Праздник первого снега - Арсений Снегов

Матвей, которому сравнение с Машиным папой показалось необыкновенно приятным, произнес:

– А знаешь, я читал где-то, что девочки, которые любили в детстве своих отцов, вырастая, стараются найти себе мужа, похожего на папу. Конечно, они это делают так… неосознанно, что ли. Просто им нравится такой тип мужчин.

– А я похожа на твою маму? – спросила вдруг Маша.

Матвей, растерявшийся поначалу от этого вопроса, быстро нашелся:

– Конечно, когда пирогами кормишь!

Даже, скорее, не на маму, а на бабушку – та тоже пироги печет обалденные!

– Значит, я так старо выгляжу, что даже похожа на твою бабушку? – В голосе Маши вдруг зазвучала веселая угроза.

– Ну… – замялся Матвей.

– На бабушку, говоришь, да? – переспросила Маша, вставая с кресла.

Матвей заметил, что она вооружилась мягким диванным валиком, но предпринять ничего не успел: на его голову обрушился удар, потом еще, еще… Маша лупила его валиком, приговаривая:

– Значит, на бабушку я похожа? На старую такую старушку?

Закрывая голову руками и хохоча, Матвей свалился с кресла на ковер. Вид у его рассвирепевшей подруги был такой забавный, что Матвей от смеха даже не мог сопротивляться. Изловчившись, он все-таки поймал Машину ногу в мягком тапочке, сильно дернул… И девушка с визгом рухнула на него сверху. Некоторое время они, смеясь и пыхтя, боролись на ковре. Наконец Матвей сумел прижать Машу к полу. Та вдруг перестала сопротивляться. В комнате стало тихо. И в этой тишине Матвей вдруг услышал (или почувствовал?), как бьется сердце девушки. Маша лежала, зажмурив глаза. И Матвей поцеловал ее.

Поцелуй получился долгим – возможно, потому, что у Ермилова то ли от смеха, то ли еще по какой причине вдруг нормально задышал нос. И теперь Матвею не надо было прерываться, чтобы глотнуть воздуха. А когда этот бесконечный, как показалось Матвею, поцелуй закончился, Маша открыла глаза и произнесла:

– Я тебе скажу одну вещь, Ермилик. А ты молчи и слушай. Сегодня я видела тебя в школе с какой-то взрослой девчонкой. Вы так шли с ней по-деловому, рядышком…

Матвей хотел объяснить, что это была, наверное, Марина Княжич, что приезжала она в школу по делу, и так далее. Но Маша зажала ему рот ладонью:

– Я же сказала – молчи! Так вот, если я… увижу тебя еще раз… с какой-нибудь девицей… Ну, короче, ты понял! А если не понял, объясняю: я – жутко ревнивая! И еще – я очень ранимая и обидчивая. А теперь – отпусти меня. Забыл, что у нас еще уроки до конца не сделаны?

Глава 14

Прежде чем отправиться домой, Матвей позвонил маме:

– Ма, не волнуйся, я сейчас буду.

– Матвей, ты знаешь, который час? – Мамин голос в трубке звучал приглушенно, словно мама была сейчас где-то на краю света, а не в двух кварталах от дома Маши Копейко.

– Мам, да ведь еще десяти нет! – Прижимая трубку к уху плечом и разговаривая, Матвей одновременно завязывал шнурки ботинок. – А тут идти – две минуты! Ладно, не переживай! Пока!

– Волнуется мама? – спросила Маша, вышедшая в прихожую, чтобы проводить Матвея.

– Угу… – буркнул тот. – Все за маленького меня держит.

– Так ты всегда для нее будешь маленьким, – улыбнулась Маша.

– Я понимаю… – Матвей стоял уже в куртке и шапочке, готовый выйти на улицу. – Ну, пока?

– Пока… – Маша поцеловала его. – До завтра!

Матвей вышел из подъезда и направился к своему дому. На улице было темно и холодно. Снова шел снег, и снежинки кружились в тусклом свете фонарей. Вдруг Матвей заметил, что со скамейки неподалеку поднялся какой-то парень и нетвердой походкой направился прямиком к нему.

«Пьяный, что ли? – подумал Матвей. – Чего ему от меня надо?»

Между тем парень приблизился. И Матвей остановился, с изумлением узнав в этом явно нетрезвом пареньке Мишку Фрида.

– Мишка? Это ты?! – только и смог сказать Ермилов.

– Не знаю… – ответил Мишка совершенно каким-то не своим голосом. – Иногда мне кажется, что это – я. А потом пос… (тут Мишка икнул) посмотрю так… – Фрид наклонил голову, показывая, как он смотрит, – вроде нет, ни фига не я!

– Чего ты тут делаешь? – Матвей не мог оправиться от удивления. – Ты что, напился?

– Напился? Кто? – переспросил Мишка, ткнув согнутым пальцем себя в грудь. – Я?!

– Ну не я же! – ответил Матвей и подумал: «Ну вот еще, проблема на мою голову!»

– Ты, Ермилов, ни че-ерта не понимаешь! – заявил между тем Мишка, приобняв Матвея за плечи и заглядывая ему в глаза. – Ты думаешь, что Фрид – все? Сдулся?

