Стой, ты мой (СИ) - "Гринч"

И я могу сказать об этом Яру, но толку. Мозгоправ ведь Егора не убедит, что я его тёлку не чпокаю.

- Тогда давай запишу тебя на прием. На этой неделе, - вздыхает Яр, не дождавшись исповеди. Черкается на рецептурном бланке. - Сань, ты сам должен уяснить, что психотропы не выход. Терапия, терапия, еще раз терапия. С Машей как у вас? Если не она, то другая женщина. Изоляция так себе помощник. Постиг мой посыл? - он протягивает бумагу.

Бла-бла-бла.

- Постиг.

Кладу на стол купюру, прощаюсь, ищу круглосуточную аптеку, думаю, что не доеду и попаду в аварию, о, как крепчает маразм, спокуха, торможу у зеленой вывески, покупаю пилюли и закидываюсь.

Проверяю пульс - нормально. И снова я не умер.

Отчеркиваю полоску на сигарете и забиваю лёгкие дымом. Смотрю на часы.

Ехать домой в лом, клуб ближе, поэтому на светофоре сворачиваю.

Блин, Яр, как у него все легко. Другая женщина. Зачем она мне нужна. Что мне с ней делать. Если даже Маша меня боится. Сначала рухнул журнал, за ним брак, два удара под дых кувалдой, и я в соплях и в нокауте.

Не так представлял себе порог сорокалетия, странная штука жизнь.

Прохожу сквозь синюю, дрыгающуюся на драйве толпу. Софиты и драм-н-бейс, привет Василина, я наверх, нет, ничего не случилось, да, кофе буду.

Спустя шесть чашек "карарро" и ворох документов за окнами светло, в клубе тишина, а ортопедическое кресло с эргономичным подголовником безбожно меня калечит.

Потягиваюсь, приседаю четыре раза, через четыре секунды приседаю еще, зеваю и спускаюсь вниз.

Кристина, мое проклятье. Пришкандыбала. Устроилась в вип-зоне, на столе открытый ноутбук. Забирается с ногами на диван, когда видит подкрадывающегося уборщика.

Останавливаюсь в проходе и жду, пока он уйдет.

Она грызет ногти и пялится в экран.

Эта девица меня бесит. От нее одни проблемы.

В принципе, телефон с видео можно засунуть ей в нахальную задницу и просто выгнать нафиг. После сладких речей Егора я уже в той степени бесстрашия, когда терять не жалко и нечего.

Но есть в ней что-то...

На меня похожа. Я раньше так же на мир смотрел " нет - это не ответ, не знаю такого слова".

И когда, интересно, копья поломались и война остановилась, а я на обочине присел? Я ж почти Карлсон, в самом расцвете сил. Встряхнуться пора. Счастье в варенье и в пирогах.

Невольно улыбаюсь. Подхожу и плюхаюсь на диван напротив:

- Как успехи?

- Доброе утро, Александр Александрович, - кивает она. Отбрасывает за спину волосы. - В поте лица тружусь. Тема вечеринки - "Пурга". Пена это всегда вариант, тем более по сезону. Завязка, как в сюжете одного норвежского фильма. Когда выпадает первый снег, то бишь пена, бесследно исчезают женщины. Виноваты снеговики-рецидивисты. Здесь надо будет с конкурсами вписаться. Без ужасов, конечно.

- И какие конкурсы? У нас секс-вечеринки, не забыли?

- Для начала легкая эротика и элементы господин-госпожа. А дальше...пока наброски. Можно обновления немецкого порно глянуть, там бывают годные идеи,  - она замолкает и ждет моей реакции.

Вот это бесстыдница. И даже не краснеет. Она или не малыш, или очень гибкая, в профессии как дома в ванной плавает. Что сказать, забавный экземпляр.

Выдерживаю длинную паузу.

Она нетерпеливо барабанит пальцами по столу. Цокает и недовольно поджимает губы. Откидывается на спинку дивана. Теребит край широкого вязаного шарфа.

Надо же, упертая, между нами молчанка и гляделки, и ее задранный до потолка нос. Она меня, всерьез, что ли не воспринимает до сих пор?

- Кристиан, а в приглашениях гостям вы фотографии добавляете? - спрашиваю.

- Что? - она подается вперед. - Ну, когда как. Если есть, что фоткать, то да.

- У меня предложение. Сходите и слепите снеговика. В мини-бикини его оденьте. А я вас потом пофоткаю. Для гостей.

- Со снеговиком? - переспрашивает.

- Да, - подтверждаю.

- В бикини.

