Гвардеец Бонапарта - Венита Хелтон

Когда девушка вернулась назад, Сент Джон уже зажигал лампы в магазине. Она села в плетеное кресло и подперев голову рукой, посмотрела во двор. Сад погружался в сумерки. Ночная тьма, опускаясь над городом, закутывала очертания деревьев в темную вуаль. Из-под кустов магнолий раздалась вечерняя трель цикад.

Из передней двери послышался легкий стук.

Лаура недовольно произнесла:

– Неужели они не видят, что у нас закрыто? Нет, Сент Джон, я сама открою, – она пересекла комнату, откинула цепочку и, открыв замок, распахнула дверь. – Сожалею, но у нас за… – начала Лаура и осеклась.

На нее улыбаясь смотрел Доминик Юкс.

– Мадемуазель Шартье, вы позволите войти? Мне надо вам кое-что сказать.

Глава 4

Доминик Юкс был без шляпы, в длинном плаще с привязанным капюшоном. На улице, за его спиной, виднелась черная коляска, правда, на сей раз, без роз.

Лаура почувствовала дрожь во всем теле. Разум приказывал ей захлопнуть дверь перед носом мужчины, однако, тело девушки отказывалось ей повиноваться.

– Мадемуазель Шартье, – произнес гость тихим низким голосом. – Прошу извинить меня за столь поздний визит. Уже стемнело…

– Ну, закат солнца от вас все-таки не зависит, – ответила девушка, – как бы высоко вы себя не мнили. А теперь, если позволите, я отправлюсь спать.

Доминик рукой придержал дверь.

– Мадемуазель, вы можете сделать это через мгновенье после того, как я скажу вам, ради чего пришел сюда.

– Сент Джон! – позвала Лаура.

Темнокожий бухгалтер, весело улыбаясь, облокотился на прилавок, ожидая приказа.

– Вытолкай вон этого невежу!

Рот слуги растянулся еще шире.

Сент Джон потянулся и сказал:

– Сильно жалею мадмзель, но старые кости сегодня сильно устать, чтобы толкать грубиянов.

– Сент Джон! – возмущенно воскликнула девушка, но тот только махнул рукой и вышел в заднюю дверь.

Доминик сбросил свой плащ, кинул его в кресло, при этом, на его черном жилете сверкнули алмазные запонки. Затем Лаура увидела, что его взгляд упал на новую витрину с табаком и непроизвольно ругнулась про себя, на Сент Джона, который все-таки поставил привезенный днем табак на самое видное место.

– Хороший парень этот Сент Джон, – улыбаясь, произнес ночной гость, – у него глаза художника и душа пирата. Мне это нравится в людях.

– Я чертовски удивлена, сэр, вашим визитом, – сказала девушка по-английски, не желая разговаривать на более дружелюбном французском языке, и решила держать гостя на определенной дистанции.

– Я так понимаю, что вам не нравятся пираты, – Доминик тоже перешел на английский.

– Я презираю вымогателей и приставал. У меня есть на то причины.

Она ступила за прилавок и сделала попытку посмотреть ему в лицо.

– Ну, так чего же вы хотите?

– Я не собираюсь у вас что-то вымогать.

– Если вы пришли с новыми подарками, то бросьте их в мусорное ведро.

– Это не дар, Лаура, – сказал мужчина и его голос дрогнул, когда он произнес ее имя. – Я всегда, как говорят в Кентукки, честно плачу долги.

– Вы мне ничего не должны.

– Вы удивительно щедры, но я кое-что у вас сломал, – с этими словами мужчина полез к себе в карман и достал оттуда маленькую коробочку, перевязанную лентой. – Вот, это вам.

Лаура посмотрела на то, что он подал так, словно ей передавали паука. Однако, в конце концов, любопытство победило, и девушка положила коробку на прилавок. Затем она развернула бумагу и ее взору открылась маленькая хрупкая трубка, сделанная из слоновой кости, и украшенная русалками и морскими водорослями. Мундштук у трубки был из золота, потемневшего от возраста.

– Где вы это взяли? – благоговейно разглядывая трубку при свете свечи, спросила Лаура.

– Купцу приходится много ездить. Так сразу невозможно вспомнить.

Девушка положила трубку.

– Сент Джон сказал, что у вас есть склады, почему я их не видела?

– Возможно, вы просто не заходили в городе так далеко. Это в Треме, возле кладбища.

– О! И все же я должна была бы вас заметить.

– Так оно и случилось, если бы мне довелось подольше побыть в Новом Орлеане, но я был во Франции, служил императору.

– Выходит, Сент Джон был прав. – Лаура не могла удержаться от чувства гордости за соотечественника и, может быть, даже испытала легкое, ну совсем чуть-чуть, восхищение.

Она непроизвольно перешла на французский и вышла из-за прилавка.

– Наполеон очень нравится моему папе. Отец так жалел о том, что с ним произошло.

Глаза гостя потемнели, в них отразилась скрытая боль.

– Уи, мы все о нем жалели. – Доминик Юкс взял свой плащ, взглянул на дверь и тихо сказал: – Это была длинная война. Может быть, поэтому мои манеры так грубы. Я совсем забыл, как себя вести в приличном обществе.

Неожиданно Лаура почувствовала, что не хочет, чтобы он уходил, но быстро сказала:

– А Сент Джон часто ругает мои манеры и то, как я себя веду. Сейчас, например, он ругает меня за курение или за то, что я размахиваю ружьем перед другими людьми.

Мужчина посмотрел на нее и печальные тени в его глазах сменились откровенной иронией.

– Ренато Белуши обратил внимание на ваше длинное ружье. Возможно, вам действительно стоит достать кремень.

Несколько мгновений они улыбались друг другу, словно два заговорщика, для которых достаточно и намека, чтобы понять о чем идет речь, но внезапно, выражение лица Доминика изменилось. Его взгляд стал темным от страсти. Он сделал пол шага вперед и прикоснулся к запястью девушки. От неожиданности Лаура почувствовала себя так, будто в нее ударило током. Она отшатнулась назад и бросила между собой и Домиником трубку словно это был талисман, который может защитить ее от опасности.

– Вы пришли только из-за этой трубки?

– Уи. И еще, чтобы принести свои извинения. Я должен был возместить вам убыток за то, что напугал вас в саду.

– Вы меня не напугали, – тихо, совсем тихо, сказала девушка, растерянно глядя на подарок, – и вам не надо тратить деньги на цветы… и табак.

Доминик посмотрел на нее и, впервые, показался ей несколько смущенным.

– С теми розами… О, возможно, мадемуазель, тут я зашел слишком далеко. На полях сражений мужчины часто мечтают совершать множество глупостей, может быть, потому что не уверены, удастся ли им прожить достаточно долго, чтобы воплотить их в жизнь.

Выходит, что он уже сожалеет о своих подарках. Может быть, Доминик Юкс уже думает, что мог бы добиться своего без всех этих даров? Возможно даже, что он считает ее такой же доступной и легкомысленной как ее мать.

Скрывая свои чувства за натянутой улыбкой, Лаура направилась к двери.

– Конечно я возмещу вам стоимость табака, который Сент Джон принял вопреки моим указаниям. Спокойной ночи, месье Юкс.