Врачеватель. Олигархическая сказка - Андрей Войновский

– Да ложись ты уже, неугомонная. Места хватит. Даже для Ленина.

Она запрыгнула в постель и укрылась одеялом.

– А зачем нам с тобою нужен Ленин?

– Ну как?.. Он же всегда с нами. Или уже нет? Только учти, подруга, я ставлю будильник на семь часов, а ты у нас к такому графику непривычная.

– Ты же знаешь, что я все равно не проснусь.

– Откуда мне это знать, Лариса Дмитриевна?

– Так, все. Тихо. Давай, читай мне свои стихи.

Глава третья

Омерзительный звук мобильного телефона Пал Палыча, казалось, мог и мертвого поднять, но только не Ларису Дмитриевну. Она спокойно посапывала на противоположном краю широченной кровати, эгоистично натянув на себя практически все одеяло.

Пал Палыч открыл глаза, взял телефон и выключил эту богопротивную мелодию. Сны, как и прошлой ночью, Пал Палыча не посещали, хотя спал он не так крепко и выглядел невыспавшимся. Ему вовсе не хотелось нежиться в постели: просто он чувствовал, что проснулся уставшим. Однако выработанная за долгие годы привычка вставать рано и сразу взяла свое. Встав с постели, он направился в душ.

Пал Палыч уперся взглядом в стеклянную дверь гидромассажной душевой кабины фирмы «Hoesch», где можно было не только принимать душ, но и жить, как в отдельной квартире со всеми удобствами. Он остолбенело стоял перед ней и напряженно думал: «Каким образом я умудрился вчера проторчать под ледяной водой такое долгое время?» Пал Палыч никогда не любил север, холодный климат и арктические ветры, но сейчас его внутренний голос, словно заведенный, упорно твердил ему одно и то же: «Не будь слюнтяем, включи холодную воду и встань под душ». Ежась от предчувствия неминуемого стресса, он вошел в кабину, встал под душ и включил кран с холодной водой.

Вы когда-нибудь видели голого олигарха, да еще орущего благим матом? Разве что только последнее. И то на ранней стадии развития. Если бы его резали без наркоза, он, наверное, орал бы меньше. Нецензурная брань Пал Палыча была слышна за пределами его громадного участка, утопающего в соснах. Впрочем, со временем проклятия, посылаемые в адрес тех, кто в эти жуткие мгновения проносился в его памяти, стали понемногу утихать. Он перестал извиваться, как червяк на крючке, приосанился и оперся руками о свои бока, напоминая доброго лесного великана из рекламы овощей, только без одежды. Не иначе как начал привыкать. Более того, ему это уже нравилось.

После водных процедур, вернувшись в спальню, бодрый и слегка помолодевший, долго стоял и смотрел на Ларису, вероятно, переживавшую во сне кульминацию лихо закрученного сюжета.

– Чувствую себя, подруга, аки младенец. Ничего не болит. Почти летаю. Только вот ощущение, что больше тебя не увижу, меня почему-то не покидает. Так что, на всякий случай, прощай, родная, и будь счастлива, если сможешь. Бог нам всем судья.

Сказав это крепко спящей супруге, он вышел из спальни, осторожно закрыв за собой дверь.

В сопровождении охраны шестисотый «Брабус» вез своего хозяина на работу. Время было раннее, машин относительно немного. В Москву въехали, не останавливаясь, но на первом светофоре, в самом начале Крылатского, «Брабус» недовольно уперся носом в затор. Впереди, метрах в ста пятидесяти, две иномарки не поделили между собой три полосы и поцеловались, но столь неудачно, что в итоге для проезда свободной оказалась всего одна. Теперь по новым правилам было совершенно необязательно устраивать между собой разборки прямо на месте, кидаясь друг на друга с кулаками и взаимными обвинениями. Теперь, по уши застрахованные, оба пострадавших спокойно дожидались сотрудников ГИБДД, мирно беседуя по мобильным телефонам.

Пал Палыч посмотрел в заднее стекло своего притормозившего «Мерседеса». На обочине дороги он увидел здоровенный рекламный щит, которыми, как ежик иголками, утыкана вся Москва. На нем был изображен симпатичный коттедж, впрочем, экстерьер которого в подметки не годился особняку, где в деревне Жуковка жил Пал Палыч. Да и смотрелся он уж больно скромно на фоне написанного на этом щите. А написано на нем было следующее: «Купи свой Челси».

– А я, дебил, всю свою жизнь честно проболел за московский «Спартак». Век живи – век учись, – улыбаясь, задумчиво произнес Пал Палыч.

Лариса Дмитриевна спустилась в столовую, предварительно заказав себе крепкий кофе. Обслуживала Ларису Женина сменщица, весьма недовольная как ее неожиданным отпуском, так и вызовом на работу в неурочное время в авральном порядке.

– Серафима Яковлевна, ты чего такая неулыбчивая? – не без иронии в голосе обратилась Лариса к своей прислуге.

– Как пахать в три смены без передыху, так это я, а как в отпуск – так другие.

– Так Женька-то у нас юная и привлекательная. Не то что мы с тобой, старые клуши, – засмеялась Лариса Дмитриевна.

– Нашли с кем сравнивать. Мы с вами в разных весовых категориях.

– Это уж точно! – еще больше расхохоталась Лариса, намекая на тучность Серафимы Яковлевны, остававшейся по-прежнему в неблагодушном настроении.

– Еще чего изволите?

– Нет, спасибо. Иди.

Серафима удалилась. Не успела Лариса сделать глоток крепкого свежезаваренного кофе, как раздался звонок ее мобильного телефона. Номер абонента не определился.

– Алло! – в трубке молчали. – Слушаю вас.

– Лариса, здравствуй. Это Сергей.

Он бы мог не представляться. Лариса сразу узнала его голос по прошествии стольких лет. Рука ее задрожала, и содержимое чашки в любую секунду готово было выплеснуться через край.

– Извини, я, наверное, не вовремя?

– Нет-нет, все в порядке. Все хорошо, Сережа… Ты разве не уехал?

– Пока нет.

– Да, да… А мы только вчера о тебе говорили… Ты ведь виделся с Павлом?

– Да, конечно. Но по телефону всего не расскажешь. Скажи, ты днем, часиков в двенадцать-тринадцать, свободна?

– Я? Свободна.

– Отлично. Давай увидимся, если не возражаешь? Где-нибудь в центре. Где тебе удобно? Хочешь, заеду за тобой?

– Нет-нет, не надо. Я могу сама приехать. У меня машина.

– А давай на Маяковке? Напротив театра Сатиры? Помнишь, как ты, Пашка и я ходили на «Женитьбу Фигаро» с Андреем Мироновым?

– Помню.

– Ну вот и встретимся на том же месте. Так, во сколько?

– Давай в двенадцать, Сережа.

– О'кей! До встречи!

Он первым повесил трубку. Лариса сидела неподвижно, и только тремоло от частых соприкосновений блюдца и чашки выдавало ее внутреннее состояние.

В центральном офисе корпорации царило всеобщее возбуждение. Сегодня все без исключения работники этого здания постарались не только не опоздать, но кто-то даже умудрился приехать заранее. Слух о возвращении хозяина еще вчера в считанные минуты разнесся по всему учреждению. Штат сотрудников в полном составе готов был к этому событию во всеоружии.

Ровно в девять нога Пал Палыча переступила порог главного входа и вместе со второй твердой походкой направилась через холл непосредственно к лифту. Голова хозяина отвечала кивком на сдержанные или очень радостные приветствия подчиненных, никого не обидев своим невниманием.

Поднявшись на лифте на верхний этаж, Пал Палыч направился к своему кабинету, где перед приемной на рецепции сидела молодая девушка, поприветствовавшая Пал Палыча вставанием.

– Здравствуйте, здравствуйте! А вы у нас, по-моему, новенькая? Как вам работается на новом месте?

– Работается мне замечательно. Но я не новенькая, Пал Палыч, а скорее старенькая. И работается мне здесь уже больше года. Меня приняли к вам по рекомендации Нины Сергеевны.

– О! Это самая серьезная рекомендация. «Это нога, кого надо нога». Что ж, простите за неосведомленность, а может, и некоторую забывчивость.

– Да чего уж там… – девушка улыбнулась.

Оставив охрану подле «псевдоновенькой», Пал Палыч вошел в приемную своего кабинета, где за массивным столом сидела его секретарь-референт Нина Сергеевна.

– Ну, мать, ты уже здесь? Опять вперед меня?

– Лишь бы не вперед ногами.

Пал Палыч подошел к Нине Сергеевне, а она встала из-за своего стола. Они обнялись и даже поцеловались.

Думаем, требуется небольшой экскурс в прошлое, дабы не возникало вопросов по поводу отношений секретаря (хоть и референта) со своим боссом. Нина Сергеевна была вместе с Пал Палычем, что называется, с самых истоков его бурной карьеры и поначалу делила с ним все радости и невзгоды набиравшего ход олигархического капитализма. В свое время окончив романо-германское отделение Московского института иностранных языков, она вместе со своими многочисленными мужьями-дипломатами объездила полсвета, неизменно в каждом из посольств работая личным секретарем посла. Если кто не знает этой кухни, поясним: по значимости должность посла лишь на втором месте. Пал Палычу несказанно повезло, что женщина с таким умом и колоссальным жизненным опытом в ту пору оказалась рядом с ним. Вообще надо сказать, в их отношениях было все, что только может быть между мужчиной и женщиной, если к тому же они знали друг друга со второго класса школы.