Там живут одни киты - Святослав Сахарнов

— Ну, что вам от неё надо? — говорил он какому-нибудь здоровенному верзиле в тельняшке. — Не с кем бороться? Да вас, таких дурней, здесь сотня. Она же скоро вас рвать начнёт. Ведь растёт — силу набирает. Беда будет!

Матрос стоял перед ним, потный, красный, вытирая шею разорванным рукавом рубахи.

— Где медведь? Небось спрятался теперь — не найдёшь?..

Однажды после такого разговора Прохор Петрович нашёл Машку под одним из щитов. Она лежала, привалясь к длинному коробчатому поплавку и, рыча, вылизывала шерсть.

В бухте сонно плескала вода. Над берегом пахло смолой, стучали топоры. На щите двое матросов кривыми иглами зашивали полотнище — готовили щит в море.

— Что с тобой делать — ума не приложу! — сказал Прохор Петрович и присел возле медведицы. — В город отдать — некому. В лес завести — не уйдёшь… Ну, ладно, сиди здесь, — он привстал, — мне на обед да в море: человек один подменить просит. Хоть раз посмотрю, как тут стреляют!..

Щит на стрельбу повели сразу после обеда. Подошёл буксирный катер, завёл на щит канат — щит уже качался на воде — и потащил его из бухты.

В лимане их встретила волна. Мелкая, частая.

На полигоне — в районе стрельбы — уже ждал корабль. Низкий, серый, он ходил короткими курсами взад-вперёд, держал опущенными книзу стволы пушек.

Катер повернул, повёл щит параллельно кораблю. На корабле, видно, дрогнули и поползли вверх стволы.

«Сейчас ударит!»

Прохор Петрович оглянулся на щит и обомлел.

— Человек на щите!

На мачту щита лез человек. Он торопился, долез до половины мачты, уцепился за перекладину.

Старшина катера схватил сигнальный пистолет и бахнул вверх красную ракету.

— Не стрелять по щиту! — закричал в телефонную трубку радист.

— У-у-у! — завыла сирена. Но было поздно.

В воздухе что-то пропело, и за щитом вспыхнул белый столбик воды. «Снаряд!»

— Лево руля! — скомандовал старшина. Катер повернул к щиту.

На корабле это заметили. Выстрелы прекратились. Когда катер подошёл к щиту поближе, Прохор Петрович ахнул:

— Машка!

Обхватив лапами перекладину, на мачте сидела Машка и испуганно озиралась.

Дрожащую, мокрую, её сняли матросы и передали на катер.

Машка тыкалась чёрным сухим носом в матросские ладони и испуганно повизгивала…

— У-у! — сказал Прохор Петрович и ткнул пальцем в покатый Машкин лоб. — Нашла куда прятаться. И сбежать не успела. Да ведь тебя могли…

Он закашлялся.

— Куда тебя деть? — снова и снова говорил Прохор Петрович, вечерами оставаясь с Машкой в складе. — Когтищи-то отрастила! И что с тобой делать? Сегодня опять матроса помяла? Нет такого здесь, понимаешь, места, чтобы тебя приняли.

Машка смотрела коричневыми глазами в лицо хозяина и радостно гукала.

Сентябрьским солнечным днём на базу притащили баржу с досками.

Доски сгрузили. На двух машинах привезли пустые бочки из-под рыбы и свалили в трюм. Ночью баржу увели.

Утром Прохор Петрович проснулся позже обычного. Болела голова. Плохо дышалось. Помяв пальцем грудь, Про хор Петрович вышел на воздух.

Машки у склада не было. У столовой тоже.

— Нет. Не видели! — отвечали люди на все расспросы.

«Куда же она пропала?»

Наконец один плотник вспомнил.

— Постой, — сказал он, — а ведь вчера она у баржи крутилась. Бочку одну в сторону покатила — еле отняли. Рыбу искала.

Прохор Петрович кинулся к начальнику базы.

— Баржа? — переспросил тот. — Эка хватил! Да она уже около рыбкомбината. Часа в три рыбаки из «Победы» катером приходили и увели её… Ну чего ты? Аж в лице изменился. Так и быть, бери мою лодку с мотором, сходи. Может, и верно медведь там.

Мотор капризничал. Он всхлипывал, со свистом засасывая воздух, чихал и, наконец, с пистолетным выстрелом завёлся.

Лодка выскочила из бухты в лиман, огибая мыс, заторопилась к рыбкомбинату.

Боковой ветер кренил её. Пологая волна совсем клала на борт.

«Медленно иду! — думал Прохор Петрович. — Медленно».

Когда он подошёл к комбинату, баржи там уже не было. На берегу волновалась толпа.

«Наверно, из-за Машки!» — подумал Прохор Петрович.

— Вон кто пришёл! — сказал пожилой рыбак, узнав лоцмана. — Стой-ка, а это не твой медведь тут был?

И он рассказал, что случилось.

Баржу в рыбкомбинат привели утром. Завели за мысок и там хотели поставить на якорь. Два человека полезли на баржу. Один снял с якоря стопора, второй забрался в трюм. Чтобы добраться до дна и посмотреть, нет ли там воды, он шевельнул бочку. Бочка взревела, и из неё полезло что-то чёрное.

Рыбак охнул и вылетел из трюма.

Когда медведь выбрался на палубу, на барже уже было пусто, буксирный конец — отдан. Слабый ветер медленно разворачивал баржу на месте.

Катер умчался к берегу. Скоро там собралась толпа.

— Охотников надо, охотников! — кричали люди.

Охотники с ружьями прыгнули в лодку.

— Осторожнее: бочки! Бочки перестреляете! — кричал директор комбината. — За них деньги уплачены! Снизу стреляйте!

Между тем ветер усилился. Баржа дрейфовала к мысу. Охотники навалились на вёсла.

Уже подходя, самый горячий из них дуплетом полоснул поверх баржи.

На Машкино счастье, баржа была уже около берега. Она ударилась кормой о камни и остановилась.

За песчаным пляжем начинался молодой лес. Зелёный, с рыжинкой, ельник, отступая к сопкам, темнел, переходил в тайгу.

Охотники с ружьями наперевес по одному влезли на баржу.

Машки на ней уже не было.

Целый день бродил Прохор Петрович по ельнику. Когда вернулся, с сапог пластами сходила болотная грязь.

На щитовую базу он пришёл поздно вечером.

Собрав фанерный чемодан, сразу отправился к начальнику базы.

— Не держу, — сказал начальник. — Раз такое дело, не можешь больше, — не держу.

Ночью попутным буксиром Прохор Петрович уплыл в город.

Буксир шёл Амуром, под самым берегом. Вверху над обрывом медвежьими глазками горели огоньки.

«Снова плавать пойду, — думал Прохор Петрович, — Года три ещё протяну…»

Показался порт.

Выше портовых фонарей, выше огней на кранах светились окошки почты.

Там, за стеклянной перегородкой, сидела девушка и перебирала конверты в ящике «до востребования». Жёлтые, голубые, белые… Из пачки конвертов девушка вытащила толстый пакет.

— Почему он не идёт? — сказала вслух девушка. — Уже неделя, как не был. И со щитовой никто не заходил. Завтра же пойду сама.

Она отложила пакет в сторону и подошла к окну.

По чёрной реке со стороны лимана двигались два огонька — зелёный и красный. Они перекатились от одного берега к другому, повернули, померкли, попав в круг портовых огней. Стало видно: в порт вошёл маленький буксир.