Двадцать три раны Цезаря - Тиана Веснина

Он поймал себя на том, что провел языком по пересохшим губам. «Все! — подумал обреченно. — Выдал себя».

Веки дернулись, но глаза не открылись. Страх не давал. Наконец в узенькой щелке между век мелькнуло выцветшее от солнца небо. Он открыл глаза. Никто к нему не подошел. Он приподнялся на локтях, огляделся.

Сообразил, что, видимо, когда машину занесло на пригорок, его выбросило за борт, и он здорово ударился головой. Он осторожно коснулся рукой головы, она оказалась в крови. Он вздрогнул и с испугом посмотрел на свою ладонь: «Столько крови, отчего я не чувствую боли?»

Он сел и увидел, что лежал голова к голове с убитым охранником. Это его кровь образовала красную лужицу. Он пошевелил ногами — целы. Прищурился, поглядывая по сторонам. Никого. Поднялся с земли. Прислонился к машине. Шофер ничком лежал на руле. Один из охранников свисал с борта, а у того, который вез кейс, была отрезана кисть руки.

— Андрей! — принялся искать Уманцев друга. — Андрей!

Нашел его с обратной стороны машины. Склонился к нему и увидел, что рубашка на нем намокла от крови. Он расстегнул ее и обнаружил на правой стороне груди глубокую рану.

— Андрей! — позвал он. — Андрей!

Веки Варичева дрогнули, и он бессознательно прошептал:

— Эстелла, скорее, самолет…

Потом, как будто сознание вернулось к нему. Что-то вроде улыбки тронуло его губы и он, узнав Романа, прохрипел:

— Помоги.

Роман вскочил, выхватил из машины рюкзак, в котором хранился необходимый минимум медицинских средств для непредвиденных обстоятельств. Открыл пакет и задумался:

«До городка километров тридцать. До аэродрома больше ста. Я не в состоянии дотянуть Андрея. Я сам еле стою на ногах. А надо будет продираться сквозь дебри. По дороге идти опасно. Даже если я перевяжу рану, он все равно умрет. Кровь невозможно остановить… — Он стоял под палящим солнцем, держа в руке широкий бинт и соображал: — Обстановка опасная, работы могут свернуть, городок эвакуировать. Значит, я вернусь без единого стоящего алмаза. И опять меня ждет жизнь веселого, всем довольного парня. А дальше? Дальше-то что? В Союзе не разбогатеешь. Андрей прав, надо бежать в другой мир, в другую жизнь».

Роман подошел к лежавшему без сознания Андрею. Опустился рядом с ним на колени и засмотрелся на струящуюся из раны кровь. Она так сверкала на солнце, как будто в ней плавали тысячи мелких алмазов…

«Ты бы мог предложить мне стать третьим в вашей компании, выделив мне хотя бы самую маленькую долю. А я бы мог донести на тебя, но не сделал этого. Ты выбрал черномазую девку, а не друга. Ты только похлопывал меня по плечу, мол, ищи и найдешь свой алмаз…»

Уманцев расстегнул пояс Варичева и потянул на себя, Андрей застонал. Роман нащупал алмаз. «Порядок». Снял свой пояс и вдел в джинсы Андрея. Голова, палимая солнцем, соображала, что трупы будут обнаружены. И всех удивит, что Варичев оказался без пояса. Косвенно могут заподозрить его, как единственно спасшегося, а так… никакого подозрения.

— Я очнулся. Все были уже мертвы, — сказал Уманцев, как будто уже стоял перед товарищами, сидящими за длинным столом.

Он задержал свой взгляд на Андрее.

— Прости, Андрей, мы в этом мире только рабы чьей-то воли. Камень пожелал стать моим. Он подмигнул мне и шепнул, что нам по пути.

Захватив из машины рюкзак и пистолет, Уманцев скрылся в придорожных зарослях.

ГЛАВА 6

Идти было тяжело, несколько неосторожных шагов в сторону и можно заплутать в джунглях. Поэтому Роман строго придерживался дороги. Все время следил, чтобы она мелькала неподалеку от зарослей. Пугало все: любой шум, шорох. О змеях, пауках старался не думать, но невольно столбенел перед каждой толстой веткой, извивом напоминавшей змею.

Наступила ночь. Роман осмелился выйти на дорогу и прибавил шаг. В рюкзаке была фляга с водой, печенье, консервы. Но он не останавливался, он спешил под защиту городка. Только изредка прикладывался к фляге.

На рассвете увидел забор с протянутой поверху колючей проволокой. Грудь наполнилась радостью и захотелось крикнуть во всю силу. Но он сдержался.

Подойдя немного ближе, Роман увидел, что ворота городка открыты, и по двору ходят люди, много людей, одетых в защитного цвета одежду.

«Неужели?» — страх пригвоздил Уманцева к месту. Он стоял, не в силах пошевелиться. — Бандиты заняли наш городок?!»

Опомнившись, Роман пригнулся и осторожно подобрался к забору со стороны зарослей.

«Не может быть, — твердил он. — Это скорее всего наши охранники вызвали подкрепление. Ведь уже известно о нападении на уазик с алмазами».

Уманцев вплотную подполз к забору, чуть приподнявшись, в одном месте нашел отверстие, прильнул к нему, и волосы его встали дыбом…

Посреди двора он увидел связанных в одну кучу людей, сотрудников его лаборатории и бурильщиков из Якутии. А вокруг них расхаживали обвешанные оружием УНИТовцы и наемники.

Людская куча, связанная наподобие вязанки, колыхалась, дышала, стонала, кричала, вокруг нее валялись трупы охранников.

Роман потерял ощущение времени и пространства, он потерял самого себя.

К этой куче стали подходить один за другим бандиты и что-то выливать на нее. Куча возопила. Роман догадался, что людей обливали бензином. От страха у него отнялись ноги. И вдруг заполыхало. Вопль, казалось, достиг чертогов Господа. Люди кричали, молили, извивались, чернели, корежились, горя жутким ярким пламенем. Черный дым заволок двор. Объятый животным страхом Роман бросился в гущу зарослей. Он бежал, сам не зная куда, лишь бы подальше от этого страшного живого факела, в котором только благодаря чуду не оказалось его.

Когда он, зацепившись ногой за корягу, свалился, только тогда к нему вернулась способность соображать.

«Куда же мне идти?! Может, дождаться ночи и попытаться найти на время убежище в деревне?.. У Эстеллы? Да эта Эстелла и навела бандитов. Не иначе Андрей договорился с этой черномазой, чтобы она ждала его на аэродроме и сболтнул, что повезут партию алмазов. Значит, она и заложила! И меня сдаст, появись я в деревне. Но тогда куда же мне идти?.. — