Time - Альберт Григорьевич Горошко

– А  мы  не  сможем  заехать  в  колонию?

– Потеряем  день,  сынок.  Да  и  нас  туда  сразу  не  пропустят  –  стерилизация  длится  20  часов.

При  слове  “стерилизация”  я  усмехнулся  –  они  этим  термином  обозначают  процесс  дезинфекции.

– А  вы  сами  были  в  Георгиевске?  –  обратился  я  к  Петровичу.

– Лет  15  назад  последний  раз.  Очень  красивый  и  большой  город  –  третий  в  регионе. Город  энергетиков  –  в  30-е  годы  там  открыли  Вторую  Очередь  Аэроэлектрогенераторов  имени  Воронкова,  которая  снабжала  весь  центральный  регион.

– А  кто  был  руководитель?

– Иванов.  Он  потом  стал  министром  энергетики.  Очень  странный  человек  –  всегда  один. А  через  пару  лет  после  назначения  –  вовсе  исчез.

– Виссарион?

– Он самый.

– Его репрессировали?

– Это  что  такое?

– Арестовали?

– Никто  не  знает.  А  почему  ты  спрашиваешь?

– Мне  нужна  в  Георгиевске  одна  церковь,  –  ушел я от ответа,  дрожа  от  волнения.

– Там  же камня  на  камне  не  осталось!

– Так  вы  15  лет  не  видели  город  –  откуда  вы  знаете,  что  там?

    Сергеич  повернулся  к  нам:

– Сейчас  все  увидим.

Глава  пятая

Мысли

Мы  ехали  уже  второй  час,  и  вокруг  постепенно  вырисовывались  очертания  развалин  на  фоне  светлеющего  неба.   Ветер усиливался, вздымая  пыль  и  мусор  на  большую  высоту. В  быстро  летящих  тучах,  напоминающих  дым  пожара,  иногда  просвечивал  бледный  диск  солнца.  Никакого  намека  на  жизнь – ни  дерева,  ни  собаки.  Даже  крыс  не  видно  –  съели  друг  друга  в  первые  же   годы  опустошения.  Только  человек  остался  под  землей,  трансформируя  отходы  в  средства  для  поддержания  жизни.  Угаснет  ли  он  в  своей  борьбе  за  жизнь,  или  сумеет  расчистить  хоть  клочок  поверхности  и  посадит  на нем деревья? Ясно  одно  –  я  помочь  здесь  ничем  не  сумею  –  багаж  моих знаний слишком  легок  и  стар  для  этого.

Я вспомнил то, что говорил доктор Севидов о невозможности вернуться в “свое” время. И эта цепочка, в которой я оказался, была, наверно, одним из худших вариантов развития истории. Мое возвращение домой казалось мне уже не выполнимым, хотя я старался не думать об этом, иначе отчаяние, которое могло охватить меня, как любого путника, бредущего без цели, непременно привело бы в тупик. Перспектива остаться здесь пугала меня, мое нервное напряжение нарастало.

Рядом  со  мной  сидят  два  старика  и  не  подозревают,  что  я  –  причина  бедствия.  Мое вторжение  в  прошлое,  мои  ветряки,  мои  электронные  часы,  и,  в  конце  концов,  осуществление  мечты  доктора  Севидова  –  все  это  роковым  образом  отразилось  на  эпохе. Куда  пропал  Виссарион,  что  случилось  с  доктором  –  ответы  остались  в  прошлом.  В  таком  бедламе  следов  не  отыскать  –  надо  возвращаться  и  что-то  предпринимать  во  избежание  повторения  печального  сценария.

Но  если  здесь я не найду церковь, то  останусь  навсегда  пленником  своей  судьбы на этом опустошенном земном шаре.

Глава  шестая

Камни

Мы  подъезжали  к  городу.  Я  предложил  двигаться  к  центру,  откуда  до  церкви  рукой  подать.  Продвижение  затрудняли  сплошные  каменные  торосы, комбайн, как ледокол, наезжал и вдавливал в почву своей огромной массой все то, что не мог отодвинуть отвалом, и тогда  нас  трясло  и  кидало  из  стороны  в  сторону.  Сзади  оставался  каменный  кильватер,  проложенный  могучей  машиной. Когда  бортовой  навигатор  показал  500  метров  до  центра,  я  попросил  Сергеича  заглушить  двигатель.

– Дальше  пойдем  своим  ходом.

– Почему?

