Жестокое перемирие - Александр Тамоников

Обнаружить человека на открытой местности было нетрудно. Он не мог даже ползти. Магазин в автомате опустел. Острая боль из сломанной ноги расползалась по всему телу. Васько безучастно смотрел, как на опушке накапливались люди.

Кто-то закричал:

– Я вижу его!

Он закрыл глаза на несколько мгновений, потом потянулся к рации, спрятанной под курткой, стараясь не делать резких движений.

– Шмель, это Крот, прием. – Говорить было трудно, в горле застрял раскаленный песок.

– Слушаю, Крот, – отозвался не спящий Таран.

– Прости, капитан. Нам не удалось выполнить задание, обвели нас вокруг пальца. Ряшин погиб… – Он лаконично, через боль и тоску, излагал обстоятельства провала.

Украинские силовики уже направлялись в его сторону, передергивая затворы. Он видел оскаленные лица, ехидные ухмылки. Водитель джипа тронул с места своего покалеченного железного коня, но проехал лишь пару метров. Машина встала, из-под крышки изуродованного капота повалил густой дым. Из внедорожника высадились трое, присоединились к остальным.

– Где ты находишься, Крот? – заволновался Таран.

– Северная околица Пастушьего. У меня уже гости, передвигаться не могу, сломана нога.

– Держись, Серега! Мы сейчас накроем этот квадрат, заройся куда-нибудь!

– Не надо, Шмель, – устало проговорил Васько. – Попадете в село, а там люди живут. Это уже ничего не изменит. Я сам с ними разберусь. Прощай, капитан.

Командир взвода продолжал что-то говорить, но Васько его не слушал. Он отключил рацию, отложил в сторону. Его рука забралась в карман мешковатых «колхозных» штанов, нащупала ребристую металлическую поверхность. Он задыхался от боли, все тело сводило судорогой.

Даже в нормальном состоянии трудно одной рукой выдернуть кольцо. Но Васько справился с этим и прижал предохранительную чеку к корпусу гранаты. Пальцы дрожали, и он старался, чтобы они не разжались раньше времени. Сергей дрожал, обливался потом, жгучая испарина заливала его глаза. Расплывались лица подходящих солдат, камуфляжное облачение превращалось в какую-то буро-зеленую кашу. Человек семь уже были рядом, пересмеивались.

«Могут выстрелить без предупреждения, – пронеслась мысль. – Да и ладно, пусть. Главное, чтобы пальцы разжались».

Но солдаты не стреляли. Им было любопытно. Они столпились над неподвижным телом, пожирали его глазами.

«Интересно, а я успею ощутить хоть край боли, прежде чем меня разорвет?» – подумал Васько.

В принципе, ему было плевать на боль. Сергей относился к ней совершенно равнодушно.

– Готов, сука, попался! – злорадно проговорил один из бойцов. – Что делать с ним? Пристрелим?

– Отставить! – возразил другой. – На базу его. Не просто так они к нам шли. Поговорим, а там посмотрим. Может, сыграем с террористами в увлекательную игру – кто кого раньше накроет.

«Офицер, – тоскливо подумал Васько. – А они ведь действительно развяжут мне язык. Для этого имеется масса действенных способов. Тогда укропы и сыграют с нашими артиллеристами в увлекательную игру».

– Эй, ублюдок, ты еще жив? – Автоматчик ткнул стволом в больную ногу ополченца.

– Пока да, – прошептал Васько.

– Смотри-ка, говорящий, – развеселился автоматчик.

Глаза Сергея невыносимо щипало, но в самый ответственный момент они обрели резкость. Ему очень захотелось увидеть лица солдат, окруживших его. Лучше бы, конечно, посмотреть на сына, но это фантастика.

Укропы глумливо скалились, тыкали в него автоматами. Васько вытащил руку из кармана и разжал ее. На его ладони лежал ребристый комок металла.

«Такую сцену надо бы зафиксировать на память!» – успел он подумать.

Солдаты вылупились на гранату как на дивную заморскую зверюшку. Туговато соображали украинские военнослужащие. Двое или трое онемели, как под взглядом гипнотизера, остальные истошно, как по команде, заорали. Кто-то кинулся прочь, бросив автомат, но это было глупо. «Ф‑1» – граната мощная. Ее осколки разлетаются на сотни метров. В четыре секунды вместилась целая жизнь. Васько смеялся, реакция противника его полностью устроила.

Взрывом разметало всех, кто находился рядом. Катились по поляне оторванные конечности, тела с распахнутыми глотками. Такое ощущение, что даже после смерти они продолжали орать.

