Демитрикая. I - Андрей Ра

– Делаешь успехи, – опять прошелестел её голос в моём сознанье.

Я почувствовал, как её руки приподнимают меня, она с силой нажала на мою шею, и там что-то хрустнуло. Ладони у неё просто горели огнём, и это благословенное тепло разливалось по всему телу, изгоняя мою дотошно нудящую боль.

– Успехи? В чём?

– Ментальный разговор подопечного с хозяином, обычно на это уходит несколько дней, – пояснила мне вампирша.

– Понятно, – прохрипел я.

Тепло ушло, забирая с собой боль, но некоторые места всё еще ломило.

– Не двигайся, ты очень ослаб, тебе надо восстановить силы, лучше поспи, как стемнеет, я тебя разбужу.

– Вампирам нужен сон?

– Иногда для поддержания сил телесной оболочки, нужен сон и пища с водой, несколько раз в пару недель или месяц.

– А разве мы не живые мертвецы? Зачем есть и спать?

Надо сказать, более ущербным, как за этот пятиминутный рассказ Эммилии я никогда себя не чувствовал. Одно я усвоил точно – мы не живые мертвецы, так что-то среднее.

Полумёртвые мертвецы или полуживые мертвецы? Очень смешно мозговитый. Не, ну серьёзный же вопрос.

Это всего лишь стереотип, широко используемый массами, а вампирам лень разрушать этот миф. В остальном же, я фактически не понял ничего из того, что она сказала, но всё же я не дурак, вроде как, и основываясь на тех крупицах понятой информации, провёл свою аналогию. Представьте себе человека, живущего только на одних энергетиках там, на адреналине, ред буле, горилле, ну и так далее, долго он протянет? Не особо, сам знаю, как зависимый от энергетиков нарколыга. Я помню так в день по три четыре больших энергетика долбил и дня по четыре спать не мог, первые два дня было круто, но потом тело поражала такая слабость, что я еле-еле ноги передвигал. Хотя был по состоянию очень весел и бодр, даже уже ложась спать, я понимал, что тупо не могу уснуть, несмотря на то, что веки даже не открывались от усталости. Так и валялся почти всю последнюю ночь, пока таурин с кофеином не выветрились из организма. Тогда-то я уже задрых часов так на семнадцать.

Вот, наверное, с вампирским телом тоже самое, какой бы организм не был его надо немного подпитывать, и давать отдохнуть.

– Хорошо, учту на будущее, – согласился я с ней.

Она отошла, оставив меня лежать на сыром камне. Хм, по-моему, по мне кто-то ползает, а чёрт как неприятно, а стоп я ж могу двигаться то уже, я попытался согнать паука со своей щеки, но как бы я не старался пошевелиться всё равно не смог. Странно. Паук ещё позырил, что у меня в ухе и убежал по своим арахнидским делам, какая удача. Теперь можно и поспать.

Я решил, что так будет лучше, и попытался заснуть, но не смог. Да, в такие моменты мне помогала музыка. Мптришка! Как я мог забыть, ели безумный ритм последних двух дней её не угробил, то она жива.

– Эм, – с хрипом позвал я её.

– Что?

– У меня к тебе просьба.

– Слушаю.

– Расстегни мою жилетку, – она быстро расстегнула пуговицы и застыла в ожидании следующих инструкций. – Видишь маленькую черную веревочку, которая уходит в сумку на поясе?

– Да.

– На конце этой верёвочки будет квадратик, достань его из сумки.

– Готово.

– Там, от веревочки с другой стороны квадратика есть выпуклость с маленькой красной точкой, нажми её и держи, пока он не засветится, потом отпускай и вставь мне в уши те две пуговицы, которыми кончается верёвочка, с другой стороны.

Через минуту проб и ошибок Эммилия сделала всё как надо и отошла от меня, после того как я её поблагодарил. Я сразу узнал спокойную мелодию Пикника. Как раз к месту, вампир пытается уснуть.

Сон чудесный снится миру,Бледных улиц не узнать,Лишь влюбленному вампируСнова будет не до сна, а…

Он идет походкой лунной,В дальний сад, где ночь без дна,Где за оградою чугуннойБродит девушка одна, бродит девушка одна.

Её веки чуть открыты,Ветвь, увядшая в руках,Лихорадочный румянецВодит танцы на щеках, водит танцы на щеках…1

Да, хорошая песня, одна из моих любимых, дальше заиграло что-то опять лирическое, но я уже уснул.

