Малабарские вдовы - Масси Суджата

Крепкий ветер ерошил черные кудри Сайруса. Она про себя восхищалась ими, равно как и его благородным профилем. Именно так выглядел на одной картине его тезка Кир, древний персидский царь.

– Давайте посидим, – предложил Сайрус. – Смотрите, вон какое симпатичное место.

Широкую каменную плиту заслоняла стена из других камней – за ней можно было укрыться от зевак на оркестровой площадке и от немногочисленных рыбаков, сушивших сети на песке. Первин села, почувствовала под собой теплый камень; теплота разлилась по бедрам и потаенному месту, которое по ночам при мыслях о Сайрусе порой начинало пульсировать.

Он испустил долгий расслабленный вздох.

– Первин, спасибо, что привели меня сюда. Я давно мечтал увидеть Аравийское море. Именно в этот бескрайний простор смотрел мой дед на пути в Индию. Я очень хотел увидеть его своими глазами.

– К сожалению, историю миграций моей семьи я знаю далеко не так хорошо, как вы, – с легкой завистью откликнулась Первин. – Никто точно не знает, когда мы сюда перебрались; не исключено, что пять или семь веков назад. А потом, в XVII веке, британцы призвали парсов покинуть Гуджарат и переселиться сюда, чтобы перестроить старую разрушенную португальскую крепость в современный укрепленный город.

Сайрус придвинулся ближе, они слегка соприкоснулись боками.

– А почему ваш отец стал юристом, а не строителем?

Первин будто наэлектризовало. Она заговорила торопливо, пытаясь скрыть смущение:

– Мой отец был младшим из трех сыновей, двое других уже работали в нашей строительной фирме. Он указал им на то, что семейному бизнесу необходимо юридическое сопровождение, а если он станет поверенным, то будет предоставлять эти услуги бесплатно. Дедушка решил, что это повысит наш семейный статус, и отправил папу учиться в Оксфорд. Папе повезло получить первоклассное образование. Он думал, что Растом пойдет по его стопам, но в том проявился семейный дух, он возглавил нашу строительную фирму.

Сайрус фыркнул.

– То есть вам пришлось изучать юриспруденцию именно из-за решения брата?

– Я ненавидела юридическую школу, – ответила Первин, передернувшись. – А вот поверенным работала бы с удовольствием. Не стану отрицать.

– Ну, наверное, – ответил Сайрус, пожав плечами. – Но, если женщинам пока не разрешается выступать в суде, я плохо понимаю, зачем вам изучать право.

– Это не совсем так. Поверенные и не обязаны ходить на судебные заседания. В юридическом деле очень много рутины: контракты, завещания. Отец рассчитывает, что я, закончив учебу, сразу же начну ему помогать, – добавила она, ощущая, как на плечи опускается привычный груз вины.

Сайрус сочувственно произнес:

– Меня родители отправили в колледж изучать то, что им казалось особенно важным: коммерцию. Но преподаватели в Президентском такие идиоты! Все, что я знаю про бизнес, я узнал на стороне. И вот посмотрите, как хорошо у нас теперь идут дела. Отец страшно этим гордится.

– Замечательно, – вздохнула Первин, подалась вперед, опустила подбородок на руки. – Вот бы и в юриспруденции все было как в коммерции.

Сайрус пристально посмотрел на нее.

– Наши предки не должны были покидать Персию, однако покинули. Рискнули ради лучшего будущего.

Пока он говорил, рука его взметнулась вверх, нежно легла ей на спину.

Первин торопливо огляделась – не заметили ли рыбаки, не идет ли кто еще по скалам. Они по-прежнему были одни.

– Я хочу попросить вас об одной вещи. – Сайрус говорил совсем тихо, ей пришлось податься к нему поближе, чтобы расслышать.

– Какой? – спросила она, едва дыша.

– Если вы откажетесь от юриспруденции, я тоже готов отказаться от одной вещи.

Глаза у нее расширились.

– Какой именно?

– Я хочу сообщить родителям, что отказываюсь брать в жены глупую девицу, которую они мне выбрали два дня назад. Я страшно одинок. И стану еще более одиноким рядом с человеком, которого не люблю.

Первин прижала пальцы к его губам.

