Вторая жизнь - Маша Трауб

Где-то неделю они не сталкивались. Лиза опять задержалась на работе – домой ехать не хотелось, в спортзал тоже. Все надоело. Она собиралась позвонить Диме, но сдержалась.

– О, привет! – услышала она из-за плеча. – Над чем работаешь?

Рома заглянул в экран компьютера, чего Лиза терпеть не могла. Ее просто трясти начинало от ярости, когда кто-то заглядывал в ее компьютер.

– До свидания, – ответила Лиза.

– У тебя удобная обувь? – спросил Рома и тут же залез под стол, разглядывая ее ботинки.

Раньше она никогда не позволяла себе прийти на работу в ботинках на грубой рифленой подошве – ведь мог позвонить Дима, и она хотела, чтобы он увидел ее на каблуках.

– Не надо разглядывать мою обувь, – рявкнула Лиза.

– Поехали погуляем. Там такой снег, – предложил Рома.

Он не читал намеков, не чувствовал ее раздражения. Он вообще прилип как банный лист. И Лиза поняла, что проще согласиться, чем объяснять Роме нормы поведения.

Машина была другая – старенькая «Хонда».

– Опять поносить дали? – хмыкнула Лиза.

– Ага, надо отогнать в гараж, – спокойно ответил Рома.

Лиза решила, что ее новый кавалер и вправду идиот – ему в лицо хамят, а он как тефлоновый. Ездит на чужих машинах, живет в чужих квартирах, на чужих дачах чувствует себя как дома. Сколько ему лет? Тридцать? Тридцать два? Только инфантильного прихлебателя ей не хватало для полного счастья. Впрочем… Не детей же ей с ним крестить.

Лиза ездила с Ромой в парк, потом на каток, потом в кино. Между этими поездками были чужие квартиры и дачи.

Так Лиза получила то, что хотела, – новые ощущения, непредсказуемость, экстрим и совсем другие отношения. Рома был спокойным, молчаливым, сдержанным, даже скучным. Инициативу проявила Лиза. На одной из очередных дач.

– Ты женишься на мне? – пошутила она, глядя, как Рома умело жарит кусок мяса. Лиза даже поправилась на Роминых харчах – то картошка, то мясо, то макароны по-флотски. После той картошки он ее к плите не подпускал, а она и не стремилась. Сидела, пила вино и смотрела, как он готовит.

– Конечно, – серьезно ответил Рома.

– Ты дурак? Я пошутила.

– Разве ты не хочешь замуж?

– Не хочу.

– Хорошо.

Рома был пуленепробиваемым, спокойным, рассудительным, запланированным.

– Зачем ты ездишь по дачам? Тебе же за это не платят!

– Меня попросили. Мне не сложно.

– Ты как бомж. Хуже бомжа. У тебя нет своего дома. Ты скиталец.

– У меня будет свой дом.

– Ты в этом так уверен?

– Да.

Лиза ни разу не пригласила Рому в свою квартиру. Она представить себе не могла, как в ее крошечную однушку, но в хорошем районе, которая досталась отцу за особые научные достижения и перешла к ней, придет Рома. У нее не было цветов, которые требовали бы полива. У нее не было занавесок – Лиза терпеть не могла лишнюю ткань. Рулонные шторы, модные и дико дорогие блэкаут, не пропускавшие свет, ее вполне устраивали. Лиза могла оставить немытую чашку с тарелкой на утро. Могла не застелить постель и видела, что Рома, который застилает чужие кровати, по-армейски расправляя ладонью складки, ей точно не подходит. Лиза вообще никого и никогда не приглашала к себе. Даже Диму.

Их с Ромой, так сказать, связь началась на чужой кровати, на чужих, стерильно чистых простынях, ядрено пахнущих ополаскивателем. Лиза была не очень трезва, выпив явно лишний бокал вина. Она думала, что этот случай будет первым и последним, но Рома включил этот пункт в список того, что нужно сделать. Проверить трубы, протопить, порубить щепки для камина, переспать с Лизой, перекрыть воду и так далее. Лиза удивлялась его спокойствию, почти равнодушию. Ей казалось, что она для него – котельная, в которую нужно непременно заглянуть, проверить датчики, подкрутить рычажки, проследить за насосом.

Они поехали на какую-то очередную дачу, которая принадлежала знакомым Ромы. Пока он чинил водопровод, Лиза поливала цветы в кадках, чтобы хоть как-то убить время. Цветов было столько, что она таскалась с огромной лейкой по двум этажам и не знала, когда этот зимний сад закончится. Каждый листик на разлапистых растениях нужно было протереть влажной тряпочкой, нежно и бережно. У Ромы получалось нежно и бережно. А она уже оборвала с десяток листочков и сломала один росток. Рома, голый, совершенно не стеснявшийся своей наготы, бегал по дому с инструментами, подкручивал, завинчивал, обтягивал изолентой провода. И Лиза начала злиться – она хотела есть, спать, побыстрее вернуться домой.

