Земля - Ли Ги Ен

Жизнь корейского крестьянина походила на хилую травинку, придавленную тяжелым камнем. Но и эти забитые, раздавленные ростки жизни тянулись навстречу солнцу и дождям.

Печальны были песни крестьянина — песни о горькой судьбине; вздохом и стоном отзывалось все, что ни срывалось с его уст.

Нет слов, чтобы рассказать об этом, и в повествовании моем читатель найдет лишь слабый отзвук глубокой трагедии, которую пережил при японцах корейский народ.

И вот была проведена земельная реформа… Она дала крестьянам землю, сделала их подлинными хозяевами деревни. Кто мог ожидать, что все так перевернется на свете! Раньше сыновья Пак Чем Ди не могли и мечтать о рисовом поле: все жилы вытягивала из них работа на горном каменистом участке. А теперь у них было и поливное рисовое поле, и суходольное; это вселяло бодрость, придавало им силы… Они чувствовали себя сытыми, хотя им пока и не приходилось есть досыта.

В день распределения земли деревня Бэлмаыр бурлила, как кипящий котел.

Крестьяне не находили себе места, волновались: что-то даст им земельная реформа? Ходили слухи, что крестьянам-арендаторам передадут те участки, которые они прежде арендовали, что батракам тоже выделят землю из помещичьих угодий.

И как же ликовали крестьяне — особенно бедняки и батраки, — получив земельные наделы! Радостным был этот день для Куак Ба Ви, Пак Чем Ди, Квон Чир Бока, Ко Сен До, Тю Тхэ Вона, Хван Гап Сана, семьи Сун И…

Вместе с другими членами сельского комитета Куак Ба Ви утром ходил определять размер подлежащей распределению земельной площади.

Он не хотел, чтобы ему выделяли участок из земли его хозяина. Но члены комитета считали свое решение самым справедливым. И Куак Ба Ви пришлось согласиться с ними.

После того как земля была распределена между крестьянами, новые хозяева, до глубины души взволнованные всем происшедшим (ведь такое им и во сне не снилось!), отправились в поле взглянуть на свои участки. Они знали эту землю как свои пять пальцев, но прежде они окидывали ее безучастным взглядом: это была чужая земля, — а теперь она принадлежала им, и нельзя было ею не залюбоваться!

Много лет Куак Ба Ви пахал и перепахивал хозяйскую землю, но особенно горячих чувств она в нем не вызывала: что ж, земля как земля. А теперь та же самая земля казалась ему драгоценной. Он взял горсть земли и растер ее ладонями в порошок — ни единой песчинки! Она была нежна и мягка, как рисовая мука, из которой готовят чальток[17]. Если эту землю хорошо обработать, она даст огромный урожай. Как подумаешь обо всем этом, плясать хочется!

Куак Ба Ви безмолвно смотрел на землю. И в его воображении вставали высокие, налитые спелым зерном злаки. Густолистая кукуруза… А рядом сочная картофельная ботва в полном цвету… Увесистые, тучные бобовые стручки покачиваются на ветру. А чуть поодаль склонили набок тяжелые головы чумиза и гаолян. При каждом порыве ветра растения шумно кружатся в неудержимом зеленом хороводе.

Куак Ба Ви с трудом пришел в себя. Он глубоко вздохнул — в ноздри ударил пряный запах земли. Он взял еще горсть земли и попробовал ее на язык…

Прибежал на свой участок и Пак Чем Ди.

Он совсем потерял голову: с разбегу ворвался на середину поля, упал на землю и стал целовать ее. Если бы воскресли его умершие дети, и то он не испытал бы такого счастья, какое переживал сейчас.

— Слышишь, земля?.. Ты теперь моя… моя! Скажи-ка мне, земля, что это такое нынче стряслось?..

Он поднялся на ноги и продолжал, обращаясь к рисовому полю:

— Ты слышишь, земля? Хозяин-то у тебя переменился! Теперь я твой хозяин… И вот тебе мой наказ: слушайся меня во всем! А уж я тоже в долгу не останусь — все сделаю для тебя, чего ни пожелаешь! Наготовлю удобрений из травы и навозцу подброшу… Только и ты уж не подводи меня: подари с каждого мадиги по три сема риса!

Трудно было скрыть Пак Чем Ди обуревавшую его радость. Едва войдя во двор, он во весь голос закричал своей жене:

— Слышишь, старуха? И нам землицу выделили! Пойди-ка полюбуйся ею!.. Семь мадиги земли отрезали для нас у Сон Чхам Бона! Ха-ха-ха!..

Жена Пак Чем Ди, готовившая на кухне ужин, выскочила, заслышав голос мужа, во двор — и остолбенела: муж ее стоял посреди двора и, словно пьяный, разговаривал сам с собой.

Но еще больше поразило ее известие, которое принес с собой Пак Чем Ди. Поле! Им выделили поле!.. Тут было от чего всполошиться. Она набросилась на мужа с расспросами:

— Ой, неужели правда? Нам дали землю?..

