Мертвая голова - Станислав Романов

— Сюда. — Сергеев уже раздобыл свободную гондолу и призывно махал рукой.

Иванов подхватил свой нетяжелый багаж и запрыгнул в лодку, покачивающуюся на мелкой волне.

— Гостиница «Балтика», — сказал Сергеев гондольеру и сел на скамейку рядом с Ивановым.

Гондольер кивнул, пошевелил веслом, приводя гондолу в движение, и вдруг протяжно заголосил:

— Эй, моряк, ты слишком долго плавал,

Я тебя успела позабыть,

Мне теперь морской по нраву дьявол,

Его хочу любить.

Иванов вздрогнул от неожиданности и, покосившись на гондольера, пробормотал себе под нос:

— Этот стон у них песней зовется.

— Что? — спросил Сергеев. — Я тебя не расслышал.

— Да так, — сказал Иванов. — Ничего.

Он отключился от завываний лодочника и стал смотреть по сторонам — на поднимающиеся из воды темные громады зданий с редкими проблесками освещенных окон на самых верхних этажах. Сергеев же, наоборот, слушал баркаролу с большим вниманием; кроме того, он чрезвычайно пристально, насколько это позволял скупой свет сумерек, рассматривал самого гондольера. Сергеев всегда отличался большой любовью к деталям, иногда это помогало делу, иногда — вредило: порой он за деревьями не видел леса…

Ветер усиливался. Он метался среди домов и гнал по улицам растущие волны; гондолу раскачивало все сильнее. Иванов покрепче вцепился обеими руками в скамью, на которой сидел, и заодно стиснул зубы; ему казалось, что гондола вот-вот перевернется. Сергеев тоже держался изо всех сил.

В темном небе разветвилась ослепительная молния, и сразу вслед за вспышкой ветер принес трескучий раскат грома.

— Доннерветтер! — взвопил гондольер, активнее задвигал веслом и затянул другую песню — широко известную в народе блатную «Мурку». Иванов отметил про себя, что гондольер, должно быть от волнения, перепутал мотив.

Сверкнула еще одна молния, и снова загрохотал гром. Странно, но несмотря на громы, молнии и ветер, еще не упало ни одной капли дождя.

Гондольер направил лодку с середины улицы к одному из зданий, возвышавшихся по правому борту. Только когда гондола ткнулась в причал, Иванов смог разглядеть надпись на темной вывеске над входом — «Гостиница «Балтика». Сергеев сунул гондольеру пару монеток за труды, и оба федеральных агента выбрались из гондолы на гостиничный причал.

По другую сторону причала плавал большой плот с парусиновым шатром и красным фонарем. Полог шатра отвернулся, и оттуда выглянула рыжеволосая женщина с чрезмерно накрашенными губами и глазами.

— Эй, мальчики! — задорно крикнула она федералам. — Повеселиться не желаете?

Ни Иванов, ни Сергеев не успели ей ответить. Как раз в этот самый момент сплошным потоком хлынул дождь. Сильвия быстренько скрылась в своем шатре и задернула вход куском плотной непромокаемой ткани. Иванову и Сергееву не повезло — в один момент они промокли до нитки возле самых дверей гостиницы.

Оставляя за собой две цепочки мокрых следов на гладком кафельном полу, Иванов и Сергеев приблизились к стойке портье, вид у них при этом был самый зловещий. Портье оказался весьма сообразительным человеком — Иванов еще не успел предъявить ему свое служебное удостоверение, а тот уже, угодливо улыбаясь, выкрикивал:

— Вот! Возьмите, пожалуйста, ключи! Номер-люкс! На верхнем этаже! Самый лучший номер в нашей гостинице! Как раз сегодня там вставили новые окна!

— А что случилось со старыми? — угрюмо поинтересовался Сергеев, сгребая со стойки ключи от номера.

Улыбка портье поблекла.

— Они были выбиты в результате одного досадного недоразумения. Но теперь уже все в порядке…

— Приятно слышать, — мрачно сказал Иванов.

И федеральные агенты прошествовали к лифту, на каждом шагу у них хлюпало в ботинках. Портье затравленно смотрел им вслед.

В номере федералы первым делом переоделись в сухое: предусмотрительный Сергеев достал из своего чемодана привезенные из дому рубашку и брюки, а более легкомысленный Иванов облачился в халат с эмблемой гостиницы, что нашел в шкафу. Телефона в этом, так называемом люксе не было, но была кнопка звонка для вызова гостиничной обслуги. Сергеев минутку понажимал на эту кнопку, и в номер явилась горничная, которой и была отдана на просушку-чистку-глажку мокрая одежда столичных гостей. Иванов красовался у зеркала в ванной комнате; мокрые волосы он гладко зачесал назад и стал похож то ли на гангстера, то ли на героя-любовника из дешевого романа. Сергеев, не любивший экспериментировать со своей внешностью, насухо вытер голову полотенцем; волосы у него были короткие, он провел по ним расческой туда-сюда и восстановил прежнюю прическу.

Затем Иванов взялся распаковывать багаж, а Сергеев уселся в кресло, положил ногу на ногу и предложил:

— Может обсудим предварительную информацию?

Иванов на мгновение отвлекся от картонной коробки из их общего багажа.

— Какую еще информацию?

— Гондольер, который доставил нас к гостинице, пел песни, — Сергеев наблюдал за напарником из-под полуопущенных век, — так называемые баркаролы.

— Ну, пел. — Иванов аккуратно извлек из коробки новенький, сверкающий никелем криоконтейнер, осмотрел его со всех сторон и поставил на пол. — Гондольеры всегда поют, у них работа такая. У этого, правда, баркаролы были какие-то, мягко говоря, нетипичные…

— А, так все-таки обратил на это внимание, — оживился Сергеев. — Заметь, первая его песня была про морского дьявола. Песня не простая, а из одного старого фильма, который ты, наверное, и не помнишь. Назывался тот фильм — «Человек-амфибия». Какие ассоциации вызывает у тебя это название?

— Водяные, — немедленно ответил Иванов. — Человеки-амфибии.

— Точно, — сказал Сергеев. — Это у нас будет во-первых. — И он загнул на левой руке один палец. — Далее. Хорошо ли ты рассмотрел самого гондольера? Помнишь, как он был одет?

— По погоде он был одет, не то, что мы, — проворчал Иванов. — Плащ на нем был, шляпа…

— Воротник плаща был поднят, — уточнил дотошный Сергеев, — а шляпа была надвинута на глаза. Гондольер выглядел как карикатурный шпион.

— Ага, шпион, — сказал Иванов. — Ну-ну. — Он сел на пол, скрестив ноги по-турецки и подперев рукой щеку, и слушал разлагольствования Сергеева. С напарником часто так бывало — прицепится к какой-нибудь ерунде и делает далеко идущие выводы.

Сергеев тем временем расходился.

— Когда ударила молния, гондольер выругался по-немецки.

— Немецкий шпион, — вставил Иванов, качая головой.

— Разумеется, не сам он немецкий шпион, — сказал Сергеев. — Гондольер просто сделал намек на шпиона, предупреждение…