Хозяин дракона - Анатолий Дроздов

– Бросай!

Некрас швырнул свой горлач в сторону, Олята немедленно сделал то же. Оглянувшись, он увидел, как оба горлача, кувыркаясь и разбрасывая по сторонам красные искры, летят вниз – прямо в темную массу, оставшуюся за спиной. В то же мгновение смок часто замахал крыльями, они стали подыматься. Над рекой Некрас развернул змея, и они полетели обратно. Некрас свесился влево, глядя вниз, отрок сделал то же, но ничего не увидел – все та же темная масса спящей крепости. Над лугом они опять развернулись к реке.

– Придется лететь к Святояру за горючим маслом, – вздохнул Некрас. – Не вышло…

– Гляди! – прервал его Олята.

Сотник глянул вправо – над крепостью поднимался багровый язык пламени. Затем выскочил еще один, следом еще… Небо над Городцом осветилось, в потоке горячего воздуха, летевшего ввысь, дрожали и расплывались звезды. Послышались крики, которые вскоре слились в один сплошной вой. Некрас с Олятой летели над посадом. Пламя, доев сено, перебросилось на стены Городца, улицы посада были ярко освещены. По ним двигались какие-то точки, присмотревшись, Олята понял – люди! Все бежали прочь от города, некоторые уже миновали посад и неслись по лугу. Все это промелькнуло в один миг – поджигатели были над рекой.

– Дай бог, посад не сгорит! – вздохнул Некрас. – Куда ж людям деться?

Смок пересек реку, Олята в последний раз оглянулся. Городец пылал. Там, где еще сегодня утром стояла неприступная крепость, бушевал огонь, ярко освещая все на версту вокруг. Даже на хвосте смока отражались переливы багряного света.

– Так вам! – радостно прошептал Олята. – За батьков! За Забродье мое! Чтоб ты сгорел, Великий! Как этот Городец…

7

Взгляд Святослава был долгим и тяжелым. Сотник Жегало ежился, но глаз не опускал. Невысокий, крепко сбитый, Жегало был некрасив. Смуглое, скуластое лицо с глазами-щелочками, сам чернявый, борода клочковатая… «Половецких кровей, – думал Святослав, злобясь. – Мать покрыл степняк. Набрали в войско выблядков, расхлебывай теперь! Ишь, стоит гоголем! Жегало… Выбрали имечко!»

– Ты велел сено в Городец тащить? – сурово спросил Святослав, с удовлетворением наблюдая, как корчит сотника от вопроса.

– Я! – тихо ответил Жегало.

– На лугу места не было?

– Крали там сено! Днем привезут, а ночью волокут… Схоронят затем по лесам – не найти!

– Сторожа на что?!

– Луг большой. На одной стороне сторожа, на другой крадут. Каждую ночь.

– Значит, по сторожу на каждую сторону! – раздраженно сказал Святослав, зная, что ответит сотник.

– Людей не было. Две сотни всего… На броде – сторожа, по берегам разъезды, сторожа в Городце, – стал перечислять сотник. – За Ростиславом смотрели крепко, чтоб успеть, случись нападение, в Городце запереться и тебя упредить, Великий князь. Но более всего приходилось отряжать воев за припасами. Не хотели смерды по доброй воле хлеб и сено отдавать, с вилами кидались. Кричали: «Все равно зимой подыхать!» – Сотник облизал губы. – Ты велел припас на большое войско заготовить: все забирали, подчистую. Не наши земли, княже!

«В наших тоже кидаются! Что из того, что смердов обобрали? Где теперь эти припасы?» – горько подумал Святослав, но вслух сказал другое:

– Понимал, что может загореться?

– Понимал…

– Что сделал?

– Отобрали у жильцов кресала, лучины, светцы, все дрова из Городца вынесли, чтоб в печах не палили. Ночевали жильцы в посаде, в городе оставалась стража.

– Она и подожгла!

– Не могла! – Жегало снова облизал губы. – У нее тоже кресала отбирали, а тех, кто в ту ночь стоял, много лет знаю. Трое сгорели, десять обожглись… Головой за них ручаюсь!

«Головой и ответишь!» – хотел сказать Святослав, но вовремя остановился. Княжье слово не воробей, вылетит – думай потом, как поправить. Казнить сотника успеется, надо разобраться. Жегало, видно, этого тоже желал. Сотнику хотелось что-то сказать: крутился, пыжился, ожидая вопроса. Но Святослав не спешил. Пусть помучится, половецкая кровь!

– Жегало знает, кто Городец спалил! – пришел на выручку сотнику тысяцкий Горыня.

– Кто?

– Ростиславичи!

– Это я и без тебя ведаю! – усмехнулся князь. – Всяк знает, кому Городец спалить свербело. Поведай, как смогли?

– Жар на сено сбросили! – торопливо выпалил Жегало. – Сверху…

– На птице прилетели?