Странный квадратик, из которого лилась музыка, так крепко усыпил Алказара, что тот даже не почувствовал, как вампирша сняла с него вещмешок. Теперь у неё не было сомнений, что её новый друг действительно из другого мира, и даже не из-за странного квадратика, чего стоит посмотреть на его одежду. Разглядывая и щупая отдельные атрибуты, она видела множество не связанных картинок, видений из жизни этой одежды. Да, эта одежда хранила в себе огромную энергию и являлась для Алказара можно даже посчитать некими амулетами.

– Ого! – вдруг воскликнула Эммилия.

Он наделил свою одежду магической защитой, сам того не ведая. Он очень силён. Ошиблась, говоря, что магических способностей у него ноль. Возможно, он даже тот, кого она ждала уже несколько сотен лет.

Она сосредоточилась и стала собирать хаотичные видения в одну единую цепь.

Дотронувшись до двух звёзд, находящихся в кругах на спине, она увидела:

Человек – явно друг, хотя и размахивает деревянным мечом перед носом. Он что-то говорит. Вампирша напряглась и услышала слабую речь.

– Алказарище, давай драться, драться давай, драться, – настаивал этот человек

– Не, я не псих.

– Ну что, со мной никто драться не хочет! Кстати, зачем тебе две пентаграммы на спине?

– Чтобы крылья не выросли.

Виденье растворилось

Может это даст больше информации. Она дотронулась до небольшого мохнатого паука на его шляпе: сначала расплывчатое пятно, потом оно обретает черты лица, было видно, что это человек, но в голове крутилась мысль о тёмном эльфе.

– О! А у тебя на голове паук. Ик… – это непонятное существо говорило, запинаясь, и взгляд его был затуманен – алкогольное опьянение, не иначе.

– Ну и что? А у тебя руки в пальцах, а паук мой друг. Рахат Лукумыч, между прочим, его зовут.

Какой-то бред. Возможно, одежда тоже имеет сопротивление, как кровь, только выдаёт различную глупую информацию.

– Бесполезно, здесь я ничего не найду, – подумала она. – О, драгоценность.

Весь металл, что был на одежде Алказара, был простым, обычным, но с левого боку на козырьке висела небольшая золотая серёжка. Чтобы разглядеть её поближе, вампирша взяла её двумя пальцами.

Яркая вспышка, затхлый запах, мало пространства, нечем дышать, задыхаюсь, слёзы на щеках. Кровь, кровь, как много крови, на руках тело девушки – мёртвое, он её любил. В душе бушует настоящая эмоциональная буря. Отчаянье со злостью, отрицание с пониманием, разум с безумием, дикие крики, крики в душе, скрежет зубов, даже их тресканье, а после большой взрыв. Взрыв всего: всех чувств, эмоций, ощущений. Сердце разлетается в пыль, и наступает пустота, полная пустота. Ни души, ни чувств, только безумная пустота и жажда крови, холодный жесткий расчёт, ни морали, ни принципов.

Хотя где-то в глубине мёртвой души есть капелька отчаянья, нежелание жить, которое позже затмит весь гнев, но в тоже время превратится в сильный фактор выживания.

Эммилия с трудом вырвалась из цепкого кошмара, она была потрясена воспоминаниями и мыслями своего друга.

Нет, столь близкого контакта больше не будет, вампирша не на шутку испугалась и была полностью подавлена. Причём она не могла объяснить себе, почему? Неужели он уже может вытягивать энергию?

Она немного повозилась с хитроумной застёжкой на вещмешке, но вскоре добилась своего, рассмотрела разные бумажки, бутылочки, бинты, таблетки и прочую мелочь, коей было предостаточно, её взгляд пал на книгу. Она сразу заинтересовалась ею. Книга была написана от руки, и надпись на первой странице гласила: «Частичка ничтожной жизни Алказара».

И внизу что-то наподобие девиза: «У меня есть сердце, но оно чёрное…»

Было еще большое количество символов, надписей, которые свидетельствовали, что жизнь дерьмо, а люди аморальны, глупцы и погрязли в похоти и разврате своей алчности. Вперемежку с текстом, повествующем о каком-то событии, были написаны стихи. Они были наполнены болью, эмоциями, разочарованием, ненавистью и гневом, полным отчаяньем, мыслями о бессмысленности жизни и величии смерти. Говорят, что стихи – это крики души.

Вампирша углубилась в чтение и больше не думала ни о чём. Думать иногда вредно, как недавно ей сказали.

Глава 2. Игры кончились

Пустота в душе… Только пустота!

Это привычно уже.

И в голове моей полная чернота…

Чего стоит ждать?

Ведь от судьбы никак не уйти.

Остаётся плакать…

Слёзы? незачем их в себе держать.

В себе и в душе…

А ведь была любовь, но пролилась кровь…

И теперь душа пуста.