На хвосте Техас - Джим Томпсон

Даунинг, казалось, не слышал его. Пока Митч пребывал в молчаливом ожидании ответа, он неторопливо раскурил новую сигарету, затянулся и с наслаждением выпустил струйку ароматного дымка. Затем положил сигарету в пепельницу, помешкал и наконец спросил:

— Митч, ты бывал раньше в долине реки Даллас?

— Нет. — Митч недоуменно покачал головой.

Тогда Даунинг неожиданно рассказал, что он родился именно там и это было еще то местечко. И тамошнюю реку иначе как «речушкой», «лужей» и еще «дерьмовым ручьем» старожилы не называли. А все потому, что эта река лучшего и не заслуживала. Глубина ее была такова, что в иных местах ее можно было перейти, не замочив ног. Однако люди в ней купались, коли больше негде, пили из нее воду, окунали в нее своих чертовых младенцев, и некоторые даже тонули. Шлюхи промышляли вовсю, а ублюдков было хоть пруд пруди. Кишмя кишели сволочи, крысы и болезни. Но Фрэнку Даунингу улыбнулась удача — посчастливилось стать жертвой прогресса. Его подобрали на самом дне и вознесли чуть ли не до небес. Благодаря тогдашним реформам его поместили в одну из самых строгих исправительных школ штата и там регулярно кормили. У него была постель на ночь и одежда на каждый день. И за одиннадцать лет учебы он стал полностью соответствовать стандартам Техаса. До тонкостей постиг бесценные науки: как давать и брать взятки, как извлекать незаконные доходы, править железной рукой и играть в азартные игры. А когда Фрэнк покидал школу, сам старший надзиратель дал ему наилучшие рекомендации шефу охранки Далласа...

— Вот откуда я вышел, Митч, — заключил Даунинг. — Только представь мой путь оттуда до Зирсдейлского загородного клуба.

— Да. — Митч кивнул, все еще теряясь в догадках. — История впечатляющая, Фрэнк, и я польщен, что ты мне ее поведал. Но...

— Сейчас я добиваюсь членства в этом клубе.

— Ты — членства?! Так это просто здорово, Фрэнк! Я...

— Это шутка, — невозмутимо перебил его Даунинг. — Это все равно как шлюхе говорить о церкви. Представляешь, что тут поднимется? «Хи-хи, хо-хо, ха-ха, нет, вы только посмотрите, кого мы заполучили в наш клуб!» Пока шутка, а там кто знает? Но я хочу сюда и не могу допустить, чтобы ты или кто другой спутал мне все карты.

Митч поинтересовался, каким же образом он может насыпать ему соль на хвост. И, как ни странно, делец снизошел до объяснения".

— Мы здесь оба по приглашению. Если ты засветишься, то и мне это может выйти боком. Например, кто-то может сказать, что мы работали на пару...

Митч заспорил, доказывая, что у Даунинга здесь уже сложившаяся репутация и ему уже никто и ничто не помешает добиться вступления в члены клуба. Но Даунинг продолжал стоять на своем. Да, у него тут сложившаяся репутация, но с его прошлым лучше не рисковать. Ему стольких трудов стоило подняться! Да, это верно, что Митча никто не знает как шулера. А вдруг да узнают? Верно и то, что Митч не из тех, кого ловят за руку. Но и на старуху бывает проруха.

— Вся штука в том, Митч, что среди всех прочих шансов у тебя всегда есть опасность засыпаться. А раз так, то как знать, не выпадет ли он тебе на этот раз? Поэтому-то я и хочу, чтобы тебя здесь не было как можно скорее. Ты уж не обессудь. — Даунинг кивнул, желчно ухмыльнулся и начал подниматься из-за стола.

Но Митч опять его задержал.

— Не буду темнить, Фрэнк. Рыжая еще не в курсе, но я на мели. Мне нужен куш.

— Да-а? — Даунинг явно ему не поверил. — Раз ты еще не ушел, то позволь тогда мне показать тебе спину.

— Я серьезно, Фрэнк. Мне позарез нужна большая игра.

— Пой, ласточка, пой! — отмахнулся Даунинг. — Тот, кто тебе нужен, только что ушел.

— Кто это?

— Священник. Может, еще догонишь в дверях. Возможно, он тебе посочувствует. Говорят, не может выдержать, когда мужчина плачет. А я бы рад тебя утешить, да сам грешен.

Митч понял, что допустил ошибку, поэтому сразу же изменил тактику.

— Ладно, — засмеялся он, — раз уж я здесь, то хотелось бы хоть глянуть, почем нынче овес? Допустим, я сам и не притронусь к костям, просто поучаствую в игре на равных с другими — глядишь, и выиграю! Это-то ведь никак уж не может тебе повредить, не так ли?

Даунинг смешался. Помимо того, что Митч ему нравился, он считал с прицелом на будущее нелишним, когда это ему ничего не стоило и ни к чему не обязывало, оказывать услуги.

— Ты просишь, чтобы я подключил тебя к игре?

