...И вся жизнь - Павел Гельбак

Оказывается, не так уж плохо жить на свете, когда рядом друзья. Молодцы в «Знамени»! Ушел я от них, а вот не забыли, представили к награде.

— Спасибо, Томка, за добрую весть. Спасибо!

— Спасибом не отделаешься. Приходи пораньше домой, поужинаем.

Не нужно оваций

Владас Рудис встретил меня в коридоре обкома.

— Заходи, заходи, именинник, — пригласил он, распахнув дверь своего кабинета. — С тебя причитается.

— За этим дело не станет.

Впервые секретарь обкома обращался ко мне на «ты».

— Так вот, друже, прочитал я Указ, наградили тебя орденом за организацию соревнования в промышленности…

— Есть такой грех. На автозаводе помог организовать первые фронтовые бригады, потом в газете об этом писал… — похвастал я.

— Вот видишь, дело хорошее сделали. Почему же в «Заре Немана» вы так нудно пишете о соревновании? Вот полюбуйся…

Владас Рудис протянул мне сегодняшний номер «Зари Немана». На первой полосе публиковалась подборка об организации соревнования на заводах области. Тоска зеленая. «Отвечая на призыв вождя, коллектив завода взял обязательство выполнить план на 150 процентов», «Стахановец (фамилия), включившись в соревнование, дал сегодня две нормы». И так из заметки в заметку. Строчек много, а толку мало.

— Ну как, нравится? — спросил секретарь.

— Да уж чего тут… Плохо, конечно, плохо. Но здесь и условия другие. Где найдешь такие коллективы, как на автозаводе? Предприятия все маленькие, народ опыта не имеет. Никогда не организовывали соревнования…

— Загнул, редактор, — засмеялся Рудис. — Даже работая в подполье, мы слышали о соревновании, изучали опыт стахановцев, верили, знали, что когда-нибудь пригодится. Вот и настало время. Помоги, а?

— Все, что будет в моих силах.

— Сходил бы ты на завод, показал своим товарищам пример, как писать, а главное, как организовать соревнование.

Я не стал ссылаться на занятость. В конце концов организация труда в редакции зависит от редактора. У меня, как видно, нет таких способностей. Стыдно признаться: восемнадцать часов в сутки занят в редакции, типографии, на заседаниях. Как же хватало времени в «Красном знамени»? На заводах я бывал тогда часто.

Вернувшись домой, стал раздумывать о разговоре с Владасом Рудисом. Появиться на заводе не велика хитрость. Толк бы вышел, вот что важно. В ящике письменного стола нахожу старые блокноты. Вот и записи, сделанные во время командировки на Горьковский автозавод, где создавались первые фронтовые бригады.

Страничка из блокнота:

«Перед сменой члены первой фронтовой волнуются:

— Большое дело затеяли. Вдруг опозоримся?

— Не можем опозориться: прав у нас таких нет, и совесть не позволит, — рассудительно отвечает бригадир. Он успокаивает ребят. — Дело, конечно, новое. С непривычки, конечно, странно, как это — фронтовик в тылу. А по существу — нормально».

Вспоминаю бригадира, молодого парня, курносого с плутоватыми глазами. Однажды, уже будучи именитым бригадиром, он увидел меня в цехе, схватил за рукав:

— Корреспондент, помоги! Жениться хочу.

— А что, сам не справишься?

— Не в том дело… Помоги свадьбу справить. По карточкам не сильно разгуляешься, сам понимаешь.

— Что ж, дело хорошее, — говорю я. — И во время войны не грех о личном счастье подумать.

А в голове уже план статьи о первой свадьбе во фронтовой бригаде рождается.

В тот же день пошел в партком, комитет комсомола, к директору. Там тоже вдохновились: первая свадьба во время войны, женятся лучшие люди завода. Справили свадьбу как в мирное время: и выпивка нашлась, и еды хватило. В газете снимки напечатали, отчет. Только молодые в ЗАГС не ходили, никаких намерений создавать семью не имели. Просто погулять захотелось.

Потом их драили на комсомольском собрании, а мнимые жених и невеста с невинным видом оправдывались:

— Из-за чего шум? Может, потом мы и вправду друг дружку полюбим, тогда и поженимся, а сейчас вину свою трудом искупим. Ежедневно — триста процентов плана давать станем, всей бригадой. Устраивает?

Комитетчики вздохнули и решение приняли, чтобы липовые молодожены звание фронтовиков не позорили.

В редакции мне тоже тогда влетело за отчет о несостоявшейся свадьбе. Однако вскоре они все же зарегистрировали брак в ЗАГСе. В гости в Москву ко мне вместе приезжали, счастливые.

