К сожалению твоя (ЛП) - Бейли Тесса

Возможность этого давит на ее грудь.

Боже, она устала от увольнения. Она не могла допустить, чтобы это повторилось, особенно с Августом. Этого неандертальца было бы особенно глубоко. Предоставление ему рычагов воздействия на нее обожгло горло, как клеймо для скота.

— Забудь, — удалось ей выдавить пересохшие губы. — Я не хочу быть замужем за кем-то, кто не знает, как воспользоваться хорошей возможностью. — Смех вырвался из него.

— Жениться на тебе — хорошая возможность? — Натали повернулась и пошла прочь, не обращая внимания на искривление груди.

Рука обвилась вокруг ее талии, прежде чем она сделала три шага.

— Не сердись, — сказал он в нескольких дюймах над ее головой. — Я только имел в виду, что ты сдерешь с меня живьем кожу во сне.

— Мы не будем спать вместе, динг-дон. Это будет только на словах.

— Я не вижу преимущества для себя.

Натали сопротивлялась желанию расслабиться, прижавшись спиной к его груди. Он был таким теплым. И эта дурацкая рука в татуировках, наверное, могла бы поднять фургон. Почему она не отстранялась? В любую секунду. Она сможет. Лицом к противоположному направлению было просто… Полегче. Она не могла видеть его презрение и недоверие таким образом.

— Позволь мне изложить это для тебя, Август. На пути к нашему успеху стоит один и тот же человек — Ингрэм Мейер. Кредитный инспектор в банке, доверительный управляющий моими деньгами и один из многочисленных фанатов моего отца. Если я выйду замуж, он выпустит из своих когтей мой стартовый капитал. Что для тебя? Жениться на Воса и наняв ее, ты сможешь получить кредит для малого бизнеса. — Она бросила отсутствующий жест в сторону его виноградника. — Ты сможешь продолжать делать вино. Возможно, с моей помощью люди смогут глотать даже твое вино. Разве ты не хочешь, чтобы винодельня имела успех?

— Хочу. — Ее брови нахмурились из-за грубой нотки в его голосе. — Я бы сделал. Но я смирился с тем, что это единственное, в чем я ужасен.

— Ты забываешь элементарную человеческую гигиену.

— Я не должен так плохо пахнуть, — сказал он ей в шею, его губы коснулись этого чувствительного участка под ее ухом, теплое дыхание коснулось воротника ее рубашки — и этой руки. Он согнулся там, где переплетался на ее животе, в процессе чего напряглись и скрытые части ее тела. — Ты знаешь. С тех пор, как ты таешь на мне, как M&M на приборной панели горячей машины.

Натали вырвалась из его объятий, как выстрел, приказав своей коже остыть, когда она повернулась. Это не так. Его грудь поднималась и опускалась быстрее, чем раньше?

— Послушай, если ты хочешь покинуть остров Святой Елены, я не собираюсь тебя останавливать.

На его щеке появилась морщинка.

— Таков был план.

— Планы могут измениться.

Звук покинул его.

— Тебе, должно быть, очень нужен этот трастовый фонд.

— Я хочу начать новую жизнь. — На мгновение она позволила себе быть уязвимой. Может быть, потому, что она уже была на полпути после того, как сделала предложение Августу. Или, может быть, ее уже распилили после того, как сегодня утром она унизилась перед Коринн. Какова бы ни была причина, она говорила без осуждения. — Мне нужен новый старт. Я не могу просто оставаться здесь, жить в тени своей семьи. Моего брата. С таким же успехом я могла бы быть той семнадцатилетним неудачницей, которую все просто… терпят. Мне лучше в другом месте. Я кто-то. Но когда меня здесь нет.

Звук его тяжелого глотка донесся до нее сквозь прохладный ночной воздух.

Проклятие. Это слишком.

Она дала ему большую порцию боеприпасов, и, поскольку ему явно не нравилась эта идея, ей нужно было убраться оттуда, прежде чем он сможет их использовать.

— Удачи, Август, — сказала она, отступая и, в конце концов, поворачиваясь, ускоряя шаг. — Было бы весело превратить твою жизнь в ад.

— Натали.

