Иуда - Ульяна Соболева

И нет, она не пойдет в полицию. Потому что тогда ей светит срок. За меня тринадцатилетнего.

Нас с матерью выгнали, и тогда я пошел искать работу на вокзале…

* * *

— Вторая серия будет в другой раз, психолог. Ну так как, я остаюсь в твоей секте? Или мне уйти?

Девчонка судорожно глотнула воздух и опустила взгляд.

— Оставайся.

Уже все ушли. Посиделки анонимного клуба наркоманов закончились. Я успел все это рассказать, удерживая принцессу в косяке двери. Она как раз собиралась меня выгнать. Но ведь в рукаве у Иуды много козырей, и проклятое прошлое один из них. Настоящее прошлое. Почему-то ей я рассказал правду. Ту, что никогда в жизни не рассказывал.

И вдруг тронула мою щеку.

* * *

Это случается внезапно. Он вдруг хватает меня за талию и вдавливает в косяк двери. Из глаз россыпью феерически летят разноцветные искры. Потому что одно его прикосновение, и меня просто разрывает на части.

— Пожалуйста…

Выходит очень неубедительно и очень жалко. Мне кажется, мой голос мне незнаком…он звучит иначе. В нем есть нотки придыхания. Как будто я прошу его не остановиться, а наоборот НЕ останавливаться. Так ведь не бывает, правда? Не бывает, и мне кажется, что этот до безумия красивый парень…хочет МЕНЯ. Убогую, хромую…Зачем?

— Прогони меня еще раз, доктор. Давай. Может быть, в этот раз я уйду. Скажи — пошел вон… Я привык.

О боже. Наши тела, наши лица, еще немного, и я коснусь его щеки своей щекой. Мне кажется, от этого прикосновения произойдет взрыв, и я сойду с ума. Еще никогда мужчина не находился настолько близко ко мне. Никогда. Взгляд опускается к его губам…в тот прошлый раз я ждала. Я хотела, чтоб он меня поцеловал. Я даже потом представляла себе, как именно это может произойти. Мои губы приоткрываются, и их начинает покалывать. Так не должно быть. Мне нужно бежать. Это…это нечто дьявольское, дикое. Нормальные люди такого не чувствуют.

Потому что с моих губ срывается легкий выдох, и Дима наклоняется ко мне, приоткрывая рот. Он слишком близко, он в миллиметрах от меня и…я вдруг понимаю, что если прогоню его, то разорвусь от отчаянного разочарования. Его язык пробегается по губам, и меня в ответ пронизывает током. Вязко, порочно, от живота вниз, к паху, туда…между ног, отзываясь где-то в промежности резкой конвульсией, незнакомой и такой пугающей.

Все, я должна это прекратить прямо сейчас. Немедленно. Должна остановить. Иначе произойдет что-то страшное. Что-то, что мне нельзя. Только прекращать не хочется, прекращать нет сил. Потому что я хочу еще и еще ощущать эту адскую дрожь предвкушения в своем теле.

Это мучительное искушение, похожее на самую изощренную пытку, на самый безумный и фантастический соблазн. Меня парализует.

— Ты…такая красивая, маленькая доктор.

Шепчут эти губы, и ладонь ложится мне на затылок, притягивая к себе, ломая расстояние, сжигая наномиллиметры, круша их своей властной, мрачной силой притяжения. Я больше не я. Не могу…не хочу…не буду. Мне надо. Мне его до боли в груди надо. Я умру, если отстранюсь. Мои веки слегка прикрываются, и я выдыхаю свое стыдливое нетерпение ему в рот, и это происходит. Горячий, жадный мужской рот накрывает мои губы. Впервые в жизни. И нет ничего, что может с этим сравниться, меня не просто бьет током, меня пронизывает тысячами молний, меня сотрясает от этого касания, и я зависаю в секунде от сладкой смерти.

Его запах, его дыхание врываются в легкие. Боже, что я творю. Надо закричать, надо оттолкнуть, прекратить, остановить…нееееет…только не останавливать. Потому что эти губы творят нечто безумное. Они теплые, влажные, мягкие. Они сминают мой рот. Они давят на него, они сосут мои губы, и его язык проникает внутрь, ударяясь о мой язык. Толкаясь в него, потираясь по бокам и оплетая с такой властностью, что у меня темнеет перед глазами, и я готова закричать, заплакать от переполняющих эмоций.

Пути назад больше нет. На моих губах клеймо от его губ. Он испачкал, он поставил на мне печать. Может быть, для кого-то это просто поцелуй…для меня, которой никогда не касался мужчина, это уже секс, это уже падение в пропасть, это полет в бездну на бешеной скорости прямо вниз в магму греха.

Мои руки впиваются в его куртку, сжимают ее пятернями. Нет…не чтобы оттолкнуть, а чтобы притянуть к себе еще сильнее, вжать в себя, вдавить и ощутить еще глубже этот порок.

И нет в этом поцелуе хрупкости, нежности. Меня захватывает, порабощает, унижает своей силой его рот. Он дикий, голодный, безумный. Он терзает и сминает, сосет, трется, кусает. И это нападение бесконечно сильное, стремительно быстрое. Мы напоминаем мне зверей, которые вцепились друг в друга и жрут до крови. Я отвечаю. Это происходит инстинктивно…боже, во мне живет эта похоть, я такая же порочная и ненормальная.

Я слышу и чувствую его стоны, и они снова отзываются во мне сладкими судорогами.

«Поцелуй…это не секс» пульсирует в голове, но я понимаю, что не этот. Меня берут. Мой рот именно берут, им овладевают. Не изучают, не трогают, а жрут. В полном смысле этого слова. И есть в этом нечто запредельно отчаянное, сумасшедшее. Меня всю трясет, и я слышу, что стону ему в унисон, понимаю, что мой язык бьется о его так бессовестно смело, так нагло и бесстыже, что вся кровь приливает к моим щекам и не только. Она приливает к соскам, к промежности. Там дергает и пульсирует.

Меня подбрасывает, мое сердце вырывается из груди и колотится как бешеное, и мне кажется, что и его сердце тоже. И это невыносимо, это настолько запредельно, что я отталкиваю его совершенно неожиданно для нас обоих. Вырываюсь и бегу. Неуклюже, почти падая, спотыкаясь, натыкаясь на стены. Как слепая. Наощупь. Куда-то в темноту коридоров, к парковке. Хотя я без машины. За мной должен приехать водитель отца…или такси, или…но я бегу. От него, от себя, от чего-то мощного, родившегося внутри с осознанием, что этот поцелуй выжег на моих губах клеймо навечно.

Поймал, схватил в охапку, приподнял, пронес несколько метров и вдавил в стену. Он тяжело дышит, а я вообще захлёбываюсь и… и сама впиваюсь ртом в его красные, мягкие губы. Мне это надо. Как воздух. Не сделаю — задохнусь. Облегчение и восторг. Яркая вспышка сумасшествия, что-то невероятно сильное накрывает с головой, и мои руки впиваются в его волосы, зарываются в них. Наши губы