Кость для Пойнтера (СИ) - Мартыненко Всеволод Юрьевич

В противовес своей общей неопрятности здесь инсургент тщательно сполоснул кружку и до, и после себя. Пока я утолял жажду, он подставил под лоток чана не слишком крупный бурдючок и замер в ожидании очередного удара «водяного сердца». Глядя на это, я еще раз пожалел, что сам оказался не при фляге. Уходить от воды, не набрав запаса, глупо не только в иссохшей пустыне, а везде, где ее нет в прямой доступности.

Словно подслушав мои мысли, гном заткнув горловину бурдюка и тут же подал его мне. Действуя без рассуждений, я сначала ухватил увесистое сырое брюхо мягкой фляжки, а потом уже спросил:

-- А ты как же?

-- Это запасной, -- гном уже извлек следующий бурдюк и выкручивал засевшую пробку. -- Тебе нужнее.

Неожиданная забота и предусмотрительность с его стороны поразили меня даже сильнее, чем устройство колодца. Похоже, малолетний инсургент был бестолков отнюдь не во всем, и на самые важные вещи у него вполне доставало соображения. Другое дело, что не всегда хватало сноровки для выполнения правильных решений -- заполняя вторую емкость, он окатил ее снаружи так же, как и первую.

-- В Хисахе очень много значит, когда меняются фляжками, -- вынудила меня сказать внезапно нахлынувшая благодарность. -- Побольше иной клятвы.

-- Ну так мы не в Хисахе. – гном, не разгибаясь от лотка, безучастно сверкнул на меня очками снизу вверх. -- И пока ничем не менялись. Потом вернешь.

Нет, что у него лучше всего получается, так это обламывать меня в моих лучших побуждениях. Симвотип Пинт-Олог, «Молот»? Похоже на то. Никакого чутья на ситуацию, а свои чувства не то чтобы неразвиты, но проблема и с их выражением, и тем более с умением попасть в настрой собеседника.

-- Тебя здесь что-то держит? -- бросил неуклюжий подросток все с той же бесцеремонностью записного умника, занятого важным делом. Вздохнув, я был вынужден смириться с его непроходимой эмоциональной глухотой.

-- Обратно пойдем? -- только и спросил я в ответ.

-- Нет, вперед и вверх! -- в исполнении этого замороченного инсургента даже простое указание направления получилось похожим на политический лозунг.

Ну да, конечно. В сложнейшей системе естественных пещер и рукотворных ходов, пронизывающей весь объем альтийского хребта, окраины располагаются не только по сторонам, но и сверху. Не исключено, что и снизу тоже -- в каких-нибудь пещерах, непригодных для жилья по причине излишнего жара или постоянного подтопления.

Хорошо, что нам не туда. Наверх, поближе к свежему воздуху, хотелось даже после совсем недолгого знакомства с подгорным бытием. Может, если повезет, Судьба даже приведет в открытый грот вроде вчерашнего -- тогда можно будет высунуться наружу, размяться и подышать. Снаружи-то нас вряд ли кто-нибудь караулит… Замкнутость пространства пещер, отсутствие возможности для маневра и страх потеряться давили на меня куда сильнее умозрительно понимаемых тысячи тысяч длинных тонн камней и земли над головой. Если уж под горой и придавит, то не этой бесконечной тягостью, а вполне конкретным обвалом, местной просадкой породы.

Увы, путь наверх пролегал сквозь все то же хитросплетение естественных и рукотворных ходов и гротов. И следовать по ним предстояло все за тем же проводником, в чьей вменяемости я временами готов был усомниться. Чего стоили одни шараханья от меня на десяток футов в те моменты, когда из-за скудости освещения я пытался запалить фонарника или мяч-тестер в режиме подсветки…

На сей раз удалось миновать государственный тракт без осложнений в виде патруля. И первый, и второй, и третий… Собственно, во всех этих тоннелях, все более заброшенных и неухоженных, не было ни единой живой души. Какими бы странностями ни страдал мой провожатый, дело свое он знал туго, выбирая маршрут в стороне от обжитых пещер.

Последний из рукотворных ходов, который мы миновали, был на редкость неухоженным -- засыпанный щебнем пол весь изрыт, светящиеся полосы на стенах меняли ширину, а то и вовсе прерывались. Пещеры за ним, круто забиравшие вверх, и вовсе поражали неприглядностью, заставив меня задуматься уже не о фонарнике, а о хорошем факеле. Открытый огонь тут был бы куда полезнее жучиного свечения, поскольку им весьма удобно отжигать завесы из лохматящихся лишайников и толстой неопрятной паутины, а также отгонять самих пауков и прочую живность насекомого свойства.

