Роковая монета - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так вы, наверное, всех жильцов здесь знали? – направила Надежда беседу в нужное русло.
– А то! Конечно, всех. Правда, новых жильцов я почему-то не запоминаю, а вот прежних… прежних-то я всех хорошо помню! Каждый перед глазами – как в личном деле!
– Неужели всех? – Надежда изобразила сдержанное, уважительное недоверие.
– А то! На первом этаже, где прежде дворницкая была, татары жили, Гайрудиновы, большая семья. Отец, Ахмет, непьющий, представляешь? Всему дому чайники чинил или другое что. На втором этаже Вера Анисимовна, учительница, с семьей, и Мордасовы. Вот Мордасов-старший, тот, конечно, сильно зашибал и в пьяном виде все свое семейство лупил почем зря – и жену Дарью, и детей обоих… особенно по воскресеньям, потому как завтра на работу…
Надежда Николаевна испугалась, что старушка примется подробно описывать всех жильцов дома и на это уйдет не один час, а потому решила ускорить события и навести разговор на интересующую ее тему.
– А на четвертом этаже кто жил?
– Это в той квартире, которую ты купить хотела?
– В той самой.
– Ну, там коммунальная квартира была…
– И кто же в ней жил?
– Ну, в двух комнатах, что налево, там Казаковы жили, Семен Семеныч и Валентина Васильевна. И конечно, сынок их, Витька… тот еще пострел!
– Витька? – Надежда насторожилась.
– Витька, Витька… ох и хулиган он был! Говорили, что случившееся с Сигизмундом Кондратьевичем без Витьки не обошлось… и не зря говорили!
– А кто такой Сигизмунд Кондратьевич и что с ним случилось?
– Сигизмунд-то Кондратьевич? Это еще один жилец из той квартиры. Старик одинокий, в угловой комнате жил…
– В той, чьи окна на сквер выходят?
– Ну да, которая с балконом. С этого-то балкона он и сиганул… никто по нему особенно не убивался, он один жил, как перст. Его в нашем доме бирюком звали…
– Он с балкона спрыгнул, говорите? А при чем тогда здесь Витька Казаков?
– А вот я тебе точно скажу – не обошлось без него! В нашем доме как что случалось – никогда без него не обходилось! Без него и без его приятелей – Ленки Морозовой и Васьки Гусакова…
– А когда же все это случилось?
– Когда? А сейчас посчитаю… – Старушка что-то забормотала себе под нос, загибая при этом пальцы на обеих руках, и наконец гордо объявила:
– Сорок пять лет назад это случилось!
– Точно?
– Еще как точно! Я тогда как раз сапоги себе югославские купила, три месяца за ними в магазин бегала и поймала. Нет, даже три с половиной. Такое не забудешь!
«Сорок пять лет, – подумала Надежда. – Именно столько лет прошло с того неизвестного события, о котором писал в своей записке Виктор… скорее всего, именно тот Витька Казаков, о котором рассказывает старушка… Ну да, и квартира точно та самая, которую покойная Коврайская описывала. Все сходится – и время, и описание».
– А вы не знаете, где сейчас они все?
– Кто?
– Ну, вот эти трое – Виктор Казаков и друзья его, Лена и Вася… вы же про них говорили?
– А тебе за чем? – Старушка подозрительно взглянула на Надежду.
– Да ни за чем, – Надежда пожала плечами. – Вы, наверное, все равно не знаете…
– Почему это не знаю? Я про старых жильцов все знаю! Витька как раз недавно помер, двух лет не прошло. Так и жил в этом доме. А Ваську… Ваську еще тогда убили, почти сразу после смерти Сигизмунда Кондратьевича. Зарезали в подъезде.
– Заре-езали? Ох, какие вы ужасы рассказываете! – Надежда Николаевна прижала руки к щекам и вроде бы даже вскочить со скамейки собралась.
– Да чего уж такого ужасного? Жизнь – она жизнь и есть, в ней всякое случается.
– Ну, режут не каждый день… А Лена? Что с ней случилось? Или вы не знаете?
– Лена?
– Ну, вы же говорили, хулиганили они втроем, с ними еще Ленка была, Морозова…
– О, Лена-то наша в люди выбилась! – старушка подняла глаза к небу. – В большие люди!
– Начальница, что ли?
– Бери выше! В кино она снимается, в самом телевизоре! Я недавно сериал смотрела – «Кривой против Припадочного», очень жизненное кино, смотрю – никак наша Лена мать героини играет. Правда, в этих… в титрах другая фамилия стояла, но мне Белла Романовна сказала, что это точно она, Лена наша, просто она замуж два раза выходила и каждый раз фамилию меняла…
– Что еще за Белла Романовна? – переспросила Надежда, у которой уже закружилась голова от старушкиной болтовни.
– Белла Романовна? Так ты ее разве не знаешь? Она на почте работает, которая на углу, и все про кино знает. Она мне и рассказала, как наша Ленка в кино и в телевизор пристроилась. Там снимали какой-то фильм, где в главной роли московская звезда знаменитая – эта, как ее… Сикстинская. Так вот, когда эту звезду со спины снимали, вместо нее другую женщину брали, чтобы той за лишние часы не платить. Им, звездам-то этим, за каждый час платят страшные деньги, представь! А у нашей Лены фигура один в один, как у Сикстинской. И походка. Так что если парик надеть, то нипочем сзади не отличить. Вот они ее и снимали полфильма. Потом в другом фильме, потом в третьем, а там уже к ней привыкли и стали ее спереди снимать…
– Ох, что-то у меня голова заболела! – проговорила Надежда Николаевна.
– Это к дождю, наверное! Ты, милая, как домой придешь, голову помой, все и пройдет, боль твою как рукой снимет…
– Ага… так я поеду домой. Только вы мне скажите, какая теперь фамилия у Лены?
– Какая фамилия? – Старушка задумалась. – Вот поди ж ты, то, что давно было, все помню. Что раньше она была Морозова – помню, а сейчас… нет, ну просто беда! Помню, что-то такое мебельное… прямо в голове вертится…
– Мебельное? – удивленно переспросила Надежда. – Это как? Стулова, что ли? Или Буфетова?
– Да нет, какая Буфетова… ты бы еще сказала – Кроватьева! Нет, надо же, стала все забывать… Мне Белла Романовна говорит – ты все записывай, чтобы не забыть, так я запишу, а потом не могу вспомнить, куда записку положила…
Старушка принялась рыться в карманах и вдруг с победным видом вытащила смятый листок:
– Вот же он! А я-то его три дня искала, думала, все, потеряла, придется за новым
