К сожалению твоя (ЛП) - Бейли Тесса

Так что он пересек дурацкую улицу в своем жарком обтягивающем костюме, скрежеща коренными зубами, оглядывая толпу в поисках черноволосой богини, с которой он никогда не переспит, но, по-видимому, женится, потому что сошел с ума. Под палаткой было так жарко, что он сразу начал потеть. Почему эти люди собирались вместе, чтобы отпраздновать перебродивший виноградный сок? Неужели никто из них не слышал о бейсболе? Теперь это был повод собраться на улице на солнышке…

Натали.

Впереди.

Горячая. Проклятие. Как обычно, когда Август увидел эту женщину, ему пришлось сильно сжать большие пальцы в ладонях. У нее были невероятно умные глаза и мягкий рот. Он никогда раньше не чувствовал необходимости оценивать черты лица другой женщины. Он как бы остановился на регистрации цвета чьих-то глаз и волос. Коричневый. Синий. Блонд. Зеленый.

Легко.

Не было ничего легкого в том, чтобы смотреть на Натали. Всякое дерьмо происходило с ее чертами одновременно, и по какой-то причине он хотел не отставать от всего этого. Иногда она могла выглядеть скучающей, но снова и снова терла губы, давая ему понять, что на самом деле беспокоится, и скрывая это. В другой раз между ее бровями образовывались две маленькие морщинки, как будто она могла быть чем-то обеспокоена, но поднимала подбородок вверх, как будто ей было все равно. Суть в том, что Натали не была простой комбинацией цветов, она была постоянно меняющимся калейдоскопом, в который он, казалось, не мог перестать вглядываться.

Хотя сегодня лиловый цвет был в центре внимания, потому что в море приглушенных цветов выделялось ее короткое сиреневое платье. Вырез вокруг горла с низкой спинкой и мягкой развевающейся юбкой. На его длинных гибких ногах его кадык подпрыгивал вверх и вниз по накрахмаленному воротнику его рубашки. Он видел, как они все запутались в его простынях. Видел, как они сгибаются, смыкаются, его руки прижимают их к матрацу.

Эти образы никогда не станут реальностью, и все же он хотел бы, чтобы кто-нибудь попытался помешать ему фиктивно жениться на этой калейдоскопической женщине.

Проходя через палатку, он наконец заметил, что Натали стоит со своей матерью, братом Джулианом и блондинкой, которую Август принял за девушку Джулиана. Они разговаривали тихим голосом за бокалом вина, казалось, не подозревая, что, как и легендарная семья Вос, они представляют интерес для каждого гостя в шатре. Классные, изысканные. Тихая династия, которая, возможно, знавала лучшие дни, но осталась легендарной.

Может быть, было бы забавно испортить этот образ на некоторое время.

Забавно или нет, но это происходило.

Потому что, если Натали настолько отчаялась, чтобы попросить Августа жениться на ней, то она, в конце концов, нашла бы кого-то другого — и от одной мысли об этом он захотел взорваться. Может быть, этот уродливый пузырь мыслей и подтолкнул его к опрометчивости. Она предложила им цивилизованно поговорить о возможном браке на нейтральной территории, верно? К сожалению, в Августе не было ничего цивилизованного, и было бы забавно напомнить ей об этом. Застигнув ее врасплох.

Когда Август был примерно в десяти ярдах от нее, бокал с вином Натали остановился на полпути ко рту, ее внимание переключилось на него. Она удивленно моргнула в ответ и поерзала в своих белых туфлях на высоких каблуках, начала потягивать вино, остановилась, а затем уставилась на него. Он бы рассмеялся, если бы не собирался, наконец, наконец-то поцеловать ее.

— Привет, малышка. Извини, что опоздал, — мягко сказал Август, обхватив ее за щеку и притянув к себе, как будто целовать ее было второй натурой. Словно он сделал это на практике, когда на самом деле ее запах дыма и цветов заставил его язык за секунды выкатиться изо рта. Он позволил себе ощутить отчетливое удовольствие, наблюдая, как ее золотистые глаза расширились от шока, — а потом не почувствовал ничего, кроме облегчения. Ага, облегчение. Там был ее рот.

