Ученица волхва - Рыжая Марика

Солохин снова не обратил на нее ни малейшего внимания. Он был царем этой вечеринки, ее центром. Громкая музыка и крик восторженной толпы поднимал его на волну восторга. Восторга от собственной популярности. Киры и прочие серые мышки его ничуть не интересовали…

Совершенно ничего не понимая, Кира отошла к скамейке в углу зала, села на нее и просидела всю дискотеку. Только под конец, когда объявили последний медленный танец, она встала, и, удивляясь собственной смелости, пробилась сквозь толпу к Солохину. Тот с удивлением покосился на нее и встал в красивую позу, чуть склонив голову и будто в ожидании, что она скажет.

— Не потанцуешь со мной? — охрипшим от долгого молчания голосом, спросила Кира.

Толпа фанаток притихла, гадая, что он скажет. Славик посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

— Я? С тобой?! — Солохин расширил свои голубые глаза, вдруг запрокинул голову и захохотал — издевательски, презрительно. Его смех, разнесшийся по всему залу, подхватили остальные. — Сначала научись!

Бедная, бедная Кира! Вот оно, то, о чем говорил мудрый Павел Никанорыч — блестки и мишура опали, и увидела ты то, что так тщательно маскировалась. Всю темную сторону души Ярослава Солохина. Что, не ожидала? Розовые очки наконец-то слетели с твоих глаз. Он оказался избалованным и черствым, он только играл твоими чувствами! Бедная, бедная ты моя!

Слезы сами собой брызнули из глаз и ручьями покатились по щекам. Все звуки слились в один. А он стоял и издевательски хохотал, как будто все ее чувства крайне позабавили его. На негнущихся ногах, девушка повернулась и побежала к выходу сквозь толпу, расталкивая фанаток. А они шипели и смеялись ей вслед.

Скорее, прочь, прочь от этого кошмара! Чтобы не видеть больше его наглых голубых глаз, чтобы не слышать больше его завораживающего шепота! Спотыкаясь и задыхаясь от слез, больно сдавивших ее горло, девушка сорвала с крючка пальто и, натягивая его на ходу, выбежала из школы.

На улице уже стемнело — все-таки конец ноября. Ничего не видя от слез, Кира побрела куда-то. Ветер свистел в проводах, нашептывая в уши: «З-з-з-зима… С-с-с-скоро з-з-зима…».

Лицо девушки было мокрым от слез. Ее била мелкая дрожь, а в ушах по-прежнему звучал его хохот. Как жестоко, как несправедливо! Но ведь она полюбила его, всем сердцем полюбила! Разве она заслужила то, что с ней случилось сегодня?

Волосы растрепались и били Киру по лицу, как будто наказывая за ее легкомыслие и наивность. Какая же она дура, натуральная дура! Поверила этому гаду! Купилась на яркий фантик!

Вечерело. В окнах зажигались желтые квадратики света. Город продолжал жить своей жизнью, и не было ему никакого дела до нее. Проблемы есть у всех. Каждую секунду в мире кого-то предают, теряют и бросают. Что же теперь от этого в гроб ложиться?

Кира молча брела, глотая слезы и совсем не замечая, что идет по совершенно незнакомой улице. Следуя странному порыву, она завернула налево, затем направо, затем снова налево. Как это бывало уже не один раз, ноги сами вели ее.

Девушка смотрела вниз, чувствуя, как катятся по лицу слезы, падая на дорогу. Неожиданно стало темно. Будто очнувшись, Кира поняла голову и поняла, что неведомым образом забрела в тупик, и на нее упала громадная тень грузовика, загораживающего выход из закутка.

Поежившись, Кира развернулась, чтобы выйти отсюда. Нет, надо идти до-мой. Там хорошо, там уютно, там никто не предает и не делает больно.

Неожиданно сердце Киры подпрыгнуло в груди и забилось часто-часто. К ней шли какие-то люди. Их было четверо. В тупике было темно, поэтому Кира не могла различить их лиц — она видела лишь темные силуэты. По тому неторопливому спокойствию, с которым они приближались к ней, она поняла, что намерения у них вряд ли хорошие.

Девушка в страхе заметалась по тупику. Этого ей еще не хватало! Какие-то маньяки! Что они сделают с ней? Убьют, ограбят?!

Незнакомцы медленно брали ее в кольцо, заставив девушку прижаться к холодной кирпичной стене и замереть.

— Имейте в виду, — еле слышно произнесла Кира. — Я буду орать! Причем так, что и мертвые сбегутся.

— Только пикни, мелюзга, — сказал один из людей и резко шагнул к ней. В его руке что-то тускло блеснуло. — Знаешь, что это такое? Выворачивай карманы, быро!

— Но у меня ничего нет, — еле слышно выдавила Кира, не отрывая глаз от ножа. Ее сердце бешено колотилось о грудную клетку.

— Врешь, малявка! — рявкнул другой, тот, что стоял с краю.

— Честно, ничего… Вот, посмотрите! — Кира, вжавшись в холодную стену, сунула руку в карман пальто. Оказавшаяся на дне мелочь предательски звякнула.

— Ага, а что это у тебя там бренчит?! — Кира увидела, как хищно блеснули глаза у одного из бандитов.

— Это мелочь… Честно, мелочь… — сказала Кира заплетающимся от ужаса языком. Один из мужчин протянул в ее сторону грязную руку с корявыми пальцами. Бедная девушка выгребла из кармана монетки и высыпала их ему в руку.

— Ты че мне даешь, мелкая! — возмутился мужик и швырнул горсть Кире в лицо. Девушка почувствовала, как зазвякали монетки. Некоторые не сильно ударились об ее мокрое от слез лицо и тоже упали на асфальт.

«Это конец! — мелькнула в голове паническая мысль, как вдруг…

Он появился буквально ниоткуда. Просто шагнул из тени, как будто всегда там стоял. Все как один повернули голову в его сторону. Мимо тупика, сверкнув фарами, промчалась машина, и Кира сумела разглядеть его — молодой человек, лет двадцати, в джинсах и черном пальто. Длинные волосы собраны в хвост, глаза — спокойные, холодные, губы плотно сжаты. Он ничуть не волновался, поняла Кира.

— Отпустите, пожалуйста, девушку, — попросил он негромким, но твердым голосом.

— Че ты сказал? — не врубился один мужик, тот, что был с ножом.

— Я сказал: отпустите девушку, — спокойно повторил неизвестный.

— Да? А че будет, если мы не отпустим? — с нехорошей ноткой поинтересо-вался другой бандит.

— Я буду вынужден позвать милицию, — как будто извиняясь перед этими отморозками, пояснил спаситель. — Послушайте, вы же уже поняли, что у девушки нет денег. Вам что, не хватает на метро?

— Ты че это, нарываешься? — один из мужиков — самый могучий — шагнул к неизвестному.

— Нет. Мне проблем не надо, — качнул головой молодой человек и прислонился плечом к каменной стене, показывая, что никуда не уйдет и будет дальше уговаривать их отпустить Киру.

— Вот и нам не надо, — хрюкнул «нож». — Иди, парень, своей дорогой. У нас свои дела, у тебя свои.

— И все же я настаиваю, — голос неизвестного стал чуточку тверже. — Отпустите ее.

Мужики мрачно переглянулись. Было видно, что в их тесных черепных ко-робках идет тяжелая и кропотливая работа. Наконец, «нож» дернул головой и кивнул в сторону улицы, туда, где проносились с шумом машины.