Белое братство - Элеонора Пахомова

За большим окном кофейни пульсировала оживленная улица. День выдался погожим. Света любила Москву такой, при таком освещении и с такого ракурса. Кофейня находилась в самом центре столицы, на Маросейке. Летнее веселое солнце, казалось, раскрашивало истомившихся за холодные месяцы обитателей столицы в сочные живые цвета. Они энергично сновали на фоне величественной дореволюционной архитектуры, излучая стремление жить. На проезжей части как всегда теснились автомобили, но здесь, в центре, они были по большей части дорогие, а то и роскошные, радовали собой хищный Светин глаз. Вот только что мимо кафе проехал шикарный кабриолет «Мазерати», да еще и с каким красавчиком за рулем! У нее даже екнуло внутри, но она одернула себя – не до красавчиков сейчас, тут бы хоть хорлю Успенского довести до нужной кондиции, а именно – до ЗАГСа. По ощущениям, совсем чуть‑чуть осталось, но сколько сил вложено!

Хотя на усилия Света никогда не скупилась, этому и была обязана тем, что сейчас, в разгар рабочего дня, когда другие томятся в душных офисах, она попивает кофе в приличном заведении, радуется достижениям и любуется «истинной» Москвой.

От этой Москвы не веяло серостью и убожеством спальных районов, которые нагоняли тоску даже большую, чем провинциальное захолустье. Светочка с ужасом вспоминала первые годы в столице, когда, вырвавшись из своей «дыры», к удивлению оказалась в обстановке гнетущей еще сильней, чем ее отчий скворечник. Там, в маленьком городке, удаленном от столицы на несколько тысяч километров, Света и подумать не могла, что Москва имеет обратную, серую сторону. Ей, как и всем провинциалкам, казалось, что столица – сплошной глянец и блеск. Как же она удивилась, приехав сюда и оказавшись перед блочной многоэтажкой, затерянной среди множества таких же серых тоскливых домов, перемежающихся с хрущевской постройкой, как она выражалась, «у черта на рогах».

Несколько лет Света ежедневно ходила по тесным дворикам мимо унылых строений до станции метро. За исключением трех летних месяцев, путь этот был холодным и сумеречным, от чего окружающая ее реальность спальных районов казалась безысходной. Воспоминания о тех первых годах жизни в Москве отдавали послевкусием кислой грусти и терпких надежд. Но, к счастью, надежды сбылись, и теперь она заслуженно обосновалась в Москве «настоящей».

На столике, под газетой, задрожал мобильный. Света оторвалась от урбанистического пейзажа и ловко выудила на свет телефон. «Светлана, вас беспокоят с канала ТленТВ. Вы являетесь пресс‑секретарем Вадима Успенского? Мы сейчас готовим передачу о возможной третьей мировой войне и пророчествах Ванги. Вадим Сигизмундович вчера сделал интересное заявление по этому поводу, мы бы хотели взять у него интервью».

От радости она даже слегка подпрыгнула, сжав в кулак свободную ладонь. ТленТВ – один из самых рейтинговых каналов страны, который, впрочем, не гнушается околомистическими инсинуациями. Больше того, основные рейтинги канал делает как раз на таких программах. Вот оно! План сработал, она все верно просчитала, закрутив маховик. Света быстро и профессионально обсудила с продюсером все организационные моменты и особо аккуратно, любовно, вывела в своем ежедневнике строчку о запланированном интервью.

Пережив новую радость, она принялась соображать, что еще должна сделать сегодня. Успех определенно вдохновлял и мотивировал ее. «Соцсети!» – вспомнила она, решив, что потом можно будет уделить время себе‑любимой и понежиьтся в каком‑нибудь SPA в честь побед.

Ведение страниц в социальных сетях Света считала важной частью плана продвижения не только Вадима Сигизмундовича, но вообще любых персонажей, товаров и услуг. Livejournal, блоги на Mail.ru, «Одноклассники», Facebook, Twitter, «Инстаграм» – все нынче важно и нужно. Время сейчас такое, интернет‑зависимое, жизнь многих переместилась в онлайн. Соцсети – прямой путь к массам. И даже основная целевая аудитория, которую Света обозначила для Успенского, уже присутствовала в сети.

Аудиторию эту Света называла кодовым словом «тетки», то есть женщины от 35‑ти до бесконечности. Расчет был, как всегда в ее случае, логичен и прост. Во‑первых, именно «тетки» были самыми преданными зрительницами программы, прославившей Успенского, во‑вторых, они были доверчивы и внушаемы, в‑третьих, часто одиноки и, несмотря на возраст, в силу женской природы бредили романтикой. А Успенский чем не романтический герой? Особенно на постановочных фото, да еще и когда эти фото сопровождаются написанными Светой текстами.

Дамы действительно попадались в расставленные ею силки. Комментировали посты, писали Успенскому личные сообщения, ластились и пытались флиртовать с харизматичным холостяком и телезвездой. Поскольку Успенскому до собственных страниц в соцсетях не было никакого дела, Света единолично заведовала всеми процессами в этой сфере. От его лица она отвечала на сообщения, настойчиво, но мягко заманивая «теток» на личные приемы. Собственно, именно они и делали львиную часть выручки экстрасенса.

