Вечер страшных предсказаний - Мила Серебрякова

   – Браво! Женечка, браво! Ты усвоила урок на «пять с плюсом». Царица гламура!

   – Дайте, дайте его мне! – негодовала Ефимия Поликарповна. – Ща я такой взгляд изображу, он у меня обделается прям на вашем ковре.

   – Фима! Что за жаргон? Имей терпение, сейчас очередь Марины.

   Толику было приказано подползти к Маришке. Вернее, наставница приказала подойти, но, учитывая выпитую бутылку водки, подползти оказалось намного проще.

   Марина обдала наглядное пособие холодным взглядом и процедила:

   – Нам не о чем разговаривать.

   – Детка, держи головку, – шептала свекровь.

   – Ты мне противен. Уходи!

   – Марина, супер!

   – А я? Когда же моя очередь? – негодовала Поликарповна. – Я уже давно в образе. Сейчас из него выпаду. Быстрее! Скорее! Эй, ты, алкаш, живо ко мне!

   – Толик, – пела Розалия, – переместись на полтора метра правее.

   Когда Толик оказался у ног Ефимии, все приготовились услышать нечто похожее на речь Жени и Маришки. Но они глубоко ошибались. Ефимия Поликарповна – женщина простая, несмотря на свалившееся на нее богатство, она еще не искоренила в себе привычки, от которых стараются избавиться те, кому посчастливилось обрести финансовую независимость.

   Посему, напрочь забыв об уроках гламура, она накинулась на обалдевшего Толика с кулаками:

   – Ах ты скотина! Рожа твоя нетрезвеющая! Ты пошто меня одну в Москве в нищете бросил, гад? Сволочь! Думал, я с голодухи коньки отброшу? А я теперь разбогатела, в лучших ресторанах Франции жру. И где теперь твоя шлюха малолетняя? Отвечай, когда с тобой бывшая жена разговаривает!

   – Фима, что ты делаешь? Остановись.

   – Ефимия Поликарповна, прекратите избивать Толика.

   – Отойдите от меня! Он, гад, за все мне заплатит. И за бессонные ночи, и за нищету…

   – Фима, одумайся. Толик – наше наглядное пособие, он нужен нам живым. Девочки, не сидите, оттащите ее. Толян, ты в порядке?

   – Уберите сумасшедшую! Она меня убьет. Ай-ай-ай…

   Когда разбушевавшуюся Ефимию Поликарповну удалось оттащить в сторону, мгновенно протрезвевший Толик вскочил на ноги и дал деру.

   Розалия погрозила ученице кулаком:

   – Ты сдурела, детка? Какая муха тебя укусила?

   – Не сдержалась я. Не гневайтесь на меня, матушка.

   – Хватит называть меня матушкой! Фима, ты неуправляема. В твоей внезапной атакегламуром даже не пахло.

   – Не знаю, что на меня нашло. Вжилась я сильно в роль. Мне ведь муж тоже изменял, и,как правило, с молоденькими девчонками. Вот я и взвилась. Ой, как неловко вышло-то.

   – Непростительно!

   – Розалия Станиславовна, неудачный пример вы привели. Ох, неудачный. Я как с цепи сорвалась. А теперь так каюсь, так каюсь.

   – Ну а сейчас-то пришла в норму?

   – Да, да, не сомневайтесь. Из образа брошенной жены уже вышла, все в полном порядке, чувствую себя превосходно. Давление в норме, пульс как у космонавта.

   – Чего не скажешь о бедном Толике, – прыснула Евгения. – Вы ему чуть руку не оторвали.

   – Я ж по Станиславскому играла.

   – Фима, практическое занятие ты с треском провалила, – выдала Розалия. – Ставлю тебе минус два балла.

   – А дайте мне еще какое-нибудь задание. Пожалуйста! Я не подведу! Клянусь! Дайте! Вот увидите, справлюсь в лучшем виде.

   Свекровь провела указательным пальцем по подбородку.

   – Хорошо, будет тебе второй шанс, но учти: не справишься с заданием – отчислю за неуспеваемость. Садись на диван. Наталья, встань рядом с Фимой.

   – Это обязательно? – испугалась Натали.

   – Да!

   Ната боязливо приблизилась к Поликарповне. Розалия заговорила:

   – Фимочка, рыбка моя, закрой глаза.

   – Как скажете.

   – А теперь полностью расслабься. Полностью!

   – До какой степени мне можно расслабиться? – вопрошала Поликарповна.

   – Желательно, чтобы мебель осталась чистой, – ляпнула Натка.

   – Фима, не слушай идиотку. Слушай меня. Золотце, представь, что ты бедная и несчастная мать-одиночка. Детей кормить нечем, работы ты лишилась. Но у тебя есть обеспеченная знакомая, которая… хм… постоянно над тобой подтрунивает. Отвешивает ехидные шуточки,подкалывает и вообще смешивает тебя с грязью.

   Фима сжала кулаки.

   – Ну, представила, – прохрипела она.

