Кольцо Волка - Мария Ермакова

Мокрая и взволнованная я звонила в дверь, опоздав на двадцать минут. Глазок потемнел, и вот Вика уже открывает мне дверь, звеня многочисленными браслетами с подвесками на красивых запястьях. Специалиста по амулетам хватил бы удар, узри он звезду Давида рядом с мусульманским полумесяцем и вудуистской сушеной лягушкой. Но Вика носила эти подвески, совершенно не обращая внимания на подобную ерунду.

— Проходи, — улыбнулась она, принимая мое пальто, — чай уже стынет!

— Викуша, сделай мне кофе, — попросила я. — Я шла пешком и совершенно без сил!

— Я тебе сварю с шоколадом! — кивнула милая девушка. — Проходи в кабинет.

Минуя полутемный коридор, украшенный висящими на стенах изображениями святых, не только православных, и светящимися звездами, я вошла в Томкин кабинет и села в огромное кресло, с обивкой из черного бархата. Из такого же бархата, за который Томка заплатила кучу денег, были сшиты тяжелые портьеры, закрывающие окна и многочисленные зеркала, маленькие и большие, в рамах и без, которыми были увешаны все стены. С натяжного потолка, тоже черного, но глянцевого, свисали на нитях хрустальные шары и зеркальные звезды. Во всем этом великолепии отражались многочисленные огоньки свечей и лампадок, которыми были уставлены все столики, полочки на стенах и зеркалах. Сама колдунья, укоризненно постучавшая по часикам, скрывшимся под широкими рукавами ее одеяния, придвинула мне тарелку с моими любимыми Киндер-бисквитами и приготовилась наливать чай.

— Сейчас Вика кофе принесет! — остановила я ее.

Тома поправила волосы, замявшиеся под бархатным тюрбаном, который висел сейчас на спинке ее кресла, и требовательно наклонилась ко мне.

— Рассказывай! — приказала она. — Пока все не расскажешь, зеркала не увидишь!

Я рассказала ей все с самого начала. Упомянула и про нетопырей. Единственным, о чем я не рассказала, был мой недавний разговор с Олегом. Тома жадно выслушала подробности моей страстной ночи, которые я передала довольно скомкано, потому что сама мало что помнила, и с горящими глазами откинулась на спинку дивана. В этот момент она походила на самую настоящую злую ведьму из детской сказки, хотя я-то знала, что это только видимость — Тома никогда не бралась за работу, в которой требовалось принести кому-то вред.

В дверь постучали, и Вика внесла кофе. Я, обжигаясь, выхлебала всю чашку и настороженно спросила молчащую подругу:

— Ну? Что ты обо всем этом думаешь?

— А ты уверена, что твой Максим не плод твоей же больной фантазии или порождение твоего неудовлетворенного либидо? — осведомилась она. — Уж очень красиво все выходит! Где подвох?

— Вот и я хочу знать — где! — кивнул я. — Вернее, совсем не хочу знать! Вернее одна половина хочет, а другая нет!…

Я совсем запуталась.

— И что мне теперь делать, Том? Мне нужно еще Катьке как-то все это объяснить!

— Можно кинуть кости, — предложила Тома, — или, хочешь, погадаем на картах на трефового короля?

Я замотала головой.

— Не хочу никакого короля! Давай зеркало.

— Ну, хорошо!

Тома вздохнула и развернула к себе круглое зеркало на кованой ножке, стоящее на столе.

— Сейчас я к нему подключусь, а ты будешь смотреть. Будь мы дома, все было бы проще!

— Сколько тебе времени понадобиться?

— Минут десять.

— Я покурю?

Тома коротко взглянула на меня.

— Так приперло? — сочувственно кивнула она и придвинула ко мне индийскую металлическую пепельницу с вычеканенным на ней третьим глазом.

Я закурила, откинувшись на спинку кресла и поставив пепельницу к себе на колени. Тома поставила свечку под зеркало и, уставившись в свое отражение, зашептала на грузинском языке заклинание. Огонек свечи дрогнул, вытянулся, заплясал и перекинулся на зеркальные края. В огромных зрачках моей подруги отразилось их полыхание и вытягивающийся в центре стекла коридор бесконечности, заливаемый всполохами пламени.

Я нервно курила одну сигарету за другой, не замечая, как быстро пустеет пачка, и чувствуя легкое головокружение. Через десять обещанных минут, в конце коридора показался призрачный образ Томиной спальни в пастельных тонах, а затем, замерцало и повернулось к ней квадратное зеркало на прикроватной тумбочке, обрамленное в старинную чеканную раму.

— Готово! — сказала Тома, поднимаясь со своего кресла. — Я тебя покину. Закончишь — позовешь.

Она вышла, тщательно прикрыв за собою дверь. Я ткнула очередную сигарету прямо в третий глаз, и пересела на Томино место. На мгновенье закрыла глаза, сосредотачиваясь, а затем заглянула в туманную поверхность волшебного стекла. Следовало сформулировать конкретный вопрос, ответ на который я хотела бы получить, но в моей голове царил такой хаос, что я просто уставилась в зеркало, совершенно не представляя, что я там увижу.

Туман заклубился, но рассеиваться не спешил. Видимо, волшебное стекло пребывало в недоумении, не понимая, чего от него хотят. А я вдруг вспомнила, как Максим закрывал глаза, когда я достаточно бесстыдно целовала его, и снова ударилась в краску. Зеркало обрадовано мигнуло и показало мою спальню. На кровати двое слились в объятиях. Женщина кусала губы, чтобы стоны наслаждения не разбудили спящую в соседней комнате девочку. Этой женщиной была я. Я наклонилась вперед, жадно разглядывая открывшуюся картину. Это мое белое бледное тело, позеленевшее под светом офисных ламп так называемого дневного света, так выглядит со стороны? Завтра же иду в солярий! А вот у моего партнера была просто шикарная фигура. Я, раскрыв рот, разглядывала все подробности наших будущих любовных ласк. Зеркало показывало их подробно и со вкусом, выбирая наиболее удачные ракурсы — видно, и само получало от этого удовольствие. Затем я увидела себя на балконе, разглядывающей опустевшую пачку сигарет, которая вспыхнула на моей ладони и упорхнула в ночь оранжевым мотыльком. Его крылья внезапно выросли и два красных глаза глянули на меня, а по крыше машины пронеслась темная тень. Шедшая рядом со мной Катька ничего не замечала. Она весело щебетала, делясь событиями дня, а тень, взмахнув огромными — метра в два размахом — крыльями, унеслась в темное небо. Пригвожденная ужасом к креслу, я не могла оторвать взгляда от проклятого стекла. Видимо, почувствовав мое состояние, зеркало совсем уж запуталось, потому что стало показывать прошлое, а не будущее — в туманной зыби показались островерхие крыши с ангелами и стягами, красные кирпичи стен, фигура Максима в тулупе и валенках, тяжело ступающая по тропинке у стены. А затем все кануло в темноту, и в этой темноте я увидела лицо человека, которого все считали пропавшим без вести. Страшно постаревший и изможденный, на меня смотрел бывший муж, а за его спиной угадывалось какое-то огромное пустое пространство. Впрочем, совсем пустым оно не было — гибкие красноглазые тени кишели там, скользя по стенам и карабкаясь по потолку.