Элвис жив - Николай Михайлович Романецкий

именно показалось ему странным в попутчиках, когда они садились в «альфа ромео». Они вовсе не промокли, ожидая на обочине, потому что костюмы у них явно были абсолютно сухими.

* * *

Снова уносились назад деревья лесополосы. Тоннель был далеко. Позади уже остались и кусок горной дороги, и перевал. А впереди ждали родной город, родной пляж и родное море.

Дождь не прекращался, и дворники ритмично слизывали с ветрового стекла то и дело закрывающую вид влагу. Но, на взгляд Максима, отмена рейсовых автобусов от краевого центра до Южноморска явно выглядела излишней. Проехать было можно.

Работнички хреновы! Побоялись брать на себя ответственность, а люди майся на вокзале да в гостиницах. Вот всегда у нас так! Подвесить бы перестраховщика за известное место!

Максим всячески старался не думать о том, что случилось перед тоннелем и в самом тоннеле. Странные типы в ненамокающих костюмах могли быть только полицейскими – поведение дорожного мента, не удивившегося их появлению, говорило об этом недвусмысленно.

А может, он, Максим, на мгновение уснул за рулем, и все случившееся приснилось?

Не удержавшись, он ущипнул себя двумя пальцами правой руки за запястье левой, возле браслета с котлами.

Черт, больно!

Ну, по крайней мере, сейчас он точно не спит. И остановимся пока на этом выводе. Дабы не ломать голову над всякими глупостями.

И вообще сейчас самое лучшее – взять и позвонить Лене. Пусть знает, что сегодня нужно ждать гостя. Пусть и незваного…

С правой стороны дороги мелькнуло раздвоенное в виде буквы V дерево.

Максим достал из кармана смартфон и принялся отыскивать нужную строчку в «контактах».

Хорошо, что Лена когда-то позвонила ему. Разговор, правда, получился крайне неприятным, зато Максим узнал ее нынешний номер и сохранил его. Хоть и не звонил никогда. И даже в записную книжку не внес. Ну, потеряется и потеряется. Значит, судьба такая. Но номер не потерялся при многочисленных переменах гаджетов. Значит, тоже судьба.

Он сбавил скорость и нажал кнопку вызова.

Слава богу, прозвучал нормальный гудок, а не равнодушная фраза «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

– Алло, – почти сразу ответил мягкий женский голос.

Вот только Ленин ли это голос, Максим понятия не имел. Обнаружилось, что он его попросту не помнит. Может, к примеру, оказаться и дочка. Если у нее вообще есть дочка… Хотя обычно все-таки по мобильнику отвечают его хозяева…

– Это я, – сказал он, потому что надо было что-то сказать. И замолчал.

Молчали и в трубке. Пауза затягивалась.

– Не ожидала? – бодро спросил Максим, потому что надо было хоть что-то спросить.

– Не ожидала, – отозвался эхом мягкий женский голос.

Уверенности, что это она, по-прежнему не возникало. Может, ошибся номером?

– А я вот тут, почти в Южноморске… Проездом. Гастроли у нас. Дай, думаю, заеду домой. Типа сюрприз знакомым изображу. Столько лет, столько зим. Штормовое предупреждение объявили, наши в Предгорице остались, а я вот рванул сюда. У Барда машину взял и рванул…. Все, я смотрю… изменилось. – Он чувствовал, что говорит совершенно не то. И наконец сказал то: – Хочешь, увидимся?

В трубке снова родилась тишина, принялась разрастаться, набухать, заполняя собой весь мир вокруг…

И Максим не выдержал этого безмолвия, судорожно нажал кнопку отбоя, сказав сам себе:

– Чушь! В самом деле, какая чушь, в рот мне компот!

Мотающиеся дворники прошлись по ветровому стеклу с легким скрежетом. Оказывается, дождя за бортом уже нет. И даже солнце вновь светит, пробившись сквозь исчезающие облака.

На правой обочине торчало еще одно раздвоенное в виде буквы V дерево. Или то же самое? Пролетело мимо и унеслось назад.

Дежавю какое-то…

Он вспомнил кошку, которую увидел на лестнице в старом доме хакер Нео, мистер Андерсон – тот самый, из фильма «Матрица».

Ну, коли де-жа-вю, будем соответствовать.

И Максим повторил вызов.

И снова прозвучал нормальный гудок, а не фраза «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

И вновь почти сразу ответил мягкий женский голос:

– Алло.

Тот же или нет – не разберешь.

– Это я.

На сей раз никакой паузы не наступило – голос с немалым удивлением спросил:

– Кто – «я»? Кто это?

– Это Максим. Если помнишь такого.

Женщина на другом конце удивилась еще больше.

– Максим? Какой еще Максим? – И продолжила недовольно: – Хулиганство. Я на вас в милицию пожалуюсь.

Это было уже слишком. Так можно от неожиданности и с дороги соскочить, разбиться к чертовой матери.

Максим положил трубку на торпеду, съехал на обочину, остановился, выключил зажигание. В обрушившейся на него тишине стало слышно, как женщина раз за разом повторяет:

– Максим? Не помню. Какой Максим?.. Максим? Не помню. Какой Максим?.. Максим? Не помню. Какой Максим?..

Словно ему дают прослушать закольцованную звукозапись.

Проклятый гаджет! Ни раньше, ни позже глюканул. Но не выкидывать же его! Хотя и возникло такое желание…

Без котлов в наше время обойтись можно, а вот без связи…

А любые глюки рано или поздно прекращаются.

И Максим снова двинулся к родному городу.

* * *

В дороге больше ничего не произошло.

Разве что солнце продолжало светить с неба, снова и снова обвиняя господ метеорологов в перестраховке. Но с этим в любом случае ничего не поделаешь.

Родной город оказался абсолютно непохож на самого себя. Родной город оказался совершенно узнаваем…

На окраине, где закончилось шоссе «Предгорица – Южноморск», вместо широко распространенных когда-то деревянных халуп с серыми шиферными крышами стояли теперь аккуратные симпатичные особнячки, обшитые сайдингом и крытые разноцветным ондулином и металлочерепицей. Некоторые даже о трех этажах! С евроостеклением. За высокими глухими кирпичными заборами, украшенными по верхней кромке колючкой. Наверное, хозяевам их было что скрывать, а не чем хвастать. На таких дачных участках без проблем можно скрыть даже небольших размеров кладбище…

Ближе к центру пошли здания знакомые, сохранившиеся со времен детства. Бывший городской универмаг номер один, в котором теперь размещался местный центральный офис Сбербанка. Дом культуры с зеленой металлической крышей и украшенными лепниной четырьмя колоннами перед центральным входом. Типа Большой театр провинциального разлива. Тут в стародавние времена Французу с товарищами доводилось выступать, когда все только начиналось. Только теперь вместо вывески «Дом культуры имени Шаумяна» красовалось «Центр культуры и досуга». Безо всяких имен. Здесь, скорее всего, «бэдламовцы» завтра и будут потрясать публику, зарабатывая детишкам на молочишко. Вернее, себе – на вискарик и пивасик…

Ага, вон, кстати, и рекламная афиша с патлатой физиономией Вовца.

Старое здание горкома партии, правда, не сохранилось, вместо него стоял какой-то четырехэтажный параллелепипед с двумя