Продолжение не следует - Алексей Михайлович Курбак

Не по чину важность

Один из сокурсников по мединституту, по имени Анатолий, решил жениться. Весна, третий курс, он парень вполне взрослый, до ВУЗа в армии отслужил, словом, самостоятельный.

Вот только жить было негде. В том понимании жизни интимно-супружеской, которого в нашем Эсэсэре официально как бы и не существовало. Это теперь без секса не обходятся даже новостные программы, а в семидесятые прошлого века — дети, понятное дело, появлялись, но сам предшествующий процесс скромно замалчивался.

Будущие муж с женой обитали в разных общежитиях, а чтобы снять отдельную квартиру или даже комнату — тогдашним студентам практически не под силу. Со стороны родителей большой помощи не поступало, учились средненько, стипендии хватало на еду, а на жилье — никак.

Поэтому семейная жизнь могла разладиться еще до юридического оформления семьи как таковой. Тут же подпитка важна, в смысле совместного, образно выражаясь, сна…

Ясно, молодую барышню в мужскую комнату на ночь не приведешь. А вот парню в женскую на такой срок прийти вроде как допустимо. Особенно при определенной доле так называемого «второго счастья». Нахальства, проще говоря. Наш Толян так и поступал, причем вполне систематически, на протяжении более года.

Еще на первом курсе, в самом начале обучения и, соответственно, проживания в общаге, Толика неформально прозвали «Толя-генерал». А чаще — просто «генерал».

Причина вот в чем. При росте выше среднего парень он был габаритный. Бог не обидел рельефными плечами, гм… бедрами, и еще на редкость выдающимся был животик. Можно сказать, брюшко. Из-за этого майки-рубашки на Толике смотрелись кургузо даже при соответствии размера. Отказывались полностью скрывать объем внутреннего мира… Но важнее всего — привычка погуливать в майке с трусами. Трусы же у Толяна всегда были особенные. Не просто «семейные», а до колена и с широкими ярко-красными лампасами, независимо от основного окраса. Через них и стал «генералом».

Этот крепыш имел еще привычку иногда перед сном употребить. Стаканчик-другой, оно же для любви и последующего крепкого сна с храпом и другими сопутствующими звуками — то, что надо! А соседкам его избранницы Валюшки куда деваться? Приходилось терпеть.

И вот однажды наш молодожен — они уже в ЗАГСе отметились — в подпитии на автопилоте поднялся и отправился в удобства. Туалет с литерой «М» в той общаге располагался в противоположном, мужском, крыле, и требовалось преодолеть метров пятьдесят коридора. По дороге две рекреации, в одной — импровизированная дамская читалка, где жаждущие знаний с первого по последний курс сидят-зубрят почти круглосуточно. В другой тоже не пусто — танцевальная «зала», в полумраке под музыку из кассетника соответствующие движения, объятия и вздохи.

Только достигнув места назначения, Толя окончательно проснулся и обнаружил: он частично, вернее ровно наполовину наг. Не как змей Киплинга, а в смысле ГОЛ. Или неодет. До пояса. Как предлагают пациентам на приеме у врача, но с точностью до наоборот. То есть майка, хоть и скромненькая, в наличии, а лампасоносная часть экипировки — отнюдь…

Во все времена и независимо от географии жизнь в студенческих общежитиях на ночь не замирает. Скорее активизируется. И вызывающее дефиле «генерала» не осталось незамеченным. К его счастью, один из хлопцев-одногруппников тоже оказался среди свидетелей триумфа. Вошел в положение и принес страдальцу штаны для сокрытия срама хотя бы на обратном пути.

В такие моменты приходит осознание смысла фразы: «Остановись, мгновенье!..» Прекрасного мало, но хочется, чтобы все пропало. Навсегда. И завтра не было бы вообще. Но, как пела некогда примадонна, время ни на миг не остановишь.

Следующий полдень все-таки пришел. На курсовой лекции, в присутствии полутораста молодых людей обоего пола, герою был задан вопрос. Задавал его представитель деканата, и суть кратко сводилась к нравственной оценке состоявшейся демонстрации. Оценить предложили самому автору экспозиции.

Крови и слез не было, но, чтоб из института не поперли, стриптизер краснел, потел, каялся, заверял, приносил, обещал и тому подобное.

А как только доцент исчез с горизонта, Анатоль, расправив плечи, выдал:

— Ну, подумаешь!.. С кем не бывает? И вообще, невелика важность!

Нокаут всегда случается внезапно. И ухмылка на лице виновника торжества мгновенно скисла после комментария скромницы-отличницы Ирины.

Она сказала сочувственно, поправляя очки:

— Да, Толя! «Важность», действительно, невелика!..

Напутствие

Краткость — сестра таланта. Еще есть такое понятие «лаконизм». Значит, умеет человек максимум информации и смысла передать минимумом слов, букв и тому подобное.

Особенно это ценится у военных. Еще с Цезаря. И Суворова, разумеется. Потому что Цезарь — не наш, и вообще, давно и неправда. А нам надо, чтоб по-нашему. И желательно с колоритом.

У нас как было? Стремишься в армию родную, нет ли, а служить придется. В восьмидесятые годы минувшего века возникло такое явление «двухгодичник». Кадровых военных периодически не хватало, и молодых людей, окончивших ВУЗы, где имелась военная кафедра, призывали на два года послужить лейтенантами.

К медикам это тоже относилось. И меня, что называется, забрили. Побывал в штабе округа, тамошний кадровик со змеями в петлицах дал Це-У, потом — Це-У в штабе пониже, и вот я уже в родном, так сказать, подразделении с гибридным военно-медицинским наименованием «медицинская рота».

Там меня с распростертыми объятиями приняли два майора. Один, соответственно, командир этой самой роты, другой — начальник медицинской службы. Полагалось представить меня командиру соединения. И повели они меня, еще в «гражданку» одетого, пред ясны очи.

Под дверью кабинета с полчаса постояли. Они то и дело козыряли проходившим военным: отдание чести — процедура у них, в отличие от девиц, многоразовая даже в течение дня.

Наконец выглянул молодой офицерик, их позвал. Я было сунулся — стой, говорят! Стою еще минут двадцать. Там рядом солдатик какую-то тумбочку красит, запах едкий до ужаса — глаза на лоб, у меня сопли, дышать нечем… Зовет один из моих майоров, на ухо шепчет:

— Подойдешь к столу, кратко и четко о себе доложи…

Вошел. Кабинет — в длину еще больше, чем у моего районного главврача — метров десять! По стенам карты развешаны, от области до Европы. Мои майоры в углу жмутся. В глубине за столом сидит здоровенный мужик с погонами полковника на чем-то черном.

Я и забыл — соединение-то танковое. А подумал: вот влип, блин, СС какой-то! И цвет волос арийский такой… Можно сказать, очень светлый шатен. Потом уже узнал: неформально-ласково нашего старшого