Самые смешные рассказы - Веселин Георгиев

— Тебе не холодно? — спросил мой приятель.

— Напротив, — отозвался я.

Какой там холод, кроме зимнего пальто, я надел еще тулуп, который мне подбросил отец Бори.

— Осторожно, лед! — предупредил друг, но поздно — я упал прямо ему под ноги. — О, ты умеешь кататься на спине, — пошутил он.

Идем, а по дороге сугробы до двух саженей. Думаю: «Какой черт дернул меня ехать за две тысячи километров в такой холод? Простужусь тут, как меня больного повезут обратно в Москву?..» Но никак не мог отказать другу. «Поедем, — говорит, — Урал увидишь, зима у нас лютая, но красивая, в оперу сходим, в театр, в забегаловку заглянем, куда захочешь, туда и пойдем. Да и на русской печи полежишь, в русской бане попаришься, увидишь, как уральцы встречают дорогих гостей…» Друг был прав. Одно мне осталось увидеть и испытать — русскую баню. Туда мы и пошли.

Баня — на окраине! Дома — старые, деревянные, отяжелевшие от снега на крышах.

«Бау, бау!» — услышал злой лай. Смотрю — на калитке надпись белой краской: «Осторожно, злая собака!»

Я дернул Борю за локоть.

— Не бойся, собака на цепи, — успокоил меня. В тот же момент калитка открылась, с улыбкой встретил Борин знакомец — Лева.

— Чего так долго шли — баня совсем остыла!

И собака Левы — крупная, черная, неизвестно, какой породы, продолжает злобно лаять на нас, прыгая на задних лапах, вот-вот сорвет цепь, но стоило хозяину рявкнуть, как она поджала хвост и залезла в конуру. В доме печь, едва не упираясь в потолок, дышала теплом прямо в дверь. Лева помог мне раздеться, складывая верхнюю одежду на стул. Его сестра, наблюдая эту процедуру, громко рассмеялась.

— Ничего смешного, Галя! — заступился за меня друг. — Ты как себе представляешь? Мы сибиряки и все равно дрожим от холода, а он южняк, болгарин, а там сейчас на его родине розы цветут…

— Фантазия цветет у тебя, Боря, — с милой улыбкой заметала девушка.

— Пошли! Надень пальто, баня в конце двора, — заторопил нас Лева.

Собака опять кинулась, но, увидев хозяина, шедшего за нами, утихла.

— Зачем вам собака, притом злющая? — поинтересовался.

— А как без собаки? Она же друг человека, иной раз больше, чем человек человеку.

— Может, ты и прав, но мы в Болгарии уже привыкли без такого человекодруга. Вышел приказ уничтожить всех собак, так перестреляли не только бездомных, но и домашних. Придумали, что собаки много хлеба жрут, болезни разносят и прочее.

— О прочем не знаю, но что касается хлеба, я не согласен. Сейчас у всех мирная жизнь. Когда есть чем кормить людей, и домашние животные не в тягость, — защищался хозяин и, доведя нас до бани, сказал: — Думаю, без меня справитесь — Боря побывал тут не раз. — И пошел домой.

С маленьким окошком и низенькой дверью баня была потека-«а лесной домик. Из трубы прямо к небу тянулась тонкая струйка дыма, хоть иголку вдень.

Наконец, голые — в бане. Ничего особенного: печь с полуоткрытой дверью, откуда видны раскаленные угли, на «ж — котел с кипящей водой, рядом — два ведра с холодной, большой пустой таз, кружки, широкая деревянная скамейка, примкнувшая одним концом к стене,

В бане, как в любой бане, тепло и душно.

— Ложись на скамейку! — сказал Боря. — Буду выбивать грязь из спины.

Я лег. Он налил горячую воду в таз, бросил туда мелко нарезанное мыло, взял березовый веник, размешал им воду, которая от растворившегося мыла стала пениться. Потом вылил кружку воды в печь. Пар, как шипящая змея, взлетел к потолку и наполнил всю комнатку. Пот облил мое тело.

— Эй, что ты делаешь? Задушишь! — возражал я.

— Это же кайф, дорогой. На то и называется — парилка — от пара. Сейчас испытаешь всю прелесть русской бани. Ну, повернись на живот!

И начал колотить меня веником — по спине, по ногам, по… С одной стороны, приятно, с другой — больно. «Терпи, — говорю себе, — раз так надо!» Но разве можно терпеть? Словно ремнем бьют.

— Ну что, побаливает, да? — спросил Боря. — Э, братишка, в этом и заключается весь фокус: пар, веник, бей по голому. А теперь повернись! Поработаем и над животом. Отсюда выйдешь чище праведника!

Поменялись местами, и я, подражая Боре, стал нахлестывать его по спине веником.

— Потише, друг! Ты что? Замахиваешься, словно дрова сечешь… Делай, как я!

— Видал я твое «потише»! Ну ладно, — говорю, — пожалею.

— Подбрось воды на камни, а то пару совсем мало! — попросил Боря.

