Ценою крови - Вилло Робертс

Реми кивнул:

— Вроде. Дядя говорил, что у нее все роды трудные были.

Барби повернулась к младшей дочери:

— Тебе, наверное, тоже надо пойти со мной. От Солей толку было бы побольше, но тогда кто готовить-то будет? В последний раз Мари два дня рожала, оголодаете все…

Даниэль схватилась за свой платок:

— Я никогда не была при родах, — ей и сейчас явно не хотелось этого.

— Все бывает когда-нибудь в первый раз. Принеси-ка шаль, может, придется домой по холоду возвращаться. Солей, смотри, чтобы печка не затухла. Если Венсан кашлять будет, сделай припарки…

Появилась Мадлен, как всегда, бледная и изможденная.

— Что мне делать, мам?

— Да ничего, помоги Солей. Моя корзинка готова, все, пошли!

— Я еще не позавтракала! — запротестовала Даниэль.

— Возьми что-нибудь, пожуешь в пути. Месье Мишо дошел к нам за полчаса, а у нас так быстро не получится. Выходит, больше часа. За это время знаешь, что случиться может?

Она подхватила заранее приготовленную корзину и вышла. Даниэль взяла краюху хлеба и юркнула за матерью.

Эмиль, натягивая рубашку, появился в проеме двери.

— Ну, что? Время пришло? Давайте поедим — и за дело!

Солей одна занималась столом, поскольку Мадлен вся была поглощена своим Марком. Реми сидел со всеми — как равноправный член семьи. Говорил мало, но взгляд его ни на секунду не отрывался от Солей, сновавшей между печкой и столом.

Когда мужчины ушли, надо было еще помыть посуду, одеть и покормить детей Пьера. Но это не тяготило Солей. С некоторым чувством стыда она подумала, хорошо, если бы жена Гийома не разродилась слишком быстро.

Было так здорово увидеть Реми, когда она пришла в полдень с обедом. Зря она беспокоилась, что он не справится: несмотря на отсутствие навыков, он ничуть не отстал от братьев. Хочет, видно, произвести впечатление!

Им удалось ненадолго остаться наедине, когда обед кончился и Солей начала собирать посуду в корзину. Эмиль уже отправился с граблями поправлять валки; братья гораздо меньше горели желанием вернуться к работе, но не больше был и их интерес к тому, что там делает сестричка со своим женихом. Луи, к примеру, прилег соснуть в тенечке.

— Странно, — выдал Реми, передавая ей очередной судок. — Такая повариха, и внешность ничего, а все еще не замужем. Наверное, характер несносный?

— Ага, — поддакнула Солей.

— Строптивая небось?

— Смотря где и когда…

— Ну, слишком покорная — это тоже плохо. А как насчет темперамента?

В ответ она обожгла его взглядом своих черных глаз. Да и без слов все ясно.

Забыв о том, что Луи совсем рядом, он наклонился к ней:

— Как насчет того, чтобы сегодня вечерком погулять? Я зайду?

— Какой смысл туда-сюда ходить, время тратить? Поешьте у нас, для прогулки больше останется, — она тут же испугалась своей смелости. — Хотя Даниэль здесь нету, может, мне вообще не разрешат выйти.

— Жалко будет. Л если кто-нибудь из братьев… сопроводит? Жак, например.

Она не удержалась от смеха. В десять лет? Мама вряд ли послала бы его.

— Ладно, посмотрим.

Луи потянулся и сел.

— Ну что, пора?

— Пошли, пошли! — раздался крик Франсуа.

Солей посмотрела им вслед. Как все увязано в этой жизни — и радость из-за Реми, и печаль из-за Луи. Она повернулась и, не оглядываясь, пошла к дому.

Солей начала убирать со стола после ужина. Внезапно кто-то тронул ее за локоть. Мадлен!

— Я сделаю, — прошептала она. — Иди, он ждет. Там, курит с нашими. — Глаза Мадлен опять наполнились слезами: — Все как у нас с Луи. А теперь вот…

— Не жалеешь?

— Да нет, люблю его, как и тогда. Но все равно тяжело. Иди, а то я совсем разревусь тут при гостях…

Повторять свое предложение ей не понадобилось. Солей быстро пригладила передник, накинула платок и чуть не налетела на ползавшего по полу Марка — так поспешно бросилась к двери.

Реми стоял у дерева, разговаривая с Бертином и Жаком.

— Ничего, если мы пройдемся? — спросил он, но кого? Эмиля не видно. Близнецы что-то мастерят, Пьер ругается на них, что не так делают. Луи, покуривавший на скамеечке, бросил на парочку мимолетный взгляд, но никак не возразил, когда Солей бодро ответила:

— Думаю, ничего. Мы недалеко.

И вот они одни. У Солей сразу пропал дар речи. Кто она такая — деревенская девчонка, а он — он целый мир повидал!

Реми тоже молчал. Они шли какое-то время ничего не говоря. Солей забеспокоилась: этак он ее еще за дурочку примет…

Вдруг у опушки леса Реми остановился, взял ее за руку. Какая у него рука — мозолистая, твердая и такая горячая… Он внимательно поглядел ей в лицо, будто старался запомнить его на всю жизнь…

— Вы такая, такая необычная…

Что-то сжалось у нее в груди.

— Видимо, вам есть с кем сравнивать, месье Мишо. "Конечно, у него там в Луисбурге полно было баб. Но ведь он всех бросил", — подумала она.

— Да, и именно поэтому я теперь знаю, кто мне нужен.

Он подвинулся к ней совсем близко. Но нет, поцеловать не решился.

— Вот чего я не знаю, так это подойду ли я вам. Я не крестьянин, не рыбак. Я лесовик. По месяцам дома не бываю. Меха приходится в Квебек возить — с англичанами я не торгую. Моей жене придется или со мной бродить, или одной управляться.

Солей оцепенела.

— Но ведь тут, в Гран-Пре, полно земли, а Луи уезжает…

Он обеими руками погладил ее по щекам, так нежно, ласково…

— Если бы все было так просто! Человека трудно переделать. Из камыша мокасины не сошьешь, так и из меня хлебороб вряд ли получится. Это уж тогда будет не Реми Мишо. Мне бы такой человек не понравился, да и тебе тоже. Если муж занят не своим делом, то лучше без такого мужа обойтись.

Солей могла придумать только одно:

— Когда Луи с Мадлен уедут, комната освободится.

Глубокая горечь исказила лицо Реми.

— Это невозможно, любимая. Женщине легче; вести хозяйство и воспитывать детей — это зависит не от того, где она живет. А мужчина — он умирает как мужчина, если попадает туда, где не может заняться своим делом. Я хочу, чтобы вы стали моей женой, мадемуазель Солей, но только если вы примете мои условия. Других я не могу предложить.

Его слова были ей как нож в сердце. Но когда Реми коснулся своими губами ее губ, когда в ее крови вспыхнуло пламя, когда его руки обняли ее за плечи и прижали к себе, она не могла ничего возразить. Их первый поцелуй становился все более страстным, и она просто не могла больше думать о том, что значат его слова.

— Ты выйдешь за меня, Солей? — пробормотал он.

— Да! — услышала она свой собственный ответ и одновременно почувствовала боль, которая, она знала, останется и завтра, и потом, еще долго, долго…