Люди, Лодки, Море Александра Покровского - Александр Покровский

Как я обрадовался одному единственному встретившемуся наркоману и тому, что у них на пляже прилюдно трахаются!

– Вот! — хотел я кричать. — Пожалуйста!

Да ничего не пожалуйста. Наркомана никто в участок не волок, а люди на пляже потрахались-потрахались, а потом она волосы поправила, а он окурки после себя из песка собрал в пакетик и банки из-под колы туда же, и с собой унес.

Освободили место самым что ни на есть непринужденным образом.

И на празднике города — естественно, фиесте — до пяти утра гулял народ без вина и водки. Только три банки от пепси на полу остались, и больше ничего.

А потом я машину для уборки мусора видел. Шла она тихонечко вдоль бордюра и все аккуратненько подбирала, а потом и мыла. Это вам не наш Зил-130, вихрем кудлатым несущийся и всю грязь с дороги мощной струей на газон кладущий.

А в это время в нашей Думе заседания.

После этих картин все пустое.

Спросил я у них насчет Хуана-Карлоса. Они говорят: "Святой человек!"

Верится.

Ходил по побережью в Малаге и размышлял о земельном кодексе. Испанцы с удовольствием продают свою родину в розницу. То есть, виллы с молотка идут кому попало. И никто не говорит о поругании Отечества. Да и выглядят они при этом далеко не поруганными. Наши на каждом шагу твердят: ни пяди не отдадим, а смотрится, как после мамаева погрома.

И вообще я вывел формулу: чем меньше ума, тем больше требуется территории.

Между прочим, если на карте России красным обозначить распределение населения, то получится довольно длинная колбаса. Остальное, слава Богу, тайга, тундра, горы, моря, океаны, где у нас еще есть деревья и прочие полезные ископаемые при, слава Богу, полном отсутствии дорог. И все это надо охранять. При такой рождаемости, как сейчас, скоро дорогие и дешевые россияне быстренько выстроятся вдоль границ все до одного и будут их охранять.

А вот испанцы, при том, что они порой не читают даже газет, плодятся на зависть. Может, все дело в прессе?

Праздник на ВМФ — "Курск" принялись ковырять, а "Радио России" в Питере по этому поводу в эту субботу в 24.00 устраивает круглый стол, пригласили меня. Чего я там буду говорить, сам не знаю. Вроде бы в этой истории все сказано. В ней меня всегда интересовало не то, отчего он погиб, а то, как вели себя люди, благородные от рождения. А особенно те, в ком благородство предполагалось по должности.

Мне всегда казалось, что благородные отличались от не таковых своей постоянной готовностью к смерти. Когда их не возьми, они готовы, а прочие начинают канючить.

Теперь к этому добавляется умение положить погоны, коли совесть не чиста, а еще самому себя обличить или, по меньшей мере, застрелиться.

Нет ничего этого. С годами благородство (даже если оно было только зародышное и в школе) рассасывается как что-то для этой жизни необычайно вредное, и человек в компенсацию получает чего-то полезное: очередное звание, должность, медальку.

Спит ли он по ночам? Думаю, спит, ведь вредное-то рассосалось.

Я тут объяснял одной даме устройство лодки. Лодка так напичкана механизмами, что кажется живым существом со своим норовом, характером. В принципе, если ее запустить, а потом всех людей из нее убрать, то она долгое время будет плавать сама на автомате.

Но потом все равно утонет, потому что люди на ней выполняют функции этаких нейронов. Те, кто собраны в центральном, вроде бы умнее, и их можно посчитать за головной мозг, те, кто в хвосте, например, не такие умные, и это, к примеру, спиной мозг.

Лодка — это киборг наоборот. Если у настоящего киборга внутри металл и диоды, то у лодки внутри люди.

Люди берут на себя функции соединения отдельных автоматических узлов и выработку решений на их включение.

И если механизмы не справляются сами, то за них работают люди.

В мои времена на моей лодке — а это что-то около 11 тыс. тонн водоизмещения — было 114-124 человека экипажа. И на каждого приходилось примерно 88,7-96,5 тонн водоизмещения. На "Курске" при 24 тыс. тонн — 118-142 человека. На каждого — 169-203 тонны.

Конечно, автоматика не стоит на месте, но и семимильными шагами тоже не идет, и лодки второго поколения в плане надежности и безаварийности недалеко ушли от лодок последующих поколений.

А нагрузка на людей возросла.

В наших КБ почему-то считается, что если человек находится в прочном корпусе, то он приобретает бесчувственность автомата, и если он что-то забыл по инструкции, то его нужно немедленно осудить и взвалить на него ответственность за конструктивные недоработки.

И потом конструкторы считают, что если они между собой говорят на каком-то особом языке, то априори этот язык известен и подводникам, и если они что-то в разговоре опускают, как вещи очевидные, то подводники имеют это в виду и при выполнении каких-то операций, обязательно учтут те недомолвки, которые приняты в языке конструкторов.

Поэтому в инструкциях многого нет. Я с этим сталкивался тысячу раз. Не работает прибор, хоть ты тресни, а инструкции: "замените предохранитель".

Я, например, не уверен, что в инструкции по сливу перекиси с аварийной торпеды есть слова о том, что перекись при попадании на масло может дать взрыв.

Там наверняка сказано только: "Слейте!" — а куда? — в ведро, конечно. А оно, конечно, должно быть чистым. Но подводник, если что-то "сливает" по инструкции, для него это отработанный материал, то есть грязь, и ее вполне можно слить в любое ведро.

С точки зрения подводника, всё логично.

С точки зрения конструктора — абсурд, и все на флоте дебилы.

Хотя как только конструктор попадает в реальные условия того, что он создал, до него очень быстро доходит, что он создал одну линию, и вроде бы логично предположить, что людям не сложно будет изучить, как она работает.

А тут получается нагромождение линий, которые взаимодействуют не только с подводником, но и между собой, и это взаимодействие все время надо держать в уме.

Немного поплавав, конструкторы уже не так уверены, что все подводники дебилы, и уже не так горячо говорят, что устройство лодки надо знать и от незнания утопили очередной "лучший корабль".

"Лучший", конечно. У американцев почему-то нет резервирования, а у нас всего по два: два реактора, две линии вала, две турбины, два турбогенератора, и пошло-поехало, не говоря уже о тоннах лишнего зипа. Это ли надежность? Это ли автоматика? А там, где ненадежность и неавтоматика, там стоит матрос, офицер, мичман — там стоит человек по 24 часа в сутки (иногда на двухсменке по 12 часов) и следит за этой "надежной" автоматикой.

И потом этот, пусть даже неработающий, металлический жир все равно снижает уровень безаварийности: ведь даже неработающего надо обслуживать, а это человеческие силы.

В стрессовой ситуации они очень быстро заканчиваются, и человек вместо фреона при пожаре подает в отсек ВВД. Клапаны не похожи, но он все равно подаст ВВД.

Доведенный тренировками до автоматизма во время аварии забудет про весь свой автоматизм. Ему говоришь: "Где клапан фреона?" — он говорит: "Вот!" — и тычет всякий раз не туда.

Конечно, на земле можно разглагольствовать о том, что они "не знали", "не открыли", "погубили", но как только конструктор попадает туда, он начинает понимать, что создал что-то не для людей.

А может и не начинает понимать, но тогда это уже другие проблемы.

И у них другое название — они этические.

Вчера по "Радио России" как ни старался я говорить о людях, все равно говорили о железе и о том, "кто виноват" и "как это произошло". Поговорили даже о техногенных катастрофах. Спрашивали меня. Смех, конечно, но ради смеха я сказал: "Давайте, я нарисую вам техногенную картину мира. Представьте: мир развивается. У него есть к этому склонность, но скорость поступления технических новинок в мир не всегда совпадает с его способностью их переварить, и тогда мир начинает сопротивляться. Он напоминает объевшегося человека. Его тошнит, и многое летит в тартарары. Условно говоря, наступает такой момент, когда лишний включенный телевизор убивает летящий самолет. Чем дальше, тем этих самолетов будет больше. Предположим, что уже существовали могущественные цивилизации, до которых это дошло гораздо раньше, чем до нас. Они ушли от техники. Стали развивать силы души. Но эти силы, направленные не на добро, оказались еще более разрушительными. Для Земли это обновление. Для цивилизаций — смерть".

Вот до какой фантастики я договорился.

Но все это шутка.

Там со мной был еще один подводник. Я считал, что я не всегда сдержан и эмоции берут надо мной вверх. Этот меня перещеголял и крыл почем зря и Куроедова, и Попова. Я только головой мотал и все пытался вставить что-либо безобидное.

Но парень неплохой.