Взял ведро с холодной водой, открыл дверцу, смотрю: жар — как расплавленный металл. «Да, — подумал, — Лева не поскупился на дрова». И недолго думая бух — выплеснул полведра в печь.

Что произошло? Словами не рассказать. Обжигающий пар со страшной силой толкнул меня в грудь. Я отскочил, загремело ведро, разлив воду, почти кипяток, а сам я угодил в ведро с холодной водой. Прыгнул, ничего не видя в густом пару, налетел на нечто мягкое. «Ох», — крикнул мой друг и упал прямо у моих ног. «Дверь, дверь открой, быстро! Я задыхаюсь! Ищи дверь!» — закричал сумасшедшим голосом Боря. А где дверь-то — ничего не вижу и уши пищат. Вмиг почувствовал, что теряю силы, пар входил в легкие, а выдохнуть было невозможно. И как слепой, стал шарить по стенам. Нащупал окошко. Удар кулаком, второй удал… Не поддается. Понял — плексиглас! Конец, падаю! Но пальцы инстинктивно снова полезли по стене… Вдруг дверь с треском открылась, и пар, как из пробитого паровозного котла, полетел наружу, а вместе с ним… и я. Очутившись по пояс в снегу, как выброшенный карп на берег, жадно стал глотать свежий воздух. Лева орал на всю глотку перепуганным голосом:

— Да что вы тут натворили, дураки эдакие?!

И тут же вошел в баню.

— Эй, дяденька, — услышал я голос мальчишки из соседнего дома, — чего голым гуляешь по снегу? Не стыдно — женщины смотрят.

Тут Лева показался у порога.

— Ты чего там торчишь, гость несчастный? Входи в баню — замерзнешь!

— А пар? — прикрывая обеими руками срамное место, спросил я.

— Пар испарился, — сказал названый друг, с силой вталкивая меня обратно.

Приятель сидел на скамейке, свесив голые ноги, и платком вытирал кровоточащий нос.

— Извини, Боря, виноват, — сказал я.

Зубы стучали то ли от испуга, то ли от холода, то ли от свирепого взгляда друга.

— Дрожишь, а? Ну, ты разбойник! Испортил нам все удовольствие! Разве можно лить столько воды в печку? Я кружкой — не видел, ты — ведром! Ни (рига не соображаешь, как дикарь!.. И воздух выбил мне из легких, и нос разбил, и чуть на тот свет не отправил.

— Да, мог бы быть летальный исход, черт бы вас побрал. Спасло то, что я нечаянно заметил пар, вылетавший через щели двери. Мог бы найти, как пить дать, два трупа в собственной бане… Ха, ха…

И Лева так заразительно захохотал, что и нас рассмешил.

Мне было не до смеха, но все же лучше посмеяться над собой, чем друзьям плакать над тобой.

Немножко утихомирились. Лева сам начал парить веником друга, я быстро надел шмотки и побежал к дому. Собака опять бросилась, но цепь спасла меня… «Нет худа без добра, — подумал я, — на сегодня хватит одного удушья!..»

— С легким паром! — встретила меня с любезной ухмылкой Левина сестра.

— Спасибо!

— Залезай на печь, — сказала девушка. — У нас так принято: после бани — небольшой отдых. Что вы предпочитаете — чай или пиво?

«Это как — на печь, она что, шутит? Кто у нас в Болгарии ложится на раскаленной печке?» Но эта печь была особенная — из кирпича: снизу огонь горит, сверху отведено место, где можно полежать…

После колебаний я устроился на белой шкуре неведомого зверя. Прикрыл глаза и словно погрузился в какое-то сладостное блаженство. Мне показалось, что я испаряюсь, печь пошатнулась и я вместе с ней полетел вверх, все выш невероятно мягкие и пушистые облака, а рядом красиво… улыбается сестра Левы…

С тех пор я знаю, что такое русская баня.

Мы с женой — потрепанные жизнью, проводили отпуска в лечебницах, желательно в горных. Хотелось бы на море, но солнечные лучи так давят на седую голову, что спасу нет! Нервная система расшатывается, как старая телега. Это у меня… Жене, наоборот, лучи, море и песок — это ее излюбленный конек, не оторвешь. И вот снова летний сезон. На этот раз она взяла меня в руки, достала путевки в курортный комплекс неподалеку от Варны. Неделю уже ходим как пьяные, очарованные красотами родного черноморского берега. До обеда бегаем по разным процедурам для общего укрепления здоровья, после обеда — на пляже среди отдыхающих болгар и туристов. Жена, разумеется, счастлива, то в море барахтается, то валяется ка раскаленном песке, охотится за солнечными лучами. Я, само собой, берегу голову от этой благодати, лежу под зонтом, созерцая дальний горизонт, где море сливается с небом и немножко завидуя тем, кто не боится удара с неба. Были довольны и предовольны. И говорить нечего — что хорошо, то хорошо, и мы понимаем, что такое жить по-европейски. Хотя мы сами в центре Европы, но наши отсталость и бедность сказываются во всем, хотя бы в том, что редко кто из болгар может позволить себе роскошь жить в дорогих отелях.