– Я больше не могу! – заорала Лиза и швырнула лейку.

– Сейчас, садись, отдохни. – Рома соорудил бутерброды, заварил чай.

– Тебе нужна женщина, которая будет с утра до вечера поливать цветы? – спросила Лиза.

– Не обязательно. Я и сам полью. Я привык. У меня мама цветы очень любит. У нее дома – целый палисадник, а на даче – георгины. У мамы легкая рука – она палку воткнет, та цвести начинает. В детстве я думал, что живу в заколдованной квартире. Мама даже пальму в кадке выращивала и лимонное дерево. Я должен был поливать вьюны. У нас вся стена была утыкана гвоздями, чтобы ростки цеплять. Я поливал те цветы, что стояли наверху – на шкафах. Мама боялась упасть. Она про цветы все знает. Одним нужна тень, другим свет. Одни можно пересушить, другие затопить. Она с ними разговаривала. С цветами чаще, чем со мной. Мама на балкон их выносила – погулять. Вот я и привык, знаю, как с цветами надо. А то хозяева иногда устроят зимний сад на лоджии, а цветы у них не живут, умирают. Я приеду, переставлю все, кадки подвигаю, где надо, шторы задвину, они и оживают. Мне нравится. Это ерунда – с комнатными растениями легко справиться. Вот к георгинам мама никого не подпускала. У нее знаешь какие георгины были – с мою голову цветы. Почва у нас там, на даче, плохая, глинистая, ничего не растет, даже трава еле-еле. А у мамы все колосится. Она мечтала в соревновании каком-нибудь поучаствовать. Говорила, что вывела новый сорт, и хотела дать ему название. Но у нас такие соревнования не проводились. Надо было куда-то ехать специально. Мама так никуда и не поехала, хотя ей даже машину выделяли от района. Она боялась. Я думаю, не хотела разочароваться. Вдруг бы ее георгины были признаны самыми обычными, а вовсе не исключительными, как она считала? Но какие были цветы – здоровенные. Мама переругалась со всеми соседками из-за них. Они приходили, просили срезать цветочек – детям в детский сад, в школу или просто домой, для красоты. Мама всегда отказывала. Даже подвядшие, уже осыпающиеся ей было жалко срезать. Она вообще цветы срезанные терпеть не могла.

– А у нас не было цветов. Мама была к ним равнодушна, – проговорила Лиза.

– Ну да, так бывает. Люди начинают разводить, потом уехать надо, просят кого-нибудь посмотреть, приехать полить. Ну и половина цветов погибает. Мама никогда свои цветы никому не доверяла. Поэтому никуда не уезжала. А если на дачу, то все растения увозила, или я оставался в городе и поливал. Ко мне друг один раз пришел в гости. А мамин цветок стоял рядом с холодильником на кухне. Он дверь открыл, зацепился, и половина листьев облетела. Ветки голые остались. Так я клеем приклеивал листики обратно, чтобы мама не заметила. Она все равно заметила. Я думал, что она меня ругать будет, но она села и заплакала. Я тогда очень испугался. Зато знаешь, какой у нее был самый счастливый день? Когда мои аквариумные рыбки сдохли. У меня рыбки были. Четыре черных и одна золотая. Не знаю, почему подохли – всплыли кверху брюхом. Мама была так рада! Она в мой аквариум рассаду посадила.

– А мама жива? – спросила Лиза.

– Конечно! – удивился Рома.

– Тогда я не буду с ней знакомиться, – рассмеялась Лиза.

Роман быстро закончил работу, аккуратно сложил тряпки и ведра, поставил лейку на место и на всякий случай проверил счетчик и записал показания.

– Ты зануда.

– Почему? – изумился Рома.

– Потому что. Я домой хочу. Отвези меня.

– Сейчас, дам Бэтси таблетку.

Бэтси, хозяйская кошка, шла в комплекте с комнатными растениями. Кошка была злая и противная. Она забивалась под диван, шипела и один раз больно оцарапала Лизе руку. Рому Бэтси обожала.

– Дурацкое имя для кошки, – объявила Лиза.

– Почему?

– Ты можешь не спрашивать все время «почему?». Потому что дурацкое!

– А я люблю кошек. Только у нас в городе они другие – полудомашние. Живут в квартире, но их отпускают гулять. Около подъезда всегда по одной-две кошки сидят, и все знают, кто их хозяева. Тут все боятся, что кошка убежит или упадет из окна. Наши сигают с четвертого этажа, и хоть бы что. На ночь домой возвращаются или через несколько дней, но обязательно домой придут. И их никто не моет. Бэтси нужно мыть шампунем обязательно. Я вообще не понимаю, зачем кошкам шампунь. Короче, я к другим кошкам привык.

– Нет слова «короче». Есть выражение – «короче говоря», – буркнула Лиза. – А собак ты любишь?

– Да, люблю, наверное. Но у нас собак редко держат.