– Да ничего я не думаю! – воскликнул Матвей. – Миш, прошу тебя, иди домой, а?

– Домой? – снова переспросил Мишка. – Сейчас пойду, конечно!

И, отпустив плечо Матвея, Мишка направился прямиком к Машиному подъезду.

– Эй, ты куда?! – Матвей бросился ему вслед, загородил дорогу, подумав при этом: «Не хватало еще, чтобы он к Маше заявился в таком вот виде!»

– Уйди с дороги! Пор-рву на фиг! – Мишка угрожающе замахнулся на Матвея.

Тот перехватил его руку. Некоторое время ребята стояли друг против друга с напряженными лицами. Наконец, почувствовав, что Матвей сильнее, Фрид отступил.

– Это я сегодня просто болею, – объявил он и вдруг захихикал: – А ты, Ермилов, не такой уж простачок! Ты хи-итрый! – Он погрозил Матвею пальцем. – Как ты ловко девчонку мою увел, а? Небось вместе с ней теперь сидите так и веселитесь: вот как мы здорово Фрида этого… уделали!

– Миш, ну пожалуйста! – сказал Матвей.

Ему вдруг стало жаль этого взрослого почти парня: «Видно, здорово он Машей впечатлился…» И Матвей повторил:

– Иди домой, а? Ну хочешь, я тебя провожу?

– Хочу! – неожиданно ответил Мишка и вдруг запел на мотив известной песни «Там, за туманами…»: – Проводи меня, Ермилов, проводи!..

– Ну, так-то лучше! – сказал Матвей. – Ты где живешь-то?

– «Там, за туманами!..» – пропел Мишка, неопределенно махнув рукой. – Или там? – с сомнением в голосе добавил он, указывая в совершенно другом направлении. – Ну не помню я! И вообще, у меня голова кружится!

«Здорово же этот дурачок набрался! – подумал Матвей. – И чего теперь с ним делать? На улице оставлять нельзя – замерзнет…» Решение пришло само собой.

– Мама, не пугайся, это мой друг Мишка Фрид! – Матвей, открыв дверь своим ключом, втолкнул спутника впереди себя в прихожую. – Он немного не в форме… Так что он в моей комнате переночует, ладно?

– Я немного не в форме! – подтвердил Фрид, неуклюже пытаясь отвесить маме Матвея галантный поклон: – Здрассть…

– Здрасьте… – озадаченно ответила мама Матвея и спросила, обращаясь к сыну: – Ты где откопал такого красавца-то? Что-то раньше я его не видела…

– Да это из нашей школы… – объяснил Матвей. – Я его на улице встретил. Боюсь, до дому не дойдет – замерзнет. Он вообще-то нормальный парень…

– Я вообще-то нормальный парень, – снова встрял Фрид. – Из-звините… А где тут у вас туалет?…

Матвей постелил Мишке в своей комнате на полу, для чего мама выделила матрас и постельное белье. К счастью, Фрид сумел раздеться сам. Когда, приговаривая: «Хорошо! Тепло!», он уже залез под одеяло, в комнату заглянула мама Матвея:

– Матвей, тебе не кажется, что стоит позвонить Мишиным родителям?

– Пожалуй! – Матвей склонился над поверженным телом своего недавнего соперника. – Эй, Фрид! Какой у тебя номер телефона?

Мишка пробурчал в ответ что-то невнятное, вроде «да отстаньте вы все от меня!». Но Матвей тормошил его до тех пор, пока Фрид не назвал номер телефона и имя своего отца. Ермилов набрал номер:

– Будьте добры, Бориса Самойловича!

– Борис Самойлович слушает! – ответил вежливый мужской голос.

– Борис Самойлович, это говорит Матвей Ермилов, я с вашим сыном Мишей в одной школе учусь.

– Я слушаю, Матвей. Что-нибудь случилось? – В голосе Мишиного папы послышалась легкая тревога.

– Да нет, все нормально, – поспешил успокоить его Матвей. – Я хотел сказать, что Миша сейчас у меня в гостях и останется ночевать.

– А что же он сам не позвонил? – задал резонный вопрос Борис Самойлович.

– Так он спит уже! – честно ответил Матвей.

– Спит? – Фрид-старший посопел немного в трубку и высказал догадку: – Так он, наверное, паршивец, пьяный?

– Есть немного… – не стал покрывать Фрида-младшего Матвей.

– Ясно… Ну, спасибо вам, Матвей, за звонок! А с Мишкой, паршивцем этим, я завтра сам разберусь. До свидания!

– До свидания! – Матвей положил трубку.

Он почувствовал вдруг, как устал сегодня.

Он быстро разделся, погасил свет. Но заснуть сразу не смог: в голову лезли всякие мысли.

– Эй, Ермилов! – раздался вдруг в темноте голос Мишки.

– Чего тебе? Спи давай! – не слишком любезно отозвался Матвей.

– Да не злись ты! – Мишка говорил уже почти трезвым голосом. – Я хочу сказать, что ты… – Мишка замолчал. Было слышно, как он ворочается на своем матрасе.

– Чего – я? Давай договаривай, раз уж начал!

– Ну, ты извини меня за все. Ты – парень нормальный. Не оставил меня на улице замерзать, хотя имел право.