Украинские силовики действительно получили подкрепление, состоявшее из четырех установок. На рассвете батарея САУ «Акация» вновь нанесла по Ломову сокрушительный удар. Огонь велся с позиций на базе «Распадово». Первый залп накрыл северные районы, от которых и так уже ничего не осталось, особенно объездную дорогу, которой пользовались ополченцы для проникновения в разрушенную часть города. Взлетел на воздух мост через Кижич. После двух прямых попаданий ремонтировать было нечего, оставалось только строить новый мост.

Прошло пятнадцать минут, и батарея снова ожила. На этот раз массированному обстрелу подвергся центр Ломова. Снаряды попадали в жилые пятиэтажки.

Волна разрывов накрыла микрорайон Алексино, в котором находилась центральная районная больница, где проходили лечение раненые ополченцы. Похоже было, что укропы метили именно в нее. Разброс снарядов был небольшой. Некоторые из них достигли цели. Было полностью разрушено хирургическое отделение. Больницу затянуло прогорклым дымом. Раненых срочно эвакуировали, развозили по другим медицинским учреждениям.

После небольшой паузы начался новый налет. Теперь снаряды рвались на территории городской пожарной станции, повредили несколько автомобилей, порвали в клочья трехэтажное здание районного управления МЧС на Сапожниковой улице.

Пожарных и спасателей было впору самих выручать из беды. Люди выскакивали из горящих зданий и автомобилей, вытаскивали из завалов своих коллег. Горели продовольственные склады в Торговом переулке, но их фактически некому было тушить. Пожарные гасили огонь на самих себе. Попадания были точными, последствия – ужасающими.

Снаряды разнесли в пух и прах торговый центр «Династия», пожалуй, крупнейший в Ломове. Взрывы накрыли фармацевтическую фабрику и казармы ополчения. Там рухнули внешние стены, было много раненых и покалеченных.

Город наполнился воем сирен, но большая часть этих метаний оказалась бессмысленной. В операторскую центра экстренных служб тоже угодил снаряд.

«Ноны» капитана Тарана, врытые в землю, не замедлили отозваться. Они ударили из всех стволов по пристрелянной высоте. Но, как и всегда, с нулевым эффектом. Да и с боеприпасами у ВСУ дело обстояло куда лучше, чем у ополченцев.

Самоходки ушли в ангары, рассредоточились по подземельям, перегруппировались и через несколько минут нанесли новый удар. Теперь снаряды стали рвать фундамент и облицовку районного Дома культуры, под которым располагался штаб Марчука. Вспыхнули танки и бронетранспортеры, стоявшие возле здания. В одном из танков взорвался боезапас. С него сорвало башню, которая раздавила «Жигули» «копеечной» модели, на которых семья пенсионеров пыталась вырваться из огненного ада. Штаб не пострадал. Пробить своды подземелья была способна лишь мощная авиационная бомба.

Полковник Марчук несся на своем микроавтобусе от казарм к штабу. Он кипел от бешенства, хватался то за рацию, то за телефон, принимал доклады подчиненных. Удивительно, что сотовую станцию еще не разбомбили. Чертов капитан Таран – его идея была неплоха, но все пошло прахом, людей потеряли. Такого невиданного по эффективности обстрела, как сегодня, город Ломов еще не переживал. Все летит к черту! Если в этой катавасии украинские войска предпримут наступление, то город точно не выстоит!

Он ехал по центральным улицам и видел, как занимаются пожары, мечутся люди, лишившиеся крова. На Путиловской горел пассажирский автобус. Трое мужчин вытаскивали из салона четвертого, обгоревшего и кричащего.

Дальше дорога превратилась в какие-то барханы. Снаряды перепахали всю проезжую часть. Воронки были неглубокие, но асфальт громоздился волнами.

– Ну все, понеслась езда по кочкам! – пробормотал водитель Михеич. – Держитесь, товарищ полковник. Как у вас с морской болезнью?

Тот что-то проворчал, схватился за телефон, вызвал начальника штаба Сергеева и осведомился:

– Есть свежая информация, Александр Владимирович?

– Ничего нового не происходит, Николай Николаевич. Обычный Армагеддон. Хотя сегодня укропы бьют особенно метко и продуктивно. В данный момент разносят в пух и перья насосную станцию на Волочаевской. Они сменили тактику, товарищ полковник. Утюжат какой-нибудь объект или несколько соседних, потом устраивают небольшую паузу и переключаются на что-нибудь еще. Разрази меня гром, если у укропов не работает в городе корректировщик. Даже не один. Они приближаются к объекту, отправляют артиллеристам свои координаты и быстро удаляются из опасной зоны. Иначе чем объяснить такую эффективность огня?