– На смоке…

Святослав хотел выругаться, но удержался. Не те года, чтоб лаяться срамными словами. Половецкий выблядок задумал морочить голову. Казнь будет жестокой…

– Какой смок? О трех головах, пышущих пламенем? Значит, прилетел и спалил?..

Жегало, уловив издевку в голосе князя, понурился.

– Что молчишь?

– Одна у него голова… – тихо сказал сотник.

– Сам видел?

– Рында поведала…

– Что за Рында?

– Блаженная… В лесу живет. Как Городец сгорел, прибежала и хвалилась, что смока видела. А с ним двое были: отрок и вой при мече. Не наши…

– Блаженная… – Князь колебался, решая, разразиться ему гневом или отдать спокойный приказ. Но снова вмешался Горыня:

– Кажи князю, что принес!

Жегало достал из сумки черный, закопченный горлач и протянул Святославу. Князь медлил, брезгуя взять грязную посудину, Горыня подскочил, схватил сам.

– Гляди, княже! На пепелище нашли. С дырками. В таких горлачах хозяйки угли носят из дома в дом – печь разжигать. Но в тех гончар дырки сразу делает, в этом ножом сверлили. Не знали Ростиславичи, что сено в Городце, прилетели, разведали, просверлили горлачи, насыпали углей, а затем сверху бросили. Один вой на забрале видел, как по небу летело нечто большое и черное, потом огоньки вниз посыпались…

– Ты веришь в смоков, тысяцкий?

– Дед мой их видел!

– Мой тоже много чего видел, – усмехнулся Святослав. – Рассказывал мне сказки на ночь. Мне не пять лет, Горыня, шестьдесят! Я сам скажу, как все было. Разведали Ростиславичи, что сено в Городце, подплыли ночью на ладье, пустили через стены огненные стрелы… Никаких смоков не надо!

– Не было этого! – сердито сказал Жегало. – Разъезды по обеим берегам, сторожа у Городца и на броде… Прежде чем подплыли бы, их всех бы перестреляли! Подсылал к нам Святояр лазутчиков, и не раз. Переняли, допросили, засекли!

– Ты уверен в стороже!

– Это мои вои! – набычился Жегало. – Я с ними пять раз в Поле ходил. С ними против князя Игоря секлись…

– Поди вон! – не стерпел Святослав.

Жегало вспыхнул, но сдержался. Поклонившись, быстро вышел из палат, оставив князя с тысяцким.

– Это не лжа, княже, – сказал Горыня, когда сотник скрылся за дверью. – Я знаю Жегало!

– Нет людей, которые не лгут!

– Жегало из Черных Клобуков. Принял нашу веру, ушел от своих. Сам знаешь, как бьются Клобуки. Больше скажу, княже, в сече я ставлю Жегало рядом – знаю, не побежит. Не раз так было. Верю ему, как себе!

«Хорошо, что не велел казнить! – подумал Святослав. – Клобуки этого не простили бы, ведь треть моего войска – Клобуки! Когда-то пришли на службу Киеву из Степи, землю им дали, выпасы. Рады были, что от половцев спасли, кланялись до земли! Теперь разбогатели, загордились… Хотят – идут в войско, хотят – нет. Сильны, нет на них управы… Я тоже хорош: старый стал, не ведаю своих сотников. Однако наказать Жегало следует: кто б ни сжег Городец, а вина его!»

– Не может ли так быть, что сам Святояр нам сказку про смока подкидывает? – спросил Святослав. – Дабы убоялись и в земли Ростислава не шли? Смутно все это… Блаженная кого-то видела, тень в небе мелькнула… Сам узнавал?

– Жегало лазутчиков пытал – ни один о смоке не ведал!

– Вдруг пытал плохо?

– Жегало умеет… Калеными клещами мясо на теле рвал, ни один человек стерпеть такое не может. Все лазутчики поведали. Про войско Ростислава, сколько у него конных, сколько пеших, откуда помощи ждет… Про смока не обмолвились, не знали.

– Откуда тогда явился?

– Святояр взял на службу!

– Хочешь уверить, что смок существует?

– После того как Жегало прискакал, спрашивал я своих. Один сотник вспомнил: был у Глеба Туровского дружинник Некрас, который держал дома смока. Маленького, не больше теленка. Все ходили к нему в дом на змея дивиться. Глеб хотел забрать смока, да дружинник не отдал. Глеб прогнал его. Потом одумался и выслал погоню: Некраса убить, а смока отнять.

– Отнял?

– Ни один из той погони домой не вернулся. Всех Некрас порубил.

– Сколько воев в погоне было?

– Шестеро.

– Один порубил шестерых?!

– Да, княже! На воях живого места не было: кому Некрас голову снес, кому руку отрубил. Коней – и тех заколол. Страшное дело, туровские женки неделю выли… После чего сгинул Некрас, ничего о нем слышно не было. Глеб посылал людей по городам и весям, но попусту…

– Не верю я, чтоб один шестерых убил! Да и на Глеба не похоже – столько на одного выслать. Скуден умом князь… Небось послал двоих, те по пути в корчме брагой опились, вот Некрас их и одолел.