На дальних рубежах (СИ) - Incognito

Неведомое божество хозяйку фермы не видело, потому что зажмурившись подставило лицо солнцу, блаженно улыбаясь. Кора не отрываясь смотрела на породистый профиль с волевым подбородком и красивым прямым носом с небольшой горбинкой, — такой профиль можно было спокойно чеканить на монетах. Понежившись в ослепительных лучах солнца, мужчина стянул одним плавным движением майку и направился к уличному крану. Теперь он стоял спиной к Коре и та со своего места могла различить блеск узкой полосы металла на его шее. Вот только глядя на мускулистую спину, широкие плечи и соблазнительно крепкую задницу, она отказывалась верить в очевидное.

Античный бог тем временем повернул вентиль крана, совершенно по-плебейски сунул голову под хлынувшую воду и принялся плескаться, громко отфыркиваясь и удовлетворенно порыкивая. Освежившись, он закрыл воду, перебросил майку через плечо и исчез в таинственных недрах гаража.

— Конни, а кто там у нас в гараже возится? — спросила Кора немного погодя, когда Консуэла вынесла ей бутерброды и ещё одну порцию кофе.

— Механик твой, m'hija, кому там ещё быть? — удивлённо посмотрела на неё Конни и перебросила длинную чёрную косу за спину. — Ты же сама мальчика туда услала, так его теперь силком не вытащишь!

— Ах, ну да, ну да. Механик, — рассеянно закивала Кора. Она чувствовала себя полной идиоткой. Как можно было не заметить такое чудо у себя же под носом?

— M'hijita, что с тобой? — встрепенулась вдруг Консуэла. — Вот говорю я, что ты себя не жалеешь, а кто меня слушает, а?! Обед пропустила опять. Мужиков своих гоняй, балбесов эдаких! Иначе зачем я их всех тут кормлю?!

Кора рассмеялась, но согласилась устроить себе сиесту. Конни ещё долго будет ворчать и на неё, и на мужчин, которые не берегут патронессу. В хозяйских комнатах Мариетта как раз заканчивала менять цветы, и Кора в очередной раз подивилась, как дочь, столь похожая на мать внешне, может быть полной её противоположностью по темпераменту. Из вечно невозмутимой Мариетты слова было не вытянуть. Может, и к лучшему, потому что двух Консуэл Кора бы точно не выдержала!

Растянувшись на прохладном покрывале своей широкой постели Кора мысленно раз за разом возвращалсь к Джейсу. На её запрос ответа пока не было, а тем временем парень, похоже, начал осваиваться и расцветать. Пускать это дело на самотёк Кора, памятуя о своих подозрениях, опасалась. Пока она ждёт информацию, она вполне могла бы прощупать почву самостоятельно. Джейс сейчас уже меньше походил на затравленного зверька и вполне мог немного раскрыться при правильном подходе.

За ужином Кора попыталась незаметно присмотреться к рабу, но в её присутствии он явно тушевался и старался не отсвечивать. Все же иногда ребятам удавалось вызвать на его лице улыбку, и тогда в комнату будто пробивался луч солнца. Улыбался парень невероятно искренне и душевно. Было в нем ещё кое-что особенное, что сейчас пока лишь проскакивало слабым отблеском прошлого в том, с каким наслаждением он ел, смеялся, да и плескался в ледяной воде несколько часов назад.

Красивым быть мало, привлекательность и красота — вещи разные. А Джейсу, похоже, не повезло, он получил от природы и то, и другое, за что, наверняка, дорого теперь расплачивался. Если Кору не обманывало чутье, парень относился к редкой породе людей, которая неосознанно, помимо своей воли соблазняет весь мир каждый миг своей жизни. Пока что это не так заметно, но если Джейс начнёт приходить в себя, оно станет более очевидным. Среди женщин такой типаж встречался чаще, чем среди мужчин, но вот одного угораздило-таки. Кора не завидовала ему. Такой тип сексуальности лишает носителя контроля над событиями, вызывая в других влечение помимо его воли. А за это те, кто хотел бы обладать и не сумел, способны мстить очень жестоко.

После ужина она пригласила Олсена пропустить стаканчик перед сном и обсудить текущие дела, а между делом и разузнать, как идут дела с адаптацией последнего приобретения. Как же Кора удивилась, когда суровый фермер с непробиваемым кирпичным лицом вдруг подобрел и начал в своей скупой манере хвалить нового работника. Кажется, Кора что-то пропустила в этой жизни. Джейс-то, оказывается, и толковый, и работящий, и с железками на ты. Старших слушает, с остальными ладит, золото, а не работник.

Месяц прошёл, а в комке трясущегося фарша начал просыпаться человек. За этим процессом стоило присмотреть ради общего спокойствия. Это сейчас в Джейсе только пробуждается некая нормальность, но чуть его отпустит, чуть пройдёт шок, и травмированная психика может пойти в такой разнос, что небо с овчинку покажется всем.

— Нам к осени нужны будут все люди. Начинай обучать Джейса. Лишние руки сгодятся, даже если это руки новичка, — попросила Кора своего помощника. — Труд и дисциплина ему сейчас только на пользу.

— Согласен, мисс Кора, — кивнул суровый фермер. За месяц Джейс уже успел отладить весь их технопарк, на поддержание порядка уже не требовалось слишком много усилий. Самое время подключать парня к другой работе.

— А он у нас верхом хоть ездить умеет? — спохватилась Кора. Оказалось, Джейс умел, даже хорошо, хоть именно работе со скотом обучен не был. — Выдели ему лошадь, пусть привыкает. Только завтра повремени еще, я кое-что проверить хочу.

Джейс

Хозяйка начала к нему присматриваться, что не могло не напрягать. Причём, прожигала она его глазами так, будто видела самые глубокие и потаенные уголки его души. А там либо пусто, либо такое, что и на свет вытаскивать противно. Выворачивать свою жалкую душонку наизнанку совсем не хотелось, тем более по прихоти хозяйки. Даже если его душе место в сточной канаве, она — последнее, что у него осталось. Его жизнь, его тело, да и что притворяться, его мысли уже давно не принадлежали ему. И только то, что Джейс считал своей душой, ещё могло доказать его право находиться в не принадлежащем ему теле.

Когда госпожа после ужина отпустила всех, кроме Олсена, Джейс с облегчением выдохнул. Он успел немного прибраться в гараже, принять душ у себя в каморке, почистить зубы и переодеться в домашнюю одежду, когда по ошейнику прошла сильная вибрация. Внутри что-то оборвалось, но заставлять хозяйку себя ждать он не рискнул.