- Ага.

- И когда лепить?

- Да вот прям щас и идите. У клуба есть хороший сугроб, вам хватит даже на большого.

Она смотрит в стену. В темно-синюю пористую поверхность, утыканную цветными светильниками. Переводит взгляд на меня и утверждает:

- Вы издеваетесь.

- Бог с вами, Кристиан, - неодобрительно качаю головой. - Даже не думал.

Она сидит еще пару минут, надеется. Но перед моей непреклонной гримассой надежда угасает, тлеет, Кристина вздыхает и хватает с подлокотника куртку.

- Позовите меня, как готово будет, - кричу ей вслед.

Двигаюсь поудобнее и листаю телефонную книгу. Надо возвращаться в большой бизнес.

Сверяюсь с расписанием в институте и договариваюсь о нескольких встречах. Н-да, отвык. Щас и нервничать не в цвет, но куда деваться, миром правят не любовь и не доброта, а стальные яйки.

Кстати, о яйцах, я еще не завтракал. Повар уже ушел или в клубе?

Повара нет, ну ок, чревоугодие оставим на потом. Поднимаюсь наверх за пальто. Заруливаю в костюмерную, прихватываю купальник для снеговика и выхожу на улицу.

Кристина возится в снегу у крыльца. На ступеньке лежит аккуратный кругляш, голова стало быть. Она пыхтит и катает туловище. Тяжело дышит, между зубов торчит кончик розового, как у котенка, языка. Видит меня и предупреждает:

- Только ломать не смейте.

- За кого вы меня принимаете, Кристиан, - спускаюсь ниже.

- За мужчину, - стучит ладошками по комку снега. - Знаю я вас, - да что ты говоришь. Она трет варежкой влажный лоб и продолжает. - Как-то давно я сделала на лавке у подъезда снеговика-маму и снеговика-дочку. Вместо глазок и носа почки с сирени. Ручки веточки. Уходить домой боялась, рядом с мерзкой-мерзкой ухмылочкой крутился соседский пацан. Я его попросила не трогать, он: да-да, Кристин. Ага. Догадываетесь, чем все кончилось? Я когда уже дверь подъездную открывала, обернулась. А он злостно моих снеговиков потрошил, садисты обзавидуются, - она разгибается и обличительно тычет в мою сторону. - Вопрос: почему по статистике на одного достойного волка приходится семеро кретинских козлят. В смысле козлов.

Она смотрит на меня.

Я разражаюсь хохотом.

Однако.

Что у нее с башней? Большей дичи в жизни не слышал. Она хмурится, я вытираю выступившую слезу и уточняю:

- Кристиан, я верно понял, вы меня только что козлом обозвали?

- Бог с вами, Александр Александрович, - передразнивает она. - Даже не думала, - поворачивается спиной и катит ком вдоль крыльца.

Оглядываюсь по сторонам. Народ и так с вопросом в глазах: "что она мутит", недоуменно чешет мимо. Если тоже начну ковыряться в сугробах, глупость зашкалит. Идея с дурацким снеговиком вообще нелепица. Но руководитель слов не забирает.

Дилемма. Если я уйду, буду...

козлом, как ни крути. А я не такой, нет.

Хмыкаю и натягиваю перчатки.

- Что я вижу, - она с удивлением наблюдает, как я сгребаю в кучу снег. - Хозяин помогает рабу.

- Не делайте вид, что не рады мне. Вы ведь опять меня хотите, Кристиан. У вас соски встали, торчат. Специально без лифчика, соблазняете?

Она смотрит на свою ярко-розовую дутую куртку. Поднимает голову и вдруг швыряет в меня снег. Смеется с моей ошалелости. Такая звонкая, что меня зашибает ее весельем, отряхиваю пальто на груди и улыбаюсь в воротник.

Смотрю на часы. Уповаю на удачу, что найду фартовое число. Если есть девятка и пятерка - мой личный цифровой апокалипсис, то и антипод тоже есть. И я его вычислю, базара нет.

Маниакально звучит. Как и другие выверты мои. Но фак оф, не канает.

Соединяем снежное туловище и голову. Отходим на несколько шагов и придирчиво осматриваем творение.

- Трусы не налезут, - сообщает Кристина. Подбрасывает в воздух кусок красной атласной тряпки. Отбивает в меня, как мяч.

- Будет без трусов, - перехватываю стринги.

Она обходит снеговика и натягивает на него лифчик.

- Хотя он как-то...  -  сомневаюсь. Не нравится мне композиция. - Надо в игрушках порыться. Искусственный фаллос добавить.