Подалась среди них и явные фанатки, особо одержимые. Они просто забрасывали Свету, то есть Успенского, сообщениями о своей нездоровой любви. Таких она безжалостно отправляла в папку «спам», толка от них все равно не будет. Правда, иногда Света все же заглядывала в эту неперспективную папку по какому‑то труднообъяснимому внутреннему зову.

Возможно, ей доставляло удовольствие читать излияния одиноких, страдающих женщин, чья жизнь очевидно не сложилась. Удовольствие это заключалось в том, чтобы порадоваться тому, что она, Света, вовремя сделала все возможное, чтобы избежать такой же печальной участи. Она читала их признания и стенания, представляя себя на их месте и ликовала, что жизнь ее усилиями движется по другому пути. Из категории «одержимые и несчастные» явно выделялась одна, по‑видимому, самая одержимая и несчастная. Ее письма, копящиеся в спаме, искушали Свету больше других. И она почитывала их, в той последовательности, в которой они были посланы. То есть, начиная с самых давних.

«2 апреля 20… 22.39

это спам

Здравствуй, мой солнечный, мой ясноглазый! Знаю, ты опять не ответишь, но это не важно. Сегодня это совсем не важно. Ночь выдалась такая терпкая на вкус, такая пьяная. И я почти счастлива, даже несмотря на то, что ты не рядом… я счастлива!)) Ты, наверное, удивишься, я и сама удивлена, но, оказывается, счастье может случится вот так, неожиданно и беспричинно… Просто материализоваться из воздуха и прилипнуть к лицу глупой улыбкой, и даже проступить слезами)). Нет, нет, это не те слезы, о которых ты подумал, это другие… Они такие… знаешь, щекочущие, своевольные, сбегающие по щекам замысловатыми тропками, и я чувствую каждый миллиметр выбранного ими пути на своей коже, и что‑то внутри меня отзывается на это чувство. Замирает, вздрагивает, распускается. А потом, когда очередная слезинка падает на грудь, я чувствую ее тяжесть, совершенство каплевидной формы, прохладу и влажность. Это слезы необъяснимого счастья, оттого что ночь так хороша, и звезды так светят, и луна многообещающе одухотворена. Вся эта красота дышит прямо надо мной, а я словно у нее на ладони, как маленький зверек, которого она рассматривает близко‑близко с умилением и любовью. Сейчас я дышу в такт с этой всемогущей, великой, одушевленной красотой, я ее часть! И так как мы одной природы с ней, то она видит меня насквозь, смотрит прямо мне в душу, а значит, видит и тебя. Потому что там, в моей душе, там ты)). Да и ты и сам это знаешь! Тебя там так много, что невозможно не заметить)). Иногда мне даже кажется, что тебя во мне гораздо больше, чем меня самой! Так что эта мигающая звездами вечность навсегда запомнит нас с тобой вместе. А еще сейчас мне кажется… Нет! Сейчас я уверена – все будет хорошо! Эта сила, склонившаяся надо мной, она соединит нас! Иначе откуда бы взялось во мне чувство ликования, чувство правильного пути? Я на самом пороге счастья, у заветной двери)). А за дверью ты))). Да, да! Я это чувствую и знаю!)) Ну ладно, не будем жадными, нельзя пить волшебство залпом, большими глотками. Я отправляюсь спать. Сидим с Мурлыкой на балконе, уже поздно. Я ведь знаю, что есть и это главное! Я чувствую, время пришло…»

«Ясноглазый», блин! Света чуть печенькой не подавилась со смеху. Ой, дуры бабы, дуры. Еще и кошку приплела. Нужна ты ему, со своей кошкой. Но в одном она права, время действительно пришло. И время это ее, Светино.

Глава 5

С Владимиром Сергеевичем случилась разительная перемена. Глядя сквозь иллюминатор на приближающуюся посадочную полосу аэропорта Лхасы, он уже мало напоминал себя прежнего, московского. И уж, тем более, совсем не походил на человека раздавленного обстоятельствами и помышляющего о том, чтобы свести счеты с жизнью. Зря российская пресса инсинуирует и караулит траурную процессию у ворот его подмосковного особняка. В реальности Стрельников выглядел абсолютным антиподом того жалкого неудачника, каким живописали его газетные «некрологи». Наоборот, время для него будто повернулось вспять – чем меньше дней оставалось до начала экспедиции, тем бодрей и моложавей выглядел новоиспеченный банкрот. Вальяжность и леность, приставшие к нему за годы сытой, размеренной жизни, сходили, словно старая шкура, обнажая истинную, порывистую и энергичную, натуру. Даже внешне Владимир Сергеевич, казалось, скинул с десяток лет – лишился нескольких килограммов, подтянулся, в чертах некогда округлившегося лица снова стали угадываться острота и резкость, во взгляде – юношеский задор. Возможно, скорая близость мистической «крыши мира», к которой сейчас несся стремительный «Боинг‑737», оказывала на него свое чудотворное влияние.