Червь Уроборос - Эрик Эддисон

Затем Алый Фолиот велел позвать своих Панд, и те стали перед ним, красно-бурые и с черными животами, с круглыми покрытыми мехом мордами, с невинными янтарными глазами, с мягкими лапами и рыже-кремовыми полосатыми хвостами.

— О Панды, — сказал он, — танцуйте для нас, ибо великое наслаждение дарит нам ваш танец.

— Повелитель, хочешь ли, чтобы мы исполнили джигу? — спросили они.

И он ответил:

— Джигу, любимые мои.

Тогда струнные заиграли в быстром темпе, тамбурины и треугольники начали отбивать ритм, а лапы Панд засверкали в радостном танце. Музыка струилась и бурлила, а танцоры все танцевали, пока весь зал не был охвачен водоворотом их танца, а от скамей Витчей не донесся одобрительный рокот. Внезапно музыка стихла, танцоры замерли на месте, плечо к плечу, одна покрытая мехом лапа в другой, и робко поклонились гостям, а Алый Фолиот подозвал их к себе, поцеловал каждого в уста и усадил на свои места, где они могли отдыхать и наблюдать за последующими танцами.

Далее Алый Фолиот велел позвать своих белых Павлинов, цветом подобных лунному свету, дабы те станцевали для лордов Витчланда павану. Они развернули свои роскошные хвосты и начали размеренный танец; и дивно было наблюдать те грацию и великолепие, с которыми они двигались под сдержанную и величавую музыку. К ним присоединились Золотые Фазаны в своих золотых воротниках, и Серебряные Фазаны, и Павлиньи Фазаны, и Страусы, и Дрофы; они горделиво выступали, оттягивая носки, кланяясь и отступая под торжественную мелодию паваны. У каждого инструмента была своя партия в величавой паване: у лютней и цимбал, у теорб, у тромбонов и гобоев; у флейт, издававших сладкие трели подобно птицам в небесной вышине, у серебряных тру, у рожков с их низкими исполненными тайны и волнующей сердце неги напевами, у зовущего в битву барабана, у трепещущей арфы и у кимвалов, чье громыхание подобно столкновению двух армий. А соловей, сидевший подле Алого Фолиота, исполнял страстный мотив, в сладкой и скорбной красоте которого таяла сама душа.

Слушая и созерцая неземную павану, Лорд Гро плакал, уткнувшись лицом в свой плащ, ибо под ее звуки, подобно восставшим из могил призракам, к нему вернулись полузабытые воспоминания о счастливой поре в Гоблинланде, еще до того, как он устроил заговор против короля Гасларка, был изгнан со своей дорогой родины и изгоем осел в водянистом Витчланде.

Затем Алый Фолиот приказал исполнить гальярду. Струнные инструменты заиграли радостную мелодию, и по залу закружились две упитанные сони. Все громче звучала музыка, и все резвее отплясывали сони, подскакивая в радостном танце от пола до балок сводчатого потолка, вверх и вниз. К ним присоединились Фолиоты, вертясь и приплясывая в безумном веселье танца. Музыка играла все быстрее, а в зал, кружась, вошли шесть легконогих фавнов и одноножка, что прыгал туда и сюда, как блоха, пока Витчи не охрипли от пения и воодушевленных криков. А сони подскакивали все выше и все неистовее, и их маленькие ножки так быстро мелькали под неудержимую музыку, что невозможно было уследить взглядом.

Но лорда Гро мало радовал этот веселый танец. Тоска и уныние охватили его, омрачая его мысли и делая веселье ненавистным, как ненавистен ночным совам солнечный свет. Поэтому он испытал облегчение, когда заметил, как Алый Фолиот тихо поднялся со своего места на помосте и покинул зал через скрытую гобеленами дверь. Завидев это, Гро тоже незаметно вышел из наполненного движением и радостным смехом зала прямо в разгар гальярды и окунулся в вечернюю тишину. Ветер в безбрежных и безмолвных пространствах небес над пологими холмами улегся, и весь западный горизонт был охвачен оранжевым заревом заката, переходившим в вышине в пурпур и таинственную синь. Не было слышно ни звука, кроме неутомимого шороха морских волн, да пролетали в закатном небе птицы. В безмолвии Гро двинулся на запад вдоль ущелья, пока не оказался на краю обрывавшегося в море мелового утеса и не заметил Алого Фолиота, в одиночестве созерцавшего угасающие краски заката с этого высокого обрыва.