Я знал, что к цели нельзя приближаться на этой штуковине – ненароком, если навигация даст погрешность, можно разрушить то, что могло остаться от церкви. Но я ничего не ответил старикам – не было времени объяснять все тонкости. Приборы  внешнего  наблюдения  показывали  температуру  +5С,  скорость  ветра  30 м/с. У нас оставалось примерно полчаса на то, чтобы или найти церковь, или вернуться к машине и поехать обратно – смена заканчивалась, и нужно было вернуться на место до объявления тревоги.

Сергеич  взял  у  меня  УНИС  –  с  его  помощью  мы  могли  ориентироваться  в  незнакомом месте.  Когда  на  его  миниатюрном  экране  высветился  план  города  и  наше  местонахождение, оказалось,  что  центр  города  рядом.  Значит,  скоро  станет  все  ясно.

Вокруг  нас  чернели  пустыми  глазницами  окна  наполовину  разрушенных  зданий  –  где  три,  где  пять  этажей.  Судя  по  завалам  на  улицах,  этажность  строений  была  высокая. Мы  карабкались  по  обломкам  стен,  рискуя  сорваться и быть заваленными.   Я   шел  впереди  всех   –    нетерпение  подгоняло  меня  к  цели.  Старики  отстали  метров  на  тридцать,  когда  я  завернул  за  угол  кирпичного  дома,  от  которого  остался  только  первый этаж  с  огромными  окнами.  Двор  был  настолько  захламлен, что я без труда забрался на подоконник. Свесившись  внутрь,  я  будто  смотрел  в  колодец  и  во  тьме  не  видел  дна. Я осмотрелся. Кладка  в  четыре  кирпича,  белый  раствор между кирпичами. В груди что-то защемило…Я  посмотрел  наверх  –  в  зияющей  дыре  вместо  крыши  проносились  пылевые  тучи.  Изнутри  на краю  стены  сохранился  кусок  цветной  штукатурки.  Я посветил фонариком и пригляделся –  фреска!  Я  чуть  не  свалился  внутрь  с  подоконника.  Я нашел!

Стихия  пощадила  эти  древние  камни,  их  не  тронуло  время  –  стены  нерушимо  стояли  посреди  обломков  поздних  построек.  Я  стал  звать  стариков,  но  ветер  заглушал  мой  голос. Наконец  они  показались  на  вершине  последнего  на  их  пути  завала,  и  я  крикнул:

– Нашел!

– Что  это  за  крепость?  –  спросил  Сергеич,  что-то  набирая  на  пульте  УНИСа.

– Кажется,  моя  церковь.  Здесь  придется  поработать  –  надо  расчистить  завал  перед  входом. Что  вы  там  вычисляете?

– Определяю  возраст  постройки.  Так.  1732  год.  Похоже,  ты  прав.  А  зачем  тебе  эта  развалина?

Я  решил  раньше  времени  им  ничего  не  рассказывать  –  примут  за  сумасшедшего  и  уедут  обратно.

– Нужно  освободить  вход  –  по   стенам  невозможно  спуститься  внутрь.  Там  –  ответ  на  ваш  вопрос.

Сергеич  отправился  к  комбайну.

– Будьте  осторожны  –  не  разрушьте  церковь!

Пока  было  время,  я  занялся  расчетами.  Иван  Петрович  отправился  устанавливать  сигнальные  флажки  по  наиболее  приемлемому  пути  расчистки.  Через  полчаса  под  нами  задрожала  земля   –  Сергеич  приближался  на  железном  монстре.  До  полудня  оставалось  три  часа.

Глава  седьмая

Спасение

Проникнув  внутрь,  я  вспомнил  события  двухлетней  давности.  Тогда  я  сделал  необратимый  шаг  и  навсегда  покинул  свой  мир.  Сейчас  мне  предстояло  выбирать,  и  выбор  был  неограничен.  Будущее  не  манило  –  я  не  верил  в  будущее  без  настоящего.  Я  решил  вернуться  на  свой  круг  –  в  20-е  годы.  И  хотя  я  неплохо  изучил  историю  до  настоящего  момента,  я  ощущал  в  себе  силы  исправить  ее.  Я  возвращался  с  конкретной  целью.

– Идите  сюда!  –  позвал  я  стариков.  –  Слушайте  и  не  задавайте  вопросов.  Сейчас  я  пройду  70  кругов  и  выйду  в  этот  проем.  Если  захотите  идти  со  мной  –  сделаете  то  же  самое.  Если  нет  –  возвращайтесь  назад.

– А  куда  ты  идешь?

– Там  объясню.  Решайтесь  –  хуже   не  будет.

    Старики  смотрели  на  меня,  как  дети  на  фокусника.

– Оставайтесь