Право первой ночи для генерала драконов - Екатерина Владимировна Скибинских
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я застыла на месте, смотря на свои пальцы. Огонь медленно угасал, оставляя за собой
только слабое тепло. В голове не укладывалось то, что произошло. Магия.
Это была магия, и она вышла из меня. У настоящей Эланиры не было никакого
магического дара. Получается, он только что раскрылся?
Я ощутила прилив странного восторга, смешанного с опасением. Это открытие могло
кардинально изменить мою жизнь в лучшую сторону. Магия в этом мире —это сила, это
возможности. Может быть, у меня есть шанс на что-то большее?
Интересно, а как тут с магическими академиями? Есть ли бюджетные места? И что по
документам? Паспорт там, не знаю, свидетельство о рождении... Угу, а заодно и о браке.
Эта мысль была настолько нелепой и смешной, что я невольно рассмеялась, представляя, как объясняю экзаменаторам свою недавнюю историю. И все же дела у меня, похоже, далеко не так плохи, как могли бы. А еще это означало, что я теперь с чистой совестью
могу носить штаны.
Итак, на повестке дня: дойти до храма, отпустить душу Эланиры, узнать у кого-нибудь хоть
что-то о том, где обучаются маги, и... весьма желательно при этом не попасть в лапы
дракона.
10.
Дрейк
Когда Дрейк наконец вышел из своих покоев, утренний свет больно резанул глаза, но это
было ничто по сравнению с яростью, что бурлила в его груди. Злость отравляла каждую
мысль. Стражники, стоявшие у двери, испуганно сжались. Но к их счастью, Дрейк
понимал, что смена караула произошла буквально час назад и эти двое точно ничего не
могли знать.
Дракон тяжело шел по коридору, шаги эхом отдавались от стен. Лицо его оставалось
спокойным, но в глазах полыхал едва сдерживаемый гнев. Слуги, завидев генерала, тут
же поспешно отводили взгляды, боясь даже дышать в его присутствии. Один из них
дрожащими руками прижал к груди поднос с пустыми бокалами, молясь про себя, чтобы
лорд не обратил на него внимания. Но путь того лежал в комнату, отведенную для
стражников.
— Где Эланира? — Голос прозвучал низко, с холодной угрозой.
Стражники, караулившие ночью у его покоев, переглянулись, явно не зная, что сказать.
Наконец старший по званию собрался с силами и заговорил, спотыкаясь на каждом слове:
— Милорд, она... э-э... вышла через... — Стражник судорожно потер лоб, будто пытаясь
вспомнить детали. — Через двадцать минут, милорд. Сказала, что пойдет к барону...
плакать, да... после того, как... как все закончилось.
Дрейк только сейчас понял, что, помимо страха, в глазах человека светится осуждение. И
пусть Дрейк сам слышал все, что эта лгунья говорила стражникам, эти слова и реакции
разъярили его еще больше. Гнев волной прошел по телу Дрейка. Стражник попятился, боясь, что дракон вот-вот ударит его.
— К мужу?! — Громыхающий рык Дрейка, как раскат грома, эхом разнесся по коридору.
Слуги, прислушивающиеся к происходящему, попятились, готовые в любой момент
броситься наутек. В груди дракона закипала новая волна гнева. Она не просто сбежала, она его выставила дураком. Всем своим видом дала понять, что он грубый мужлан, который только и способен, что использовать девушку для своего удовольствия!
Тем удивительнее было, что стражник нашел в себе силы продолжать, щедро делясь
неодобрением во взгляде и интонациях.
— Милорд... она выглядела очень... — начал он, но замялся, когда Дрейк впился в него
тяжелым взглядом. — Очень подавленной и несчастной.
Он бы сказал что-то еще, что-то, что точно спровоцировало бы Дрейка, но вовремя
замолчал, осознавая, что и так позволил себе слишком много.
Дрейк мгновенно понял, как его действия выставили перед другими. Он стиснул зубы, но
сдержался, не двигаясь с места. Сейчас не время выплескивать ярость на слуг. Рывком
развернулся и стремительно направился к дому барона, задыхаясь от кипящей в нем
злости.
Двери дома с треском распахнулись, и Дрейк влетел в просторный зал. Барон, услышав
шаги, выскочил из соседней комнаты и, завидев дракона, мгновенно побледнел.
— Где она?! — Дрейк едва сдерживался, чтобы не выпустить огонь, что клокотал в его
груди. В человеческой ипостаси это практически невозможно, но драконья сущность
полностью разделяла его чувства и была совсем не против частичной трансформации.
Барон, заметно дрожа, замахал руками:
— М-ми-милорд, вы о ком? Эланира же у вас... Мы полагали, что...
— У меня? — Гнев захлестнул его с новой силой. — Ты хочешь сказать, что она здесь не
появлялась?
Барон растерянно заморгал, пятясь назад:
— Милорд, мы думали, что это хороший знак, что она вам... понравилась и вы... —Он
гулко сглотнул, не в силах закончить фразу.
— Понравилась? — Дрейк скрестил руки на груди, чтобы удержать себя от того, чтобы не
схватить барона за горло. — А ты в курсе, что она заявила всем, что все закончилось, и
ушла к тебе? При этом выставила меня грубым мужиком, который изнасиловал ее и сразу
уснул?
Барон заметно затрясся, едва не падая от напряжения.
— Э-это, сейчас, милорд! Я... мы ее найдем! Я обещаю! Сейчас за патлы ее сюда
притащат, она будет умолять вас о прощении. Вы сможете наказать ее так, как сочтете
нужным! Я... я вам ее вообще отдам. Хоть насовсем, если она переживет ваш гнев...
Дрейк поморщился, услышав эти слова, но промолчал. Барон был ничтожен в своей
подлости, но ярость, что кипела внутри дракона, затуманивала рассудок. Сейчас главное
было найти Эланиру.
— Найди ее, — прорычал он. — И быстро.
Барон, видя, что дракон не возражает, тут же выскочил в коридор и заверещал как на
плахе:
— Стражу на поиски, немедленно! Найдите эту дрянь!
И совсем тихо, уже ни к кому не обращаясь, прошипел себе под нос:
— Зря только на целителя потратился. Лучше бы подохла в подземельях, тупая
деревенщина.
И вот эту фразу оставить без внимания Дрейк уже не мог...
Дрейк остановился у двери, его дыхание было тяжелым, как будто каждый вдох обжигал
легкие. Ярость все еще кипела в его груди, но он старался сдерживать ее, по крайней
мере в пределах этого проклятого дома. Шорох метлы, едва заметный, заставил его
обратить внимание на служанку, которая тихо подметала в коридоре.
— Ты, — резко бросил Дрейк, его голос напоминал рык, от которого по спине пробегал
холодный пот. — Иди сюда.
Девушка испуганно пискнула, не громче мыши, но покорно вошла