— И еще какую землю! Не земля — чудо!.. А ну-ка, хозяюшка, пойди поклонись полю.

— Поклониться полю? Да разве оно живое?.. — Старуха вытирала мокрые руки о подол платья, а сама вся тряслась от смеха.

— Иди, иди в поле! — продолжал уговаривать ее старик. — Иди и поклонись ему. И не один раз поклонись, а два или три!

— Ну что за околесицу ты несешь! Неужели ты бил земле челом?

Она снова засмеялась: старик ее совсем, видно, выжил из ума!

— Я не только поклонился земле… — сказал Пак Чем Ди.

— Вот как! А что же ты еще сделал?

— Поцеловал землю!..

— Ха-ха-ха! Ты что это — взаправду?

— Да говорю ж тебе: поклонился и поцеловал. Ведь для нас земля — это заветный талисман…

— Так-то оно так, старина… Да разве нужны земле наши поклоны да поцелуи? Нам нужно государство благодарить, которое дало нам эту землю!

Старуха хоть и смеялась над мужем, но сама была взволнована не меньше его. Голос у нее дрожал, в глазах стояли слезы.

— Государству мой первый поклон, — сказал Пак Чем Ди. — Но и землю… Любить и уважать нужно землю! Большие урожаи даст она нам!..

— Ну, если так, то и я пойду поклонюсь земле!..

Старуха поспешно выбежала со двора. Такой быстрой и проворной она была только в молодости. Зачарованная, она остановилась у рисового поля… А потом, словно невеста на свадебном пиру, чинно и торжественно положила на лоб обе руки, опустилась на колени и низко поклонилась на все четыре стороны.

Куак Ба Ви прямо с поля пришел в дом своего хозяина.

Ко Бен Сан, мрачный и грозный, сидел, насупившись, у себя в доме. Он дышал тяжело и прерывисто, словно запыхавшийся вол.

В последние дни Ко Бен Сана мучила бессонница; у него совсем пропал аппетит. Прошлую ночь, как и предыдущие, он не сомкнул глаз. Утром он еле поднялся с постели: болела голова, во всем теле чувствовалась ломота и усталость. И сегодня он был не в духе. Ворчал, покрикивал недовольно, свирепо сверкал на всех глазами. Он вымещал свою злобу на домашних, как будто они были во всем виноваты.

Целыми днями он ломал голову: что же делать? Какой выход можно найти из положения, в которое он попал? Неужели он навсегда потерял свою землю?.. У него было немало земли: и в деревне Бэлмаыр, и в других районах он отдавал ее в аренду крестьянам. Как же так можно — взять да и отнять у него всю землю?..

Ко Бен Сан вздыхал сокрушенно, но ничего не мог придумать. И это бесило его еще больше.

Будь у него не земля, а движимое имущество, он бы продал все и удрал на Юг. Но землю не продашь и не заберешь с собой. А до других ему мало дела. Пускай у них отбирают землю. Только бы его оставили в покое.

Он вновь и вновь возвращался к своим невеселым мыслям. Что же — сидеть сложа руки и спокойно наблюдать, как твоей землей распоряжается мужичье?..

Землю за его спиной распределил между крестьянами сельский комитет. Скажите пожалуйста, власть!.. А кто сидит в этом комитете? Бывшие батраки да нищая голытьба — голь перекатная. Их раньше и за людей-то не считали. А теперь, видите ли, они распределяют между такими же нищими чужую землю. Сидят на пиру у богатого хозяина и делят его же добро… Неслыханное дело! Ко Бен Сан в бессильной злобе бил себя в грудь. Ведь он даже не мог вслух высказать того, что накипело у него на душе. Стоит только заикнуться обо всем этом, и его сразу же назовут реакционером, врагом народа. А молча проглотить обиду… Нет, это свыше его сил! Как молчать, когда сердце разрывается на части?

Немудрено, что Ко Бен Сан потерял аппетит и сон.

С утра, до завтрака, он успел сходить к Тю Тхэ Ро, чья участь была не лучше.

Ко и Тю издавна враждовали между собой. Они никак не могли договориться, чей род знатней. Вокруг них объединялись столь же непримиримые к «врагу» и кичащиеся своей родовитостью многочисленные родственники. Ко Бен Сан и Тю Тхэ Ро были как бы вождями этих семейных групп.

Земельная реформа сравняла и помирила их, заставила забыть о своей вражде. Теперь они часто навещали друг друга, советовались, как сохранить за собой свои земли. Общее «несчастье» сблизило помещиков, и они думали теперь об одном.

Придя к Тю Тхэ Ро, Ко Бен Сан завел разговор о том, что больше всего его сейчас волновало.

— Да, кум, слышали: сегодня, говорят, в нашей деревне будут распределять землю? Вы не хотите сходить посмотреть?..