Они стояли некоторое время молча, глядя на море, и, наконец, Гро заговорил:

— Как день умирает в тех западных палатах, так и Витчланд покинуло величие.

Но Алый Фолиот не ответил ему, погруженный в раздумья.

Тогда Гро сказал:

— Хоть там, где зашло солнце, и лежит Демонланд, но на востоке от Витчланда следует искать великолепие утра. Завтра ты узришь там восходящее солнце, и столь же скоро увидишь ты возрождение величия, славы и могущества Витчланда, и под его карающим мечом враги его полягут, словно колосья под серпом.

— Мне по душе мир и спокойствие вечера, — ответил Алый Фолиот. — Оставь меня — или же, если желаешь остаться, не разрушай этих чар.

— О Алый Фолиот, — промолвил Гро, — тебе и впрямь по душе мир? Тогда весть о возрождении Витчланда будет сладкой музыкой для твоих ушей, ибо мы в Витчланде ценим мир, и не мы сеятели раздора, но одни лишь Демоны. Война с Вампирами, что потрясла весь свет, была затеяна Демонландом…

— Вопреки своим намерениям ты возносишь им сейчас великую хвалу, — сказал Алый Фолиот. — Ибо кто сравнится с этими погрязшими в пороке, пожирающими людей Вампирами в их развратности и нечеловеческом вырождении? С Вампирами, которые с незапамятных времен нападали каждый пятый год, а в прошлом году обрушились на нас с доселе невиданной жестокостью? Но если они и плавают ныне, то лишь по темным водам потустороннего мира, не оскверняя более земных морей и рек. Так восхваляй же воинов Демонланда, изгнавших их навеки.

— Этого я и не оспариваю, — ответил лорд Гро. — Но ревущий пожар затушит и гнилая вода. Против своей воли мы, витчландцы, присоединились к Демонам в той войне, предвидя (как в итоге ценой большой крови и произошло) лишь укрепление Демонов в их чванстве, ибо желают они одного: стать тиранами и повелителями всего мира.

— В молодости ты был соратником короля Гасларка, — сказал Алый Фолиот. — Ты родился и вырос Гоблином; ты был молочным братом короля, был вскормлен той же грудью. Почему я должен прислушиваться к тебе, что открыто предал столь доброго короля? К тому, чье вероломство откровенно осуждает даже простой люд (в чем я убедился совсем недавно, прошлой осенью, когда посетил город Зайё Закуло во время празднеств по случаю помолвки кузины короля, принцессы Армеллины, и лорда Голдри Блусско). Они несли по улицам твои непристойные изображения и пели о тебе так:

Вот так гнида,Он обидуЗатаил.Башковитый,А поди ты —Изменил.

Что ни слово,То медовоУ него,Только сплошьЭто ложьДа плутовство.[24]

— Какие сами, такая и поэзия, — сказал Гро, немного поморщившись, — Не думаю, что такому благородному государю как ты следует идти на поводу у завистливых и в наивысшей степени предвзятых настроений черни. Что же до гнусного эпитета «предатель», то я отвергаю и плюю на него. Правда состоит в том, что я, не прислушиваясь к общественному мнению, этому идолу дураков и бабья, следую за своей собственной путеводной звездой. Однако же я пришел сюда не для того, чтобы разглагольствовать на столь незначительную тему, каковой является моя персона. Вот что я скажу тебе со всей серьезностью: не внушай себе мысли, будто Демоны оставят мир в покое, — это менее всего соответствует их намерениям. Они не желают ни слушать твои примирительные слова, ни трапезничать с нами за одним столом, ибо замыслили против нас недоброе. Что сказал Юсс? «Витчланд издревле был подобен блохе»: именно так, блохе, которую он жаждет раздавить меж своих ногтей. О, если тебе и вправду дорог мир, то путь к воплощению твоего желания воистину короток.