Временно - Хилари Лейхтер

— Расчленить! Расчленить самозванку! — кричит кто-то.

— Мы все знаем, кто должен это сделать, — говорит моя лучшая подруга Перл. — Кто должен расчленить.

Все постепенно отступают назад, пока в центре круга не остаюсь я одна. Перл протягивает мне нож. Таких огромных ножей я не видела даже в драгоценной коллекции своего парня-кулинара.

— Да, определенно, это работа Дарлы, — соглашается капитан, — именно она должна это сделать.

— Подойдет любая конечность, — говорит мне Перл. — Можешь отрезать ей что хочешь — это твой выбор.

И команда оставляет меня за работой.

Примерно через час после рассвета моя лучшая подруга Перл замечает, что якобы-настоящей-Перл в трюме нет. Ее вообще нигде нет.

Ну? — спрашивает она меня, и глаза ее блестят так яростно, что я невольно отстраняюсь.

Вокруг нее пираты с кинжалами и мечами в руках. Они всей толпой пришли к моему рабочему месту.

— Все сделано, — говорю я спокойно.

— И? — наступает Перл. — Где же она?

— Ее больше нет, — отвечаю я. — Она больше не будет тебя беспокоить.

— Ты отрезала ей что-нибудь?

Капитан выходит из-за угла и прислоняется к дверному косяку.

— Да, — отвечаю я. — Голову.

Первый помощник по работе с командой шумно вздыхает. Кто-то падает без сознания. Жена капитана пиратов прикрывает рот рукой в молчаливом изумлении. Попугай прищуривается.

— Не верю, — говорит Перл улыбаясь. Я ждала этого.

— В «Пиратской книге обременений», — отвечаю я четко и громко, — написано о том, что является самым важным бременем для нас всех. Кто знает?

— Бремя доказательства, — отвечает старший помощник капитана, едва сдерживая прыть.

— Именно, — подтверждает капитан. — Мы, пираты, верим только доказательствам.

— Да, — говорю я. — И вот мое доказательство.

Я передаю Перл нож, залитый кровью. Она смотрит на меня, раскрыв в изумлении рот.

— Ее позвоночник хрустнул, когда я отрубила ей голову. А потом я бросила ее на съедение рыбам. Никто не смеет клеветать на мою подругу Перл. Уж точно не когда я рядом.

Товарищи аплодируют мне.

— Ее лицо исчезло навсегда, — говорю я с нарочитым апломбом. — Теперь она будет работать удаленно целую вечность.

Перл держит в руках окровавленный нож. После того, что случилось, это уже не просто нож, а настоящий разящий меч. Она смотрит на меня внимательно и удивленно, и я чувствую, что ее давно никто так не удивлял. Потом она меня обнимает. Все тут же оживают. Ликуют. Поднимают меня на руки и выносят на палубу, продолжая кричать от радости. Ведь я свой в доску парень — никто не откажется это признать.

— Смотрите, — кричит кто-то, — вот след. Она тащила эту Перл, которая и не Перл вовсе даже, к доске!

— Вон сколько доказательств! И они везде!

— Прости за Дарлу, — говорит мне старший помощник капитана, — но, кажется, ты — дамочка покруче.

Мы все танцуем. Мы качаемся, пихаемся, брыкаемся и неуклюже раскланиваемся. Я прижимаюсь к своим партнерам, позволяя им поддерживать меня. Капитан хватает меня за талию и притягивает к себе.

— Нам надо обсудить твое будущее, — шепчет он мне на ухо. — У тебя большой потенциал.

— Еще какой большой! — соглашается его жена и угощает меня пиратским бутербродом.

Затем она похлопывает меня по голове в такт мелодии, капитан подталкивает меня к команде, и те в танце подхватывают меня на руки. Я вздрагиваю, когда они подбрасывают, ловят, и снова подбрасывают, и опять ловят меня своими добрыми руками.

— Ты наша любимая! — говорят они все, кроме первого помощника по работе с командой, который понимает, что больше никогда ничего мне не скажет.

Голова кружится от радости. В каюту я возвращаюсь уже поздно вечером после того, как унялось это безудержное веселье, сытая и пьяная. Я разбинтовываю рану на бедре от огромного ножа. Из-за танцев она снова открылась. Кровь стекает по ноге и заливает шикарные ворованные сапоги. Может быть, это сделает меня постоянной, добавит стабильности. Иногда нужно пролить кровь ради дела, чтобы связать себя с ним самыми крепкими узами. Я прячу бинт под подушкой и думаю, удался ли побег пленницы по имени Перл, добралась ли она до берега. Но еще лучше, чем выполнять данную мне работу, я умею отлынивать от нее. Любыми способами. На любой срок.

Что это значит — быть с кем-то связанной? Продолжая упиваться ощущением всеобщего ликования, я ныряю под одеяло. Этот вопрос я задаю себе постоянно: в полусне, закинув руки за голову, или после какой-нибудь встречи с новым другом. Уткнувшись носом в обнимающую меня руку любимого парня, которому неудобно лежать, но этот дискомфорт служит лишь доказательством принятия и нашей тесной связи. Это действительно так ощущается? Я никогда не задаю этот вопрос кому-то конкретно. Даже когда я лежу одна в своей кровати, я не чувствую себя одинокой или потерянной, я чувствую себя настоящей.

Вдруг среди ночи раздается какой-то дикий грохот, крики, а следом за ними — вопли ужаса и отчаяния. Я быстро перебинтовываю свое раненое бедро и поднимаюсь наверх. Поначалу я думаю, что снова произошел захват. Но оказывается, что тут не вопят от ужаса, а, наоборот, смеются, надрываются от хохота, перемежающегося рыданиями. Но это слезы не отчаяния, а радости. На носу корабля какая-то женщина стоит так уверенно, точно она стояла тут всегда и будет стоять вечно, а если захочет уйти, то уйдет, но обязательно вернется. И это само собой разумеется. Именно в тот момент, когда я начинаю восхищаться открытым океаном, когда я занимаю свое место в команде, когда я учусь вязать всякие морские узлы и когда вот-вот произойдут перемены, которым я поспособствовала самолично и даже капитан предложил мне подумать о будущем, я вижу, как Перл поднимается на нос и заключает эту женщину в объятия. Дарла вернулась.

Я больше не заменяю Дарлу, которая гостила у своих дедушки и бабушки во Флориде.

— Никогда не выйду на пенсию, — говорит она и срывает зубами крышку с бутылки сидра. — Слишком много свободного времени.

Она привезла сувениры для всех — и это клево. Снежный шар — капитану. Отрубленный палец — Перл. Коробку соленых ирисок — людям, которых, по сути, даже не знает. Я собираю себя в кулак, снова впечатляюсь командным духом этих пиратов и понимаю, как мне не хочется их покидать.

Завтра моя работа здесь заканчивается, поэтому я собираю вещи. Мне выдали последнюю зарплату — одну крупную монету. Меня выбрасывают за борт вместе с вещами примерно в полдень. Перед этим Дарла благодарит меня за то, что я