шествую туда, где, по моим представлениям, находится гримерка. Надо просто сделать то, что наметила. Быстро и без избыточной рефлексии. Скажу Богдану, что он должен дать чертово интервью, а дальше дело за ним. Захочет помочь — поможет, нет — буду думать дальше. Нечего раньше времени паниковать.

Глава 12

Благополучно миновав охрану, я выхожу в плохо освещенный холл, в конце которого замечаю небольшую группу людей. Видимо, я не единственная, кто на сегодняшнем концерте прорвался за кулисы. Вскидываю подбородок, напускаю на себя холодность, которая является моей защитной оболочкой, и шагаю к гримерке.

Богдана замечаю сразу — он фотографируется с поклонницами, по очереди подскакивающими к нему ради заветного кадра. На их лицах читается искренний восторг, а на его — легкая утомленность, которую он, впрочем, умело прячет за ленивой улыбкой.

Останавливаюсь в паре метров от импровизированной фотосессии, терпеливо ожидая, когда она закончится. Не озвучивать же мне свою просьбу при посторонних?

Рядом с Богданом пристраивается миниатюрная блондинка лет восемнадцати и, повиснув на его плече, принимается отчаянно позировать. Неестественно дует губы, призывно выгибает спину и бесконечно взбивает волосы. Парень тоже смотрит в камеру, но с куда меньшим энтузиазмом. Кажется, то, как он выглядит в кадре, совершенно его не волнует.

Внезапно взгляд Богдана соскальзывает куда-то в сторону и мимолетно проходится по мне. Потом, словно споткнувшись, замирает и медленно возвращается обратно.

Девочка рядом с ним продолжает как заведенная менять позы, а Богдан, оцепенев, продолжает неотрывно глядеть на меня. Так будто, не верит в реальность происходящего. Будто в голове у него звучат вопросы, а не спятил ли он?

— Богдан, а вы могли бы в объектив посмотреть? — интересуются девушка, взявшая на себя роль фотографа.

Пару раз парень недоуменно моргает, а затем, отстранившись от блондинки, выдает:

— Все, девчат, фотосет окончен. Сорян, устал очень.

Поклонницы недовольно кривят мордашки и заходятся в печальном «ну-у», но Богдан, вероятно, их уже не слышит. В несколько шагов он приближается к гримерке, распахивает дверь и, вновь обернувшись ко мне, произносит:

— Проходи.

Ну слава богу. Догадался, что разговор стоит начинать в более укромном месте, чем холл. Все-таки в отсутствии сообразительности его не упрекнуть.

Не проронив ни слова захожу внутрь, а Богдан следует за мной. С глухим звуком дверь за спиной захлопывается, и мы наконец остаемся наедине. Вдали от камер и любопытных глаз. Прямо как тогда, в лифте.

— Почему ты не сказал, что популярен? — разворачиваясь к нему лицом, начинаю я.

— Ты не спрашивала, — невозмутимо отзывается он, беря в руки бутылку с водой. — Насколько я помню, тебя больше интересовал мой возраст, чем род деятельности.

В его голосе звучит усмешка, но я предпочитаю ее проигнорировать. Сейчас мне не до шуток. Совсем.

— В общем, дела обстоят так: фотографии, на которых мы с тобой запечатлены в довольно провокационном ракурсе принадлежат изданию под названием «Интро». Я так же, как и ты, крайне заинтересована в том, чтобы эти снимки не попали в Сеть, — по-деловому заявляю я. — А для этого тебе всего-то и нужно дать им интервью. Задача, как ты понимаешь, довольно проста.

Я замолкаю в надежде, что Богдан выразит согласие или, как минимум, прокомментирует мои слова, но парень выглядит на удивление отстраненным — неспешно пьет из бутылки, а потом и вовсе принимается копошиться в своем рюкзаке. Словно мой короткий монолог его ничуть не заинтересовал.

— Ты слышал, что я сказала? — пытаюсь вернуть его внимание.