— Нет, не прошу. Хотя, полагаю, тебе хотелось бы понаблюдать за мной...

Даунинг возразил, что ему только не хватает появиться там вместе с Митчем. Но тот не замедлил подъехать с другого бока.

— Что тут такого? Просто зайдем туда все вместе — ты, Рыжая и я. Можешь как ни в чем не бывало беседовать с ней, пока я постою возле стола. Это же не будет означать, что именно ты ввел меня в круг играющих. Тебе тут все знакомы, и мы лишь еще двое из тех, кого ты знаешь.

— Ну... — Даунинг все еще колебался, — пожалуй, сейчас тебе нет смысла привлекать к себе внимание. Во всяком случае, здесь.

— И где бы то ни было тоже!

— Значит, ты только посмотришь на игру? Сам кости бросать не будешь?

Митч пообещал. Они встали. Про себя Митч не мог не улыбнуться. Нынешней ночью он сделает важный шаг — познакомится с теми, кто играет по-крупному. Затем в другую ночь, когда будет точно знать, что Даунинга нет в городе, нанесет сюда еще один визит...

Они дошли уже до двери, и тут Даунинг, внезапно повернувшись к нему, выругался.

— Ну ты, скользкий вьюн! Как я мог так опростоволоситься?

— Да? — поинтересовался Митч с самым невинным видом. — А что стряслось, Фрэнк?

— Да у тебя и в голове-то не было играть. Ты даже не знаешь, где это происходит.

— Мы ведь уже договорились, Фрэнк.

— Ладно! Только следи за собою, Митч! Не сделай так, чтобы этот вечер закончился для тебя раньше времени и не оказался последним в Техасе!

Рыжая увидела, как они задержались возле двери. Она сделала некоторые выводы, окрасив их прежними воспоминаниями о стычке с прожженным аферистом, и окончательный итог размышлений оказался не в пользу Даунинга. Поэтому скорее оскалила зубы, нежели улыбнулась, когда Митч представил их друг другу. Он начал было помогать ей слезть с вращающегося стула возле стойки, но она решительно высвободила свой локоть из его хватки. Его брови слегка приподнялись, в глазах мелькнул насмешливый огонек. Митч знал, что отсутствовал слишком долго, и теперь ему будет нелегко загладить свою вину. Ситуация складывалась не лучшим образом, но пока еще — слава Богу! — не вышла из-под контроля.

Игра шла на третьем этаже. Даунинг подвел их к приватному лифту, и лифтер как бы ненароком оглядел Митча и Рыжую с ног до головы, запечатлев их в своей памяти до мельчайших подробностей. На выходе из кабины их встретил другой мужчина, учтивый, всем напоминающий первого лифтера, разве что немного покрупнее. У него был такой же цепкий, запоминающий взгляд, зоркий, как объектив фотоаппарата.

Цербер открыл дверь на противоположной стороне холла, отступил с поклоном, пропустил их, потом плотно закрыл дверь. Помещение по форме напоминало восьмиугольник и было как бы немного утоплено — от входа в него вели три широкие ступени. Окон никаких не было и в помине. Один угол, расположившись там полукругом, занимал бар с негром-барменом. Продолговатый стол для игры в кости находился на удобном расстоянии от четырех длинных и низких диванов по его сторонам, и все это размещалось посреди комнаты.

Вокруг стола стояло полдюжины людей, причем среди них одна плотная, средних лет женщина. Кивнув своим спутникам, Митч сразу же направился к столу. Даунинг и Рыжая уселись на диване.

Слегка посмеиваясь, делец заговорщически ей подмигнул:

— Как насчет хорошего крепкого напитка, дорогуша? У тебя такой вид, что добрый глоток, пожалуй, не помешает.

— Нет, благодарю. — Рыжая отрицательно покачала головой.

— Почти даром, — продолжал настаивать Даунинг. — Один ласковый взгляд хорошеньких глазок — вот и вся плата.

— Нет!

Она почти не смотрела на галантного дельца, потому что не отрывала глаз от Митча, наблюдая, как тот легко и быстро находит общий язык с людьми, сгрудившимися у стола. Но Даунинг был не из тех, кого можно не замечать. Он продолжал гнуть свою линию и даже ткнул Рыжую локтем. Ей поневоле пришлось переключиться на него.

— ...И знаешь еще, — услышала она, наконец, — я думаю, ты чертовски соблазнительная девица.

— Лихо, папаша! — Рыжая одарила его ледяной улыбкой. — А ты славный одуванчик!

— Сегодня выдался жаркий денек, ведь верно? — продолжал между тем Даунинг. — Я так вспотел, что пришлось мыть ноги.

— Ну надо же, бедняжка! — посочувствовала Рыжая. — И тебе не стало после этого плохо?

— В некотором роде да. Ты ведь знаешь, что я всегда говорю? А говорю я обычно, что вредна не жара, а влажность.

— Даже так? — притворно удивилась Рыжая. — Значит, ты всегда объясняешь, что вредна не жара, а влажность?