Восьмая поправка - Сергей Качуренко

– День добрый, – поздоровался Алоиз, издали определив во мне посланца от Слепчука. – Прошу пана присаживаться. Хотите кавы?

Не дожидаясь ответа, он поднял руку, после чего из помещения кафе выскочил бойкий официант и принял заказ.

– Как я могу к Вам обращаться? – присаживаясь за столик, спросил я.

«Авторитет» оценивающе осмотрел меня поверх своих очков и, улыбнувшись, ответил:

– Для официоза я Алоиз Брониславович, но теперь это не к месту. Для друзей – просто Алоиз. Ну, а для «деловых» – Элвис. Как пану будет удобно, так и называйте. Кстати, можно на «ты».

– Понятно, – закивал я. – Ко мне можно обращаться по имени. Я Сергей. Тоже можно на «ты».

– Так что тебе нужно, Сергей?

– Пока ничего конкретного. Просто хотел познакомиться и заручиться поддержкой на будущее. Дело из-за которого я здесь весьма серьезное. Сразу скажу, что Слепчук ранен, поэтому вместо него здесь я…

– Матка Боска! – изменившись в лице, воскликнул Алоиз. – Мне пан Георг, что брат родной! Он меня из такого дерьма вытащил. Я готов тебе помогать, Сергей. Пан может из меня вить веревки.

Я видел, что Везовский действительно обеспокоен и говорит искренне. Но не стал посвящать в детали ранения Слепчука и тем более не рассказал о том, что всю информацию по делу собираюсь получить от Деревянко. Ведь Алоиз, наверное, знает Василия Васильевича или слышал о нем.

Допив кофе и распрощавшись с Везовским, вернулся к машине и поехал на рынок. Там быстро реализовал список покупок, после чего вернулся домой. Жена уже прихорашивалась, собираясь на званый обед.

Вася построил трехэтажный особняк в самом центре города, в лесопарковой зоне на берегу маленькой речушки, которую местные жители называют Сапалаевка. Раньше здесь стояли вросшие в землю лачуги и кирпичные бараки довоенной польской постройки. Теперь этот район называют «луцким Беверли Хиллз». Я уже видел похожие коттеджные поселки в Одессе и Николаеве. Кстати, вычурный фасад дома Деревянко чем-то напоминал «замок» Вити Зимбера.

Нас радушно встретили и проводили на просторную террасу, где был сервирован обеденный стол.

Людмила Владимировна всегда вкусно готовила. Вот и сегодняшний обед оказался выше всяких похвал. В особом почете у Васиной мамы были блюда грузинской кухни. Поэтому в качестве первого блюда подали настоящий суп харчо со свежеиспеченными хачапури. Потом принесли пряную острую поджарку из баранины с кукурузной кашей и гранатовым соусом. Все это запивалось холодным грузинским вином и минеральной водой «Боржоми».

После обеда Людмила Владимировна отправилась отдыхать. Жена Василия Васильевича Лиза – высокая, стройная шатенка с голубыми глазами, быстро нашла общий язык с Олей. Они пересели в глубокие кресла, стоявшие тут же на террасе, и о чем-то негромко беседовали. Оставшись за столом одни, какое-то время говорили о доме и о Васином бизнесе. Увидев в моих глазах нетерпение и немую мольбу, он начал рассказывать:

– Около года назад я задумался о расширении бизнеса. Компаньоны на меня тогда налетели, мол, не время сейчас. Финансовый кризис, непонятки с законами. Но я не поддался. Деньги не должны лежать мертвым грузом. Город стал тесен для моих возможностей, поэтому и нацелился на область. Давно меня к себе манили Шацкие озера. Люблю этот край. На озере Свитязь выкупил несколько пансионатов и отелей. Привел их в порядок. Помог наладить работу заповедника. В общем, все шло нормально. Но ты же знаешь, что Шацкие озера – это около двух десятков живописных лесных водоемов, а на Свитязе все уже застроено и освоено. Вот и притянуло меня другое озеро – Лиховель.

– Ну и названьице, – не удержался я. – Попроще ничего не нашлось?

– Ну, почему? Можно было выбрать, к примеру, Люцимер, – заулыбался Вася.

– Ну, про это озеро я слышал. Оно где-то недалеко от Шацка.

– Прямо в черте города, поэтому я его сразу отбросил. А вот Лиховель – это находка. Озеро в глубине лесов, в окружении болот и совсем недалеко от границы. А легенды, какие о нем рассказывают! Местные даже побаиваются туда ходить, поэтому и пляжей на озере нет. Вот и решил освоить Лиховель. Правда появилась одна загвоздка: озеро-то расположено в другом районе. С Шацкими властями у меня полный контакт, а Лиховель – это уже территория соседнего Невирьевского района.

– Даже не знал, что есть такой район на Волыни.

– А он всегда был как будто в тени. Инфраструктура никакущая – одни леса и болота. Зато туристический бизнес и охотничьи угодья можно развернуть с большим размахом. Природа нетронутая, рядом пограничная зона. Туристы сразу поедут из Польши, из Беларуси.

