Семь походов по Восточному Саяну - Марк Пуссе

За время нашего отсутствия наши друзья видели маралуху, лосенка, собрали гербарий из характерных для Саян растений. Мы раскладывали на листах бумаги и фотографировали на цветную пленку хвойные: кедр, ель, можжевельник, лиственницу, пихту, потом — все, что росло поблизости: стебли чемерицы, корень ревеня, черемшу, даже круглолистую березку. Оба Валентина, лазавшие на голец правого берега, принесли рододендрон даурский. Название растений определяем по книжке Федоровых «Два года в Саянах». Геологи, прочитавшие ее в наше отсутствие «от корки до корки», оказывается, хорошо знакомы с проводниками ботаников. «Стародубцев недавно умер, а Усов и сейчас еще жив!» Орзогай переводится как «дорога к сагаям». Не эта ли племенная группа в то время здесь кочевала? Камасинцы это или тофалары?

По радио сообщили: «Вылет вертолета откладывается…» Опасаясь опоздать из отпуска, решили начать переход к Кану, там рубить салик и плыть самим. На всякий случай оставили летчикам записку, просили, если заметят костер, забрать нас.

Преградивший нам путь Малый Агул переходили невдалеке от огромной лиственницы с гнездом скопы на вершине, — по каменистому перекату. Искупались все, даже могучий Володя. Уж очень сейчас сильное и бурное течение.

Тропа по берегу Малого Агула неожиданно кончилась. Отвесная скала обрывалась в реку, а обойти ее берегом уже нельзя — вода поднялась. Только приблизились к обрыву — сверху загрохотал камнепад. Нашли более пологий подъем и полезли на гору. По компасу взяли направление на Тукшинское белогорье — оно отсюда, с горных вершин, совсем близко. Старались идти натоптанными звериными тропами, зная, что они не подведут. По каменистой, покрытой ягелем, а местами редкими кустарниками поверхности белогорья, идти легко и приятно, здесь гуляет прохладный ветерок. Через три дня, когда уже шли по прорезающей его с юга на север тропе, увидели летящий к экспедиции вертолет. «Обратно он может пролететь минут через сорок-пятьдесят». Вскоре тропа подвела нас к разрушенному лабазу, и мы спустились в заболоченную долину. «Скорее костер!»

Друзья, особенно Володя, не очень верят этой затее и не торопятся подтаскивать лапник. Но вот все готово. В центре долины разведен костерик, рядом — гора сухого и сырого лапника. МИ-4 появился внезапно. В костер полетел лапник, я вылил весь пузырек заранее приготовленного бензина, пламя взметнулось, пошел густой дым. Саша и Володя размахивают шестами с привязанными к ним тельняшками. Машина дернулась вправо, наклонила нос, и пошла на костер. Нас заметили! Вертолет описал дугу и сел на лужайку метрах в трехстах от костра. Мы горячо поблагодарили летчика Матюшина и его товарищей. Теперь-то из отпуска не опоздаем!

Через двадцать минут мы были в Кан-Оклере, а еще через десять улетели в Агинское. Здесь экипаж собрался заночевать, и мы, устроившись на попутной машине, преодолели оставшиеся до железнодорожной станции Уяр последние сто шестьдесят километров.

В Красноярске Володя, как он раньше и планировал, едет на турбазу, где собирается посетить заповедник «Столбы», а мы с Сашей на аэродром.

Много увидели мы в этом четырехсоткилометровом горнотаежном походе за сорок отпускных дней. Немало испытали, нашли новых друзей. Конечно, мы утомлены, но уже теперь, под гул турбин гигантского лайнера, я мечтаю о следующем отпуске и новом маршруте по краю, так неотвратимо манящему к себе.

К ВЕРХОВЬЯМ КИЗИРА

Подготовку третьего похода я начал с декабря 1960 года, решив пройти во время очередного весеннего отпуска по Кизиру, подняться вверх до устья Кинзелюка, а затем самосплавом спуститься вниз по течению. В бассейне этой реки в свое время работала известная экспедиция Г. А. Федосеева.

И вот, когда уже, казалось, все было готово к отъезду, обоих моих товарищей неожиданно отправили в командировку. Отпуск начинался, и я решил ехать один, рассчитывая на помощь местных жителей.

О возможности подъема по Кизиру на моторке я запросил несколько местных сельсоветов. Из Кордовского ответили:

«По рассказам охотников и рыбаков, бывавших в верховьях Кизира, расстояние от Кордово до Кинзелюка около 250 км. Подъем значительно усложняется после речки Шинда. Пять порогов и четыре шиверы приходится обносить сухопутьем. Обнос одного из таких порогов — 500 метров. Моторных лодок у жителей Кордово много, так что договориться можно.

Судя по книге «Мы идем по Восточному Саяну» Г. А. Федосеева, Кизир особенно опасен в период весеннего паводка. Его русло засорено огромными камнями, завалами. И вот предстояло пройти реку, которая по своей мощности занимает в Восточных Саянах второе место после Казыра.

Из Ачинска выехал 7 мая. На пути бескрайняя степь и пологие холмы. Растительности почти нет.

Поезд то и дело ныряет в туннели, и тогда купе вагона погружается в полную темноту. Чем ближе к городу, тем выше и лесистее холмы и горы.

Абакан мне понравился. Чистый, хорошо спланированный современный город. От вокзала уходит много автобусов на ближние и дальние расстояния, например, в Туву, на Кызыл.

Из Абакана за 30 минут перелетел на АН-2 в Курагино, а затем на рейсовом автобусе доехал до Кордово. Дорога здесь не из лучших, зато почти все время идет в непосредственной близости от насыпи строящейся железной дороги Абакан — Тайшет. Уже через год-два в Кордово можно будет ездить поездом прямо из Абакана. До Курагино же уже и сейчас ходит товарняк.

Чем ближе к Кордово, тем типичнее саянские виды — крутые, покрытые густой тайгой холмы.

Утром 10 мая на моторке местного жителя я добрался до Зимовья, где по словам П. Рашупкиной, можно было найти людей, которые согласились бы уйти со мной в путешествие. Зимовье и расположенный в километре от него поселок Усть-Джеб — последние населенные пункты, выдвинутые в сторону верховьев Кизира. Они уже находятся в достаточно глухой местности, где можно интересно поохотиться.

В Зимовье я привез рекомендательное письмо Рашупкиной, содержащее просьбу помочь мне найти владельца лодки, который согласился бы принять участие в походе. На переговоры ушло полдня. Приходили люди, расспрашивали о походах по Центральному Саяну, тофаларах, беседовали. Владелец моторки Олег Воинов в конце концов согласился. Оставалось найти еще одного: вдвоем моторку и грузы вокруг порогов не обтащить. Поплыли в Усть-Джеб к товарищу Олега, Георгию Спиридонову. Через полчаса нас стало трое. Мои спутники промысловики-охотники, но сейчас они свободны.

Теперь уже ничто не могло помешать нам начать поход. Необходимо, правда, еще обзавестись чуть ли не сотней литров бензина, проверить мотор и запасные части, докупить продуктов и, самое главное, починить моторку. Она, откровенно говоря, для такого плавания не подходит. Слишком мала, вся в трещинах и проволочных скрепках. «Как бы не переломило ее валом, — озабоченно вздыхает Олег (валом он называет волны в шиверах), — и борта у нее низкие».