– Не говорите такого. Если свадьбу назначили, она должна состояться. И учтите, пожалуйста, что у меня и в мыслях не было сбивать вас с толку. Это некрасивый поступок.

– Милая моя. – Он поцеловал ей руку.

Она отстранилась.

– Вы не должны так ко мне обращаться! – Она не хотела потом всю жизнь мучиться воспоминаниями о том, что он обещал ей несбыточное. Лучше все это оборвать прямо сейчас.

– Не надо противиться, Первин. Вы только подумайте, какая перед вами открывается жизнь – широкая, как это море, – произнес он и снова взял ее руку. – Вы ведь бросили учебу – и теперь вольны быть со мной!

Руки она не отняла, но смотреть на него отказывалась.

– Не вольна. Вы уедете отсюда за тысячу миль.

– Помолчите хотя бы минутку. – Сайрус заговорил громче. – Я же без обиняков вам говорю, что хотел бы взять вас в жены.

Он сделал ей предложение. Ее окатила волна счастья, которую тут же сменила боль. Она повернулась, посмотрела на него и пробормотала:

– Но ваш брак… ваш брак уже…

– Они сделали выбор, но я не дал согласия. От меня требуют объяснения почему. – Сайрус заглянул ей в самую глубину глаз. – Я ничего им не сказал о том, что мы встречаемся. Но я сказал им, что Эстер познакомила меня с подругой по колледжу, которая лучше всех остальных девушек.

Эти его слова натолкнули ее на мысль: если ему позволят задержаться на несколько дней в Бомбее, они могут свести знакомство должным образом, под присмотром. Она неуверенно произнесла:

– Возможно, мои родители согласятся на длительную помолвку. Но прежде я должна получить диплом! Предполагается, что я стану примером для всей нашей общины.

– Мои родители не согласятся ждать, а ваши не сочтут меня достойным! Уж скорее они выдадут вас за кого-то из местных наследственных богатеев, из семейств Тата или Редимани. – Сайрус подобрал камушек, бросил в сторону моря.

Первин проследила, как камушек отскочил от валуна. И грустно произнесла:

– Я не знаю, кого они мне предложат. Но, познакомившись с вами, я вряд ли смогу выйти за другого и быть с ним счастливой.

– Первин, вы понимаете, что произошло? Мы случайно нашли и полюбили друг друга! – Сайрус задыхался. – Наши родители удивятся, узнав, что мы встретились без их помощи, но мы можем им сказать, что это по велению Бога!

Первин кивнула, подумав заодно, как они с Сайрусом похожи. Он очень энергичен, решителен. Умеет видеть вещи под неожиданным углом, готов идти на риск. Вот уж действительно – ее суженый. Ей даже почудилось, что он язата[26], ангел, посланный даровать ей счастье. Вот только сейчас все это закончится.

– Скажите прямо: я зря позволяю себе такую дерзость?

Первин почувствовала, что в уголках глаз скапливаются слезы.

– Нет. Я благодарна судьбе за те дни, которые мы провели вместе. Я их никогда не забуду.

Сайрус заключил ее лицо в ладони, нагнулся, губы их соприкоснулись.

Ей следовало бы его оттолкнуть, но ее обездвижило предвкушение. Наконец-то произошло то, о чем она так долго мечтала. Может, ей предстоит о нем тосковать до конца дней, но этого мига у нее никто не отнимет.

Губы у Сайруса оказались гладкими, теплыми, настойчивыми. Он не прерывал поцелуя, пока она не осознала, что рот можно раскрыть – и почувствовать его на вкус: его губы, язык, изысканную внутреннюю субстанцию с привкусом фенхеля и спирта.

Первин, волнуясь все сильнее, вернула ему поцелуй. И уже не могла насытиться.

Она всем телом почувствовала тепло камня, когда Сайрус прижал ее к нему, накрыв своим телом. Поцелуи перетекли с губ на шею, она почувствовала, как внутри расцветает цветок. Это и есть любовь?

Да, подумала она. Истинная романтическая любовь, видимо, заключена в неодолимом желании слить две субстанции в одну.

Руки Сайруса скользнули под ее блузку, под тонкое белое кружево судры[27]. Потайные полоски ее тела изнывали от новизны ощущений. Он прикоснулся к ее груди, и она задохнулась от наслаждения.