   – И вот ты разбогатела. Теперь живешь в пригороде Лондона в собственном имении. Как-то вечером ты совершенно случайно встретила на улице обнищавшую знакомую, которая приветливо улыбнулась тебе и помахала ручкой. Давай, детка, изобрази теперь на лице маску гламура, а мы с девочками оценим твое мастерство.

   Ефимия Поликарповна открыла глаза и сглотнула.

   – Подруга – это она? – кивок на Наташку.

   – Она самая.

   – Это она надо мной в Москве измывалась?

   – Точно. Оскорбляла денно и нощно. За человека тебя не считала. Не тяни, куколка, мы ждем. Натусик, улыбнись Фиме и махни ручкой.

   Натка расплылась в улыбке и прошелестела:

   – Приветик, давненько не виделись.

   – Ах ты, стерва! Дрянь безмозглая! Думала, не пересекутся наши дорожки? Гадюка! Я сейчас тебе бошку сверну! Ты мне за все издевательства ответишь, мерзавка!

   Ефимия вскочила с дивана и вцепилась Натке в волосы.

   – Розалия Станиславовна, помогите!

   – Фима! Мать твою! Отпусти Натку!

   Ефимия Поликарповна ойкнула:

   – Опять двадцать пять. Да что ж за день сегодня такой? И этот пример неудачный. У меня ж была подруга, которая меня быдлом считала. Розалия Станиславовна, третий раз осечки не будет. Справлюсь. Испытайте меня еще разок, маэстро.

   Свекровь посмотрела на Маришку и Женю.

   – Что будем делать?

   – Бог троицу любит, – повела плечиками Маришка.

   – Пусть еще разок попробует, – согласилась Женя.

   Розалия сделала шаг вперед:

   – Теперь наглядным пособием буду я! Фима, садись на диван.

   – Уже села.

   – Значит, так, – скрежетала зубами Станиславовна. – Представь, что ты опустившаясябомжиха. Твоя свекровь выгнала тебя из дому, а потом продала трехкомнатную квартиру. Ты живешь на вокзале, по тебе бегают блохи, и вообще тебя обходят стороной даже собаки.

   Глаза Ефимии налились гневом:

   – Продолжайте.

   – И вот в тебя влюбился миллионер-шизофреник, вы поженились и уехали на Гавайи. В одно мрачное субботнее утро, ровно в десять тридцать пять по местному времени, ты совершенно случайно встретила на улице свекровь, то бишь меня. А теперь, Фимка, изобрази наконец морду гламурной стервы.

   Ефимия медленно поднялась с дивана и, засучив рукава, проревела:

   – Ты зачем, гнида старая, мою трешку продала?! Да я тебя в бараний рог! От тебя мокрого места не останется! Змеюка подколодная!

   – Фима, Фима, ау! Занятие закончилось!

   – Я на вокзале спала, по мне блохи бегали!

   – Фима, не приближайся ко мне! Наталья, звони в милицию!

   – Ко мне даже собаки не подходили, – цедила Поликарповна, двигаясь на Розалию.

   – Ефимия! Это была шутка, я не твоя свекровь. Я твоя учительница. Маэстро! Матушка! Помнишь? Немедленно сядь за парту! Вернее, на диван. Замри на месте! Фима, если ты до меня дотронешься, я за себя не ручаюсь.

   – Где деньги за трешку, на что ты их спустила? Ну, держись…

   Розалия выбежала в коридор:

   – Спасите меня, люди добрые! Мариночка, Женя, Натали…

 Ефимия Поликарповна нагнала преподавательницу в кухне.

   – Ай! Фима, не надо! Не трожь волосы, стерва!

   Наташка обдала Ефимию холодной водой из стакана.

   Женщина непонимающе замотала головой.

   – А как мы на кухне оказались-то? Почему изгостиной ушли? Ничего не помню. Эй, ты зачем меня водой окатила?

   Розалия затопала ногами:

   – Ты больная на голову! Кретинка! Олигофренка! По тебе дурдом плачет! Корова тупоголовая! Вон отсюда! Из тебя никогда не получится гламурной дамы, уродина!

   – Розалия Станиславовна, кормилица вы наша, не прогоняйте меня!

   – Вон! Вон! Все вон!

   – Пощадите, голубушка!

   – Убирайся из квартиры, хабалка неотесанная!

   – Я за занятия дороже платить буду. Семьсот долларов!

   – Чтобы ноги твоей здесь не было!

   – Восемьсот.

   – Забудь в мой дом дорогу!

   – Девятьсот.

   – Забудь, как я выгляжу!

   – Тысячу.

   – Русские не продаются!

   – Тысячу двести.

   – Меня подкупить не удастся!

   – Полторы тысячи баксов.

   – Повтори, что ты сказала!

   – Полторы тысячи.

   – Куколки, следующее занятие проведем ровно через две недели. Фима, душка, после того что ты натворила, я обязана взыскать с тебя за нанесенный моральный ущерб. Мне и Толику.