Аномалии - Сэди Тёрнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
― Что? ― Что с ним такое? Он просто ищет причину еще раз ударить меня своей тростью?
― Я собираюсь показать тебе, как я определю, что ты лжешь. Я задам тебе три вопроса. Солги в ответ на два из них, а на один ответь правду. Первый вопрос: Как зовут твою лучшую подругу?
― Хм… Сессиль.
― Нет! ― рявкает Макс. ― Я даже не буду его засчитывать. Никаких «хм» перед ответом, это сразу показывает, что ты лжешь. У тебя также было вербальное разъединение. Ты качала головой, как будто пытаясь убедить меня, что это было правдой. Но это ложь. Следующий вопрос: кто твой самый нелюбимый человек в Лагере Монарха?
― Вы.
Макс смеется, удивленный и впечатленный моим ответом.
― Правда. Расскажи мне о чем-то, что ты не должна была делать, но сделала.
― Отец не разрешал заплывать за риф, пока мне не исполнилось десять. Но когда мне было восемь, кто-то поспорил со мной, что я не смогу туда доплыть. Мне было сложно удержаться. Течение было сильным, и рыбаку пришлось спасать меня.
― Ложь.
― Как вы поняли? ― Я поражена. Я смотрела Максу в глаза и чувствовала себя уверенной, когда рассказывала историю. Это могло случиться. Мой отец предупреждал меня не заплывать за риф, и рыбак однажды спас Аннику, когда она тонула. Я просто соединила истории.
― Ты почти не использовала слово «я». Большинство подростков начинают практически каждое предложение с «я». Ты психологически дистанцировала себя ото лжи. Еще ты ерзала. Следующий вопрос. Расскажи про свое самое страшное воспоминание, и почему оно им является.
Я отвечаю сразу же, старательно используя «я» в предложениях, не киваю головой и не ерзаю.
― Я ужасно боюсь змей. Однажды я гуляла с Рейн по пещерам, и, когда мы сели отдохнуть, рядом со мной свернулась змея. Я так испугалась, что закричала. Это была неядовитая змея. Так сказала Рейн, а она знает обо всем. Но я была в ужасе.
― Ложь.
― Как вы определили? ― Я раздражена. Я думала, что восхитительно лгу.
― Во-первых, перед тем, как говорить, ты откашлялась, как перед выступлением. Во-вторых, ты касалась уха.
― Я не понимаю, вы можете определить, когда я лгу по тому, как я дотрагиваюсь до уха?
― Ухо, рука, губы… всем этим ты можешь выдать себя. Изменения в твоем поведении говорят о том, что ты делаешь. Я задал тебе вопрос — у тебя возникла тревога, когда ты придумывала ложь, эта тревога заставила твою вегетативную нервную систему поработать, чтобы развеять тревогу. Таким образом, когда ты лгала, кровь отлила от твоего лица, ушей и конечностей, создавая ощущение зуда. Ты этого не заметила, но руками ты неосознанно потянулась к уху. ― Макс настолько самодоволен, что мне хочется взять его трость и ударить ей. Вместо этого я послушно его благодарю.
― На сегодня урок закончен. Позови следующую Аномалию.
На седьмой день мне, наконец, удается увидеться с друзьями. Они со всех сил пытаются скрыть разочарование, что я Аномалия, но оно читается на их лицах. Я кусаю внутреннюю сторону щеки, чтобы не заплакать.
― Мне жаль, ― говорят в унисон Рейн и Анника, бросаясь ко мне. Сегодня вечер фильмов, и впервые нам разрешили пообщаться с остальными. Большинство людей внутри здания со своими предписанными партнерами, но мы остаемся снаружи. Из зрительного зала слышны крики. Они смотрят какой-то старомодный фильм про пилы и кровь. Я не в настроении для фильма ужасов, особенно, когда моя собственная жизнь превращается в историю ужасов.
Мне было так одиноко, что когда я обняла своих друзей, мне не хотелось их отпускать. У меня так мало общего с остальными Аномалиями. Микаэла, когда не плачет, довольно заносчивая и нарциссическая. Блу настолько занята игрой, с кем она будет запечатлена, что не находит времени для меня. Она положила глаз на Кая, потому что он дерзкий и забавный, однако, Дженезис симпатичный и практичный, и он ей вроде тоже нравится. Поэтому она играет с ними двумя. Меня не тянет ни к кому из парней. Бертон слишком много болтает, Радар замечает только Микаэлу, Дженезис слишком застенчив, чтобы продолжить общение… ну и Кай, самый раздражающий парень, которого я когда-либо встречала. Он как будто сделал смыслом своей жизни противостоять мне.
― Все хорошо. Все разрешится, ― твердо говорю своим лучшим подругам, понимая, что моя жизнь никогда не будет прежней. Понятно, что следующие три года я проведу в Океанской Общине, так как должна окончить среднюю школу, но как только мне исполнится восемнадцать — я буду переведена к новому партнеру в новой жизни. Аномалии не следуют инструкциям, и их обычно отправляют в другую Общину.
Я сижу на скамейке и смотрю вниз. Сама не верю в свою ложь. Ничего не разрешится. Нет ни единого шанса, что меня направят обратно, в мою любимую Океанскую Общину.
Мои подруги держат меня за руки, молча придавая сил. Мне нужно что-нибудь выяснить. Я не могу просто сидеть и ждать, пока мне скажут, как жить мою жизнь ― я сама должна что-то предпринять. По крайней мере, Дженезис живет в Западной Америке, которая частично расположена рядом с Океанской Общиной. Он работает на ферме, находящейся в месте под названием Кабо-Сан-Лукас, а это всего несколько часов на скоростном поезде. Я убеждаю себя, что не имеет значения то, что я не могу поладить со скромным парнем из Общины Экосистемы ― ему придется это сделать.
― Скорее всего, я буду запечатлена с Дженезисом. Он хороший. Молчаливый, но хороший. ― Я замолкаю, когда думаю о возможности провести всю свою жизнь с Дженезисом. Знаю, что могло быть и хуже. ― Он очень добрый, постоянно всем помогает. Он самый красивый из всех. Он сильный. И было бы хорошо, если бы мой предписанный партнер смог перенести меня на руках через порог, когда мы поженимся. — Я не могу удержаться и посмеиваюсь над этим устаревшим поверьем.
― Но, Кива, ― завывает Анника, протягивая букву «а» в конце моего имени, как кричащая банши. ― Мы все вместе должны остаться в Океанской Общине.
― Я знаю. ― Пытаюсь сохранить внешнее спокойствие. ― Вы не хотите перебраться в Экосистему,