История забавная, но вряд ли она мне пригодится при организации фронтовых бригад в Принеманске. Вспомнил клятву, которую давали фронтовые бригады на автозаводе. Стал искать, кажется, я ее тогда записывал.

Проснулась Тамара, улыбнулась:

— Ты чего не спишь, полуночник?

— Дела, милая, дела.

— Ложись-ка. Уже поздно.

— Ладно, не привыкать. Слушай, сегодня с утра, как придешь в редакцию, скажи Соколову и Урюпину, что меня весь день не будет. Пойду на завод.

— Правильно, — приподнялась на локте Тамара. — Я давно тебе хотела посоветовать. Боялась — обидишься.

Мне хотелось бы многое объяснить жене, но она, подложив ладонь под щеку, отвернулась к стене. Пусть поспит. Очевидно, она и сама понимает, что не из любви к кабинету я день и ночь торчу в редакции и типографии. Вот наладится дело, и я снова буду неразлучен с корреспондентским блокнотом.

В парткоме машиностроительного завода меня ждала встреча со старым знакомым-москвичом. Только мы с секретарем партийной организации Юозасом Мицкявичюсом начали говорить об организации соревнования в цехах, как в кабинет вошел рослый мужчина в офицерском кителе без погон, в синем галифе и до блеска начищенных хромовых сапогах. Мицкявичюс обрадовался:

— Знакомьтесь, наш директор Александр Сергеевич Чувалов.

Директор широко улыбнулся, дружески обнял:

— Мы знакомы. В Москве не раз доводилось встречаться. Помните?

Да, я помнил Александра Чувалова, инженера с шарикоподшипникового. Он некоторое время руководил одним из цехов. В «Красном знамени» мы его однажды критиковали за то, что не помогал молодым новаторам.

— Значит, не усидели в кабинете? — осведомился Чувалов. — Я так и думал. Как прочел в «Заре Немана» вашу фамилию, так и решил, что не дадите нам покоя. Станете по цехам шнырять. Милости просим. Помощь нам очень нужна.

Юозас Мицкявичюс извлек из письменного стола папку. На ее обложке тушью было написано: «Ход социалистического соревнования на Принеманском машиностроительном заводе». Хотя папка была и объемистая, но сведений в ней оказалось не так уж много.

— Бумагой пока не обросли, — самодовольно сказал Чувалов, — соревнование здесь стихийно начинается, не как у нас.

— Душевно, от сердца люди стараются работать, — поддакнул секретарь парткома.

— Эх, Юозас, пойми, наконец, что ни душу, ни сердце к отчету не подошьешь. Честно надо признаться, есть еще недоработки, отдельные недоделки, так сказать…

— Я, товарищ директор, и не пытаюсь скрывать наших недостатков. Редактор сам увидит. Надеюсь, в цеха зайдем…

— Буду признателен.

— Я сопровождать буду, на правах старого знакомого, — предложил директор. — На первый раз с сопровождающим, а потом сами запросто приходите. Пропуск выдадим. Завод не велик. На моем родном «Шарике» в одном цехе весь завод бы разместился.

По дороге Чувалов пожаловался, что кадры малоквалифицированные. «Вот вы познакомились с Мицкявичюсом. Разве это парторг завода? Зелен еще».

Я возразил. Парторг на меня произвел неплохое впечатление. Ну, а если опыта не хватает, не беда. Опыт — дело наживное.

В маленьком, тесном цехе — скрежет, визг, рев. Подошел к первому станку, поздоровался с высоким пожилым рабочим:

— Как успехи?

Рабочий посмотрел вопросительно на директора.

— Ты говори откровенно, — пробасил Чувалов. — Это наш редактор, так сказать, общественное мнение.

— Чего ж мне, товарищ директор, лукавить. Не то нынче время…

— Это верно, — согласился Чувалов. — Давай рассказывай, как план гоните, как соревнуетесь.

— Помаленьку соревнуемся. Каждый понимает, что сейчас от нашего труда многое зависит. Вон какие развалины гитлеровцы оставили.

— Какие обязательства взяли? — спросил я.

— Цех брал. Начальник знает.

— А вы лично с кем соревнуетесь?

— С ним, — рабочий кивнул в сторону соседнего станка. За ним стоял токарь в замасленной солдатской гимнастерке, со шрамом через все лицо. На мой вопрос о социалистическом соревновании он иронически ответил:

— Какое соревнование? Смех да и только. Помню, до войны на Уралмаше…

— Вы что, в Свердловске работали?

— Оттуда я, — вздохнул рабочий, и шрам на лице побагровел, — в стахановцах ходил, портреты на доске почета висели…

— Вам и карты в руки, помогите товарищам организовать соревнование. Как ваша фамилия?