Идеально как никогда. Касаться его. То трясется, то смягчается.

Слава Богу.

Он только собирался застать ее немного врасплох, подколоть, может быть, даже наказать за то, что она сомневалась, что он справится, — но она быстро вдохнула ему в губы, и он внимательно наблюдал, как ее ресницы трепетали и ошеломляющий раз-два, удар похоти и удовлетворения попал ему в живот. Их глаза одновременно закрылись, и всего на секунду они погрузились в пиршество скручивания губ и грубый выдох, который сказал, что этого далеко не достаточно. Но здесь не было места для большего, поэтому он переплел их пальцы, подмигивая ей, когда никто другой не видел, и изо всех сил старался помнить, что это было не по-настоящему. Просто один враг помогал другому.

Ага.

— Я… хм. — Натали встряхнулась, мельком взглянула на мать, чьи брови почти утонули в линии роста волос. — Август. Я-я думала, ты сказал, что не сможешь прийти.

— Август? Так формально. — Он игриво толкнул ее в бедро. — Что случилось с твоим Адонисом?

Выражение лица Натали исказилось, но, по крайней мере, раздражение помогло ей сосредоточиться, что было его намерением.

— Я так тебя называю, только когда мы наедине, — сказала она с зубастой улыбкой. — Знаешь, вроде как «дерьмо для мозгов». И «крысиный король».

Август рассмеялся.

— Мне нравится ее чувство юмора, — сказал он группе, рассеянно беря бокал вина с проходящего мимо подноса и делая большой глоток. Тишина опустилась, как тяжелая драпировка, не только на их пятерых, но и на всю палатку. До сих пор, в эту самую секунду, Август не собирался прямо смущать Натали. Это был своего рода последний поворот в его плане, рожденный сексуальной неудовлетворенностью и тем фактом, что она искренне верила, что он простак. Может, у него и не было фамилии, о которой с благоговением шептались люди на улицах Святой Елены, но идиотом он не был. Поддерживать свою часть их битвы остроумий, казалось, было его единственным способом убедиться, что она это знает.

Прошло полных пятнадцать секунд, а никто до сих пор не прокомментировал его прибытие.

— Я думаю, что говорю от лица группы, когда… онемевшая блондинка — Халли, не так ли? — наконец отважилась театральным шепотом. — Аааа, что здесь происходит?

Август притворился удивленным, слегка встряхнув застывшую в плечах Натали.

— Ты не сказала им, дорогая? — Он допил остатки своего вина, передав его человеку, который только выглядел сбитым с толку пустым бокалом. Упс, не официант. — Мы с Натали уже некоторое время встречаемся. Как и в случае с прекрасным каберне, мы хотели дать себе передышку, поэтому помалкивали, но у меня сложилось впечатление, что сегодня мы выходим на открытое пространство. Он улыбнулся Натали, которая явно была в трех секундах от того, чтобы перегрызть ему горло своими зубами. — Ты сказала, что больше не хочешь прятаться. Ты сказала: «Давай кричать об этом с крыш, мой Адонис.»

Из нее вырвался звук, нечто среднее между смехом и рычанием.

— Не думаю, что я использовала именно эти слова…

— Нет, это ты сказала. Дословно.

— Должно быть, я разговаривала во сне. — Золотые глаза сверкнули на Августа, и черт возьми, если его не заводил этот темперамент. — Известно, что люди разговаривают во сне, — продолжила она. — Известно, что в редких случаях люди даже убивают близких во сне. Ты это знал? Возможно, ты захочешь иметь это в виду.

Август откинул голову назад и рассмеялся.

— Снова это чувство юмора. Одна из миллиона причин, по которым мне не терпится назвать тебя своей женой. — Было слышно, как в палатке упала булавка.

— Что это было? — спросила Коринн ровным шепотом, хотя ее лицо посветлело на несколько тонов. — Он сказал «женой»?

— Это определенно то, что я слышал, — ответил Джулиан, его придирчивый взгляд блуждал между его сестрой и Августой. — А ты, Халли?

— Не втягивай меня в это. — Затем краешком рта добавила: — Но если так и сказали, то есть семейная скидка на цветочные свадебные композиции.