При всем избытке на редкость неаппетитной Жизни света здесь было маловато -- видно, лишайник не той породы. Поэтому к засиявшему впереди участку ровного зеленоватого света я рванул с тем же облегчением, с каким раньше бросился к выходу наружу. Чуть не сбил с ног почему-то притормозившего гнома и едва успел остановиться сам…

Как оказалось -- к счастью. Ярко светящийся участок пещеры длиной в дюжину ярдов, включающий ее пол, задрожал, раздулся, сужаясь и перекрывая проход… И сам двинулся нам навстречу! Словно выворачиваясь наизнанку и струясь по стенкам, неведомый хищник потек вперед, к слишком осторожной добыче, не купившейся на его призывное мерцание.

Инсургент придушенно пискнул и попытался обогнуть меня сразу с двух сторон. Когда это не удалось, он попросту рухнул на четвереньки и змеей прополз между моих изрядно дрожащих коленок. Хорошо, что сам я обрел способность двигаться полусекундой позже, а то так бы мы и перепутались на месте, легко доставшись неизвестной подгорной напасти. То есть это мне она была доселе неизвестна, а удирающий гном вовсю орал что-то о муфточном землезмее.

Ну да, кем еще могла оказаться эта пакость, кроме землезмея! Причем в отличие от хисахского представителя данной породы, сей пещерный гад был устроен куда проще -- ни глаз, ни рта, ни хребта… Наверное, каким участком тела задавит добычу, тем же и переваривает.

Все это мелькало у меня в голове, пока я во всю мочь драпал вниз под горку следом за горе-проводником, на поворотах чуть ли не забегая на стену наподобие гекопарда. Причем мелькало без слов, исключительно в виде серии на редкость неприглядных картинок. Впрочем, были среди них и весьма заманчивые, в которых зеленая пульсирующая муфта разлеталась на вполне безопасные клочки под действием…

Чего именно, додумать никак не удавалось. От гарпуна вроде того, на который я когда-то взял дальнюю родню этой зверюги, толку здесь было бы чуть -- под рукой не имелось загонной команды, чтобы тащить тварь вон из пещер, да и тащить пришлось бы мили две в любом направлении, никак не меньше.

Файрболл тоже не годился. Однократного применения огневой снасти в пещере ледяного демона хватило мне так, что здесь, под горой, я даже не осмеливался мечтать об этом боеприпасе. Еще завалит к мандрагорам мертвячьим, или размажет по стенкам на пару с поводом для применения.

Может, симвотипическая магия? Было бы очень неплохо натравить на зверюгу местные лишайники. Вот только на бегу демона лысого я сумею обратиться к этой стихии. Тут надо обстоятельно, спокойно… А землезмею дай лишнюю секунду, тут же накатит и закатает!

Оставался только Ветер. Надежно брать под уздцы эту силу я научился из любого состояния и положения, так что даже бег с выпученными глазами тому не помеха.

Словно хватая что-то невидимое, я напряг пальцы правой руки и почувствовал, как воздух под ними становится плотным и подвижным, скручиваясь в жгут. Еще пару дюжин секунд я сплетал из этой ненадежной пряжи подобие цизальтинского волосяного аркана, а затем со всей силы кинул получившийся вихревой бублик назад, в наползающего хищника.

Раскручиваясь во всю ширину коридора, вихрь принялся сметать со стен лохмотья лишайника и кружить кивсяков с пауками, словно мошкару над лужицей. Землезмея он тоже поначалу притормозил, заставив смяться под градом мусора, песка и камешков, сбиваемых со стен. Увы, ненадолго -- распластавшись до толщины менее фута, хитрый при всей простоте устройства хищник без всякого вреда пропустил вихрь сквозь себя. Даже край внутрь не загнулся.

Делать нечего, пришлось драпать дальше, спотыкаясь, как суслик с горы. За то время, которое я потратил на попытку совладать с напастью, гном даже не думал хотя бы замедлить ход, и теперь был еле виден у следующего поворота. Упрекнуть его по результатам проделанной работы я не смел, поэтому оставалось лишь нагонять ушедшего вперед товарища по несчастью.