– А пропускные пограничные пункты? – поинтересовался я.

– Вот! – Деревянко поднял вверх указательный палец. – В этом-то все и дело. В районе есть два «окошка за бугор», которые открывают по выходным дням. Ну, родственники туда-сюда шастают, интернациональные базары устраивают. А ведь можно же построить полноценные терминалы. Кстати погранцы и таможенники не против. Потому что подъездные дороги есть – еще поляки до войны строили. Если заработает инфраструктура, тогда можно будет и дороги реконструировать. Цивилизация в район придет.

Вася говорил эмоционально, с запалом, поэтому наши жены уже не переговаривались между собой, а внимательно слушали речь азартного предпринимателя.

– Просто «Нью-Васюки», – пошутила Лиза, но перехватив орлиный взгляд мужа, серьезно добавила. – Классная идея. Я тоже в ней участвую. У меня свой бизнес на Свитязе есть.

– То-то и оно, – погрозил ей пальцем Вася и продолжил. – А главное, успеем развернуться до футбольного чемпионата. Мы уже все подсчитали. Ведь из Европы в Украину поедут толпы болельщиков, поэтому пропускные пункты и турбазы на Лиховеле не будут простаивать. А сколько новых рабочих мест появится. В той глухомани сейчас вообще никакой работы нет. Зато пьянство поголовное.

– Это еще один аргумент в пользу проекта, – согласилась Оля.

– И все меня поддержали, – подтвердил Василий Васильевич. – Начиная с Киева и заканчивая областью. В общем, получил «добро» и начал готовить проектную документацию. А в Невирье для переговоров с администрацией отправил своего человека. Он сам из местных «самородков». Так иногда бывает: из дремучего волынского леса да прямиком в Сорбонну. Короче, послал туда своего главного экономиста Андрея Максимчука. Уехал Андрюха и пропал.

– То есть? – не понял я. – Что значит пропал?

– Как булька на воде. Был, – и нету. Никаких следов. Уже четвертый месяц пошел.

– В милицию заявил? – спросил я.

– Вот тут, конечно, сглупил я по полной программе. Заявил, но не сразу. Думал: мало ли что. Вдруг Андрюха загулял – дело-то молодое. Поэтому втихую отправил в Невирье человека из службы безопасности, чтобы тот разузнал, в чем там дело. Был у меня один пробивной юноша. И что вы думаете? Его молнией убило на том долбаном озере. Искупаться ему, видите ли, захотелось.

– Ну, и на этот раз без милиции уже не обошлось, – вставил я.

– Само собой. После такого я уже всех на уши поставил. И сам туда с Лизой поехал.

Вася ненадолго замолчал, а я заметил, как на его скулах заходили желваки. Пригубив из фужера и глубоко вздохнув, он продолжил:

– И, знаете, какое было ощущение от увиденного? Как будто перелетели на машине времени в тридцатые годы прошлого столетия. В самый разгар репрессий и голодомора. И я не утрирую. Районный голова, начальник милиции, прокурор – они все, как зомби. Разговаривали со мной, как будто только что вышли из наркоза.

– Может ты в сердцах «наехал» на них? – осторожно предположил я. – Какие-никакие местные князьки.

– Да какой наезд?! – взорвался Вася. – Сама любезность и образец дипломатичности. Лиза может подтвердить. Я о деле с ними даже не говорил. Они первые «наезжать» начали.

– Так и было, – поддержала Лиза. – Нас восприняли, как оккупантов. Мы же хотим поднять уровень жизни в районе, дать людям работу, а они заявили, что население против. Как такое может быть?

– Мы того населения в глаза не видели, – подхватил Деревянко. – Попрятались все по норам. Представляете, там даже мобильник вырубился. Покрытия почти нигде нет. Из магазинов крысы убежали – жрать нечего. Только огурцы в банках и морская капуста.

– Да ну, Вася, такого быть не может, – усомнилась Оля.

– Может, ты сгущаешь краски? – спросил я.

– Думайте, как хотите, – отмахнулся Деревянко. – Только мы все своими глазами видели. Полнейшая глухомань. Проезжаешь через село, и такое ощущение, что идет война и сейчас из леса выйдут партизаны. А хоть бы одна бабулька картошкой или молоком у дороги торговала. Ну, да ладно, наверное, хватит об этом, а то меня уже несет.

– Ну, а что с телом твоего человека? Экспертизу провели? – спросил я, чтобы переключить Деревянко с наболевшей темы.

– Здесь все чисто. Родственники сразу забрали его, но я попросил у них разрешение на повторное вскрытие. Первичное делали в Невирье, а повторное уже в Луцке. В общем, все подтвердилось. Купался в озере, началась гроза, а когда выходил из воды, ударила молния. И всё. Только одного не пойму: чего ему приспичило идти на озеро, когда уже стемнело? Машину оставил возле гостиницы в центре Невирья и пошел пешком. А до озера километров семь.