Будённовский рубеж - Алексей Филатов

ПОПОВ:

– Около 6 часов утра из детского сада, где сидели радисты, я вернулся в штаб. Все были на месте, никто не спал. Ерин спросил, кто может сходить в больницу, узнать численность боевиков, заложников и требования террористов. Я указал на моих парней. Сам не пошёл: боевики должны были увидеть только своих. Все дальнейшие решения мы сможем принимать после того, как узнаем состав банды.

Один из генералов протянул ребятам белые повязки: наденьте и идите, чтобы вас видели. Те ответили: «Мы повязки брать не будем». Для боевиков это означало бы, что ребята пришли сдаваться в плен. Идея с повязками показывает, насколько некоторые в штабе не понимали, что вообще происходит.

Около восьми утра мои чеченцы подошли к больнице. Умар закричал по-чеченски:

– Это Умар Шалинский! Мы хотим разговаривать с главным, кто он?

– Басаев Шамиль! – крикнули в ответ.

– Скажите ему, чтобы нас пропустили. Мы хотим говорить.

– Стойте там, где стоите, дальше не идите.

Над больницей развевался зелёный флаг Республики Ичкерия. Ребята ждали. Через полчаса по зданию разнеслась команда: «Не стрелять, пропустить».

Они зашли в больницу и узнали всех: Басаева, Асламбека Большого, Асламбека Маленького и Абу Мовсаева. А те узнали их. По обе стороны – все шалинские, кроме Басаева, он из Ведено. Но и с ним хорошо знаком Шарип – успели повоевать вместе.

Братья Шарип и Асламбек Большой ссорятся. Увидев Асламбека, Шарип вспылил: «Зачем ты приехал сюда? Хочешь воевать? Иди воюй в поле с вооружёнными людьми, а не здесь с женщинами и детьми!» – «Ты зачем сюда пришёл?» – набросился на Шарипа Асламбек. Он был очень недоволен, что брат вмешался на стороне русских.

Ребята вернулись через пятнадцать минут и передали состав группы. Также они принесли требования боевиков: прекратить войну в Чечне, вывести войска и привести в больницу журналистов. В штабе приняли информацию без комментариев. Была видна их растерянность. Так начались переговоры с террористами.

В десять часов утра в сопровождении ребят в больницу отправился генерал Медведицков[30]. Он прекрасно знал чеченский менталитет, легко находил к кавказцам подход. Большая часть его службы прошла на Кавказе. Он ещё не раз ходил со мной в больницу в те дни.

Но решения в штабе принимал другой человек – заместитель министра внутренних дел Михаил Константинович Егоров. Я уверен: если бы руководителем назначили Медведицкова, всё было бы иначе.

Вместе с Медведицковым в больницу пошёл бывший министр внутренних дел Чеченской Республики генерал-майор Ибрагимов. Не знаю, прибыл он в Будённовск по своему желанию или по просьбе штаба, только Асламбек Большой его не пустил. А Медведицков зашёл. В ординаторской Медведицков и Басаев говорили очень долго, часа полтора. Из больницы переговорщики ушли с пятью заложниками.

Теперь в больницу пошли уже мы вчетвером – мои чеченцы и я. Как оперативник я должен был выяснить ситуацию: где пулемёты, где гранатомёты, сколько примерно боевиков.

Когда до больницы осталось метра полтора, по нам открыли огонь. С нашей стороны. Я страшно разозлился, а когда вернулся – сразу к бойцам. В штабе с генералами говорить о таком бесполезно; я уже понял, что согласованность низкая. «Для чего вы всё это делаете?» – «Психологическая обработка». То есть им команду дали, они и лупили. Увидел чеха[31] – надо стрелять. А какой чех и чех ли вообще – неважно.

Заложники, увидев нас, начали рыдать. Женщины дёргали меня за рукав и кричали: «Зачем вы нас убиваете, зачем вы в нас стреляете?» По больнице стреляли, психологическая же атака! В коридоре с двух сторон были люди, очень много людей. Они сидели, лежали, стояли. Многих я узнал, но не мог даже поздороваться с ними. Скажут: ага, это его родственник, через него можно на Попова воздействовать. Басаев был очень хорошим психологом.

Мы поднялись на второй этаж в хирургическое отделение. И там женщины стали истерически кричать на нас: «Зачем вы стреляете в нас? Не убивайте, чеченцы нам ничего плохого не делают, они хотят мира». Мы вошли в ординаторскую. Первый, кого я там увидел, был сотрудник Будённовского ОВД Анатолий Михайлов. Он сидел за столом с телефоном, на нём был медицинский халат, тёмные очки и кепка. «Маскируется что ли Толя?» – подумал я. Признаюсь, меньше всего я ожидал увидеть рядом с Басаевым нашего сотрудника. Справа стоял диван, с которого были сняты подушки: окна простреливались, и без подушек диван становился пониже. На нём сидели заведующий отделением Скворцов и детский врач Ерёмин. В кабинете находились все четверо командиров, Хасан Темирбулатов, телохранитель Басаева, и ещё несколько боевиков.

Увидев меня, Абу Мовсаев со злостью сказал: «Попов, ты в Чечне нас замучил, теперь сюда пришёл. Жаль, что я тебя тогда в Шалях не задержал». Он говорил про февраль, когда я украл у него пленного солдата. Кто-то из ребят сказал ему: «Абу, иди занимайся своими делами, с этим потом разберёмся». Мы сразу попытались направить разговор в мирное русло. Басаев молчал. Умар, авторитетный чеченец из моей команды, сказал: «Что вы делаете? Причём тут мирные люди, больные, женщины, дети? Терроризм к миру не приводит. Что вы творите? Как вы смогли принести столько горя и проблем людям? Так вопросы не решаются. Нужно прекратить перестрелку и выпустить всех заложников. Если вы хотите прекратить войну, нужно самим хотеть мира. Что вы хотите? Умереть? Ваша смерть ничего не даст, а смерть невинных людей породит ещё больше гнева и ненависти. Зло порождает зло. Россия не позволит творить беспредел». Но на боевиков слова Умара впечатления не произвели.

Мы собрались уходить. Нужную информацию я глазами уже собрал. Уходя, мы попросили Асламбека Большого: «Асламбек, сделай шаг навстречу, дай нам людей, чтобы мы могли показать, что вы не просто тут зверствуете, а готовы решать вопросы». Он отдал нам двадцать человек. Асламбек был мягче остальных. И к тому же его брат Шарип был с нами.

По возвращении я доложил Ерину результаты переговоров и рассказал, что палаты забиты, коридоры забиты, люди ранены. Оценил примерное количество боевиков, их оружие, где стоят пулемёты, гранатомёты. В штабе уже было понимание, что в больнице около двух тысяч заложников и под две сотни террористов, но они не хотели верить в такие цифры. Сразу после моего доклада Ерин дал интервью телевизионщикам, заявив, что переговоры с Басаевым ведутся.

ТЕЛЕКАНАЛ ОРТ, ИТОГОВЫЙ ОБЗОР НОВОСТЕЙ, 16 ИЮНЯ, 00.25

Репортаж Татьяны Рындиной и Андрея Твердохлебова:

В Будённовске с главарём бандформирования Шамилем Басаевым состоялась