Роковая монета - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вы-то как про все это узнали? – заинтересовалась Мария.
– А Витька сам мне про это рассказал. Когда про Ваську узнал, вызвал меня на лестницу и рассказал все. И про их разговор, и про ту монету, которая у него осталась. И монету мне показал… стал еще совета просить – что с ней делать. То ли подложить обратно в комнату Сигизмунда, то ли выбросить от греха.
– И что вы ему посоветовали?
– А что я могла тогда посоветовать? Я тогда так перепугалась, что даже думать об этом деле не могла, не то что говорить. Так и сказала ему – что больше ничего не хочу об этом знать: ни про монету эту, ни про Ваську, да и его самого не хочу больше видеть. Ушла и дверь захлопнула. И так получилось, что больше я Витьку не видела. Отец мой был военный, и его буквально в те дни перевели на другое место службы, в Западную Сибирь. Знаете, как раньше было: приказ есть приказ, три дня на сборы – и все. Явиться к новому месту прохождения службы. Мама его одного отпускать не хотела, боялась, что пить в одиночестве начнет, так что мы всей семьей сорвались. Несколько лет мы там прожили, я институт окончила, замуж вышла. Потом с мужем развелась и сюда переехала, на малую родину, как говорится. А Витьку так больше никогда и не видела. Вот и вся вам история…
– А чем та история с Сигизмундом Кондратьевичем закончилась – вы не знаете?
– Да ничем она не закончилась. Мама моя переписывалась с соседкой тетей Клавой с третьего этажа. Так тетя Клава ей все подробно написала – дело вскоре закрыли, признали несчастный случай. Мол, вышел старик на балкон покурить, голова закружилась, он и сорвался.
– А про монеты ничего не узнали?
– Ничего. Никто и не знал, что у него что-то пропало. Он один жил, ни с кем не делился. А спустя положенное время комнату его Витькиной семье отдали, Казаковым. И вот еще что. Тетя Клава писала, что мать Васьки Гусакова первое время все пыталась выяснить, что же с ее сыном случилось. Сначала-то прокурор ей авторитетно заявил: найдем убийцу вашего сына. А потом – молчок. И все тянули и тянули. Тогда она обратилась к тому мужику, у которого Васька зажигалку украл, к Белобородову. У него и правда связи в милиции были. Ну и тоже впустую… дело вскоре заглохло, никого не нашли, потому что меня не было, а Витька молчал как партизан про то, что Васька какому-то Груздю монеты собирался продать. Так что дело так и повисло, списали все на шпану.
– И все на этом?
– Да, вот еще что. Спустя много лет я случайно наткнулась на одну книжку… она еще так называлась… не то «Банды Ленинграда», не то «Преступность во времена застоя». И автор – этот самый Белобородов.
– Читали?
– Да нет, зачем мне…
– А Виктор с тех пор никак не проявлялся?
– Говорю же вам – я его не видела.
Елена явно что-то недоговаривала, и Мария сделала еще одну попытку:
– Не видели… и писем от него не получали?
– Писем… – как эхо, повторила Елена. – Правда, писал он мне первое время. Одно, первое, письмо я прочла. Писал, что думает обо мне часто, что любит меня и все такое… но я как увидела его имя – так вспомнила ту ночь и как старик ко мне тянется, а главное – как его голова раскололась… У меня в глазах прямо потемнело! Нет, думаю, не хочу ничего из того времени вспоминать и писем никаких мне не нужно! На то письмо я не ответила и