— Слышал, не глухой, — кивает он. — Я просто куда-то свои сиги засунул, найти не могу… У тебя нет, случайно?

— Нет, я не курю, — подавляя раздражение, отвечаю я.

— А… Так, значит, да? — он одаривает меня ироничным взглядом. — Не куришь и не трахаешься на стороне. Ну-ну, я понял.

Очередной выпад в мою сторону. Остряк чертов.

— Так что насчет интервью? Ты готов его дать? — проглатывая возмущение, спрашиваю я.

К сожалению, в данный момент я зависима от этого наглого, самодовольного сопляка, поэтому приходится наступать на горло собственным эмоциям и гасить их.

— О, вот они! — пропуская мимо ушей мой вопрос, Богдан извлекает из бокового кармана рюкзака пачку сигает и неторопливо закуривает.

Его движения плавны и размерены, а вот меня уже нехило так потряхивает от нетерпения. И долго он еще будет выпендриваться?!

— Хм… Выходит, ты здесь только из-за фоток? — задумчиво тянет он, выпуская в воздух облачко дыма. — А как же «привет», «как дела?», «я скучала»? Ты же вроде воспитанная девочка, Карин. Че как криво общаешься?

Парень сужает глаза и вперяется в меня пристальным взглядом. Настолько прямым и острым, что на коже он ощущается как прицел винтовки.

— Формальные любезности никогда не были моей сильной стороной, — сухо отзываюсь я. — Я пришла сюда по делу, и от тебя мне нужен конкретный ответ.

— Ну так ты скучала или нет? — Богдан продолжает гнуть свою линию.

— Нет, — отвечаю я, глядя ему в глаза.

Не знаю, откуда во мне берется этот юношеский протест. Ведь можно же быть помягче, проявить женскую хитрость и добиться при этом гораздо большего… Но нет, внутри меня проснулся взбалмошный ребенок, который все хочет делать наперекор.

— Ладно, считай, поверил, — ухмыляется он. — Но тогда и мой ответ будет отрицательным.

— В смысле? — цежу я.

— Нет, я не дам интервью, о котором ты меня просишь, — с очаровательной улыбкой на лице отвечает засранец.

— Из вредности? — это не вопрос, а, скорее, констатация факта.

— Ну почему же из вредности? — Богдан делает очередную дразнящую затяжку. — Просто редактор «Интро», Вика Рябинина — редкостная сука, и я не хочу иметь с ней ничего общего.

— Как это по-взрослому лелеять свои старые обиды, — саркастично закатываю глаза.

— И о взрослости мне говорит женщина, втихаря сбегающая из постели после секса? — в тон мне парирует Богдан.

Вы только посмотрите, провокация на провокации. Что ни говори, а малец хорош. Не будь сложившаяся ситуация столь критичной, с ним было бы интересно препираться.

— То есть интервью ты не дашь, — подытоживаю я. — Это твое окончательное решение?

— Ну, не знаю, — парень неопределенно пожимает плечами. — Может, я хочу, чтобы ты меня поуламывала…

Мне известен этот прием. Сама сто раз им пользовалась. Сейчас заставит меня ползать перед ним на коленях, умоляя снизойти до общения с «Интро», а потом, вдоволь потешив свое самолюбие, ответит отказом.

Ну уж нет. Не на ту напал, мальчик. Я не доставлю тебе этого удовольствия!

— Всего хорошего, — сухо бросаю я, направляясь к выходу.

Раз не хочет помогать, пусть катится к черту. Как-нибудь без него справлюсь.

— Карин, ты куда? — судя по голосу, Богдан движется за мной. — Я хотел у тебя кое-что спросить. Это важно.

Сцепив челюсти, притормаживаю и оборачиваюсь к нему. Мне, конечно, очень хочется уйти отсюда, громко хлопнув дверью, но глупая надежда на то, что у нас все же получится договориться, никак не умирает.