Она не остановилась. Не хотел, чтобы этот мужчина мягко подвел ее. Ее гордость была почти уничтожена, но она могла удержать хоть кусочек. Однако, быстро спускаясь по тропинке обратно к гостевому дому, она задавалась вопросом, как долго она сможет сохранять свою хватку.

Глава пятая

Август поправил галстук в зеркале заднего вида своего грузовика, поморщившись при звуке марширующего оркестра, расправляющегося с «Прекрасной Америкой». На другой стороне улицы стоянка вокзала была преобразована двумя палатками с высокими потолками, на асфальт уложен ярко-синий ковер. Официанты в смокингах разносили подносы с бокалами красного вина, другие разносили закуски гостям, одетые великолепно.

Невероятно. Все эти люди собрались, чтобы отпраздновать поезд, в котором подавали вино. Технически любой поезд в мире мог бы подавать вино, но эти тупицы в костюмах искали любой предлог, чтобы потереть локти в мокасинах и прокомментировать послевкусие апельсиновой корки своего напитка. Он надеялся никогда больше не слышать слово — букет в своей гребаной жизни, но вот он здесь. Собирается присоединиться к этой вечеринке в плюшевой рубашке в костюме обезьяны.

Все из-за женщины.

Впрочем, не любой женщина. Натали Вос.

Боже Мой. Я должно быть не в своем уме.

Он беспокоился о состоянии своего рассудка со вчерашнего вечера. Она ушла, а он сел в свой грузовик, не заводя двигатель. А потом просидел там целый час. Два. С проклятием, мерзким даже по военно-морским меркам, он завел грузовик и вернулся к винограднику, который никак не ожидал увидеть снова. Он планировал провести продажу с агентом по недвижимости виртуально, пока провел некоторое время в Канзасе рядом с родителями и перегруппировался.

Он смирился с тем фактом, что никогда не сделает достаточно приличного вина, чтобы почтить память Сэма. Он был хорош в том, чтобы сказать правду — что он дал этому городу все возможное, и виноград просто не был его специализацией. Все попытки добиться успеха были исчерпаны. Он ничего не оставил на поле боя.

До вчерашнего вечера, когда Натали подтолкнула к нему новую возможность.

Сейчас? Август больше не мог спокойно уйти, зная, что сделал не все, что в его силах, чтобы воплотить мечту Сэма в жизнь. Была доступна еще одна попытка, так что он должен был принять ее, иначе вина и незавершенные дела будут преследовать его всю оставшуюся жизнь.

И женщина. Она тоже будет преследовать его.

Натали что-то нужно было — ее трастовый фонд. Он мог бы помочь ей в этом.

Августу нравилось думать, что он поможет любой женщине, которая столкнулась с каким-то древним дерьмовым контрактом, призванным заставить ее выйти замуж, но в глубине души он знал, что это именно она. Натали. Черт возьми, что с ней было? Каждый раз, когда они были вместе, игла втыкалась в его живот и выходила из него. Его ладони потеют. Его член умолял его быть добрее, чтобы в какой-то момент у него был шанс увидеть свет. Или, еще лучше, в темноте ее спальни. Они дрались так, словно ненавидели друг друга, но каким-то образом, Господи, прошлой ночью он был готов упасть перед ней на колени на тротуаре.

Мне лучше в другом месте. Я кто-то. Но когда меня здесь нет.

После того, как прошел шок от этого хриплого признания, он просто разозлился.

Кто, черт возьми, заставил ее чувствовать себя так?

Как долго она чувствовала себя дерьмово, а он об этом не знал?

Между прочим, это второе беспокойство оказалось смешным. Вероятно, было бесконечное множество вещей, которых он не знал о Натали Вос. Их отношения не совсем подходили для тихих разговоров по душам у костра. Тем не менее, он должен был знать о ее неуверенности. Что ей лучше уйти. Он должен был уловить это. Ему следовало бы закрыть свой дурацкий рот и быть внимательнее.

Как она совершенно ясно дала понять, Августу было слишком поздно заводить с ней романтические отношения. Притяжение могло быть неоспоримым потрескиванием между ними, но она не стала бы прикасаться к нему в промышленных резиновых перчатках, не говоря уже о своих голых руках. Тем не менее, он не мог уйти от Натали, если он был ей нужен. Не тогда, когда она смирилась и попросила о помощи, когда явно было очень трудно отбросить свою гордость. Нет, он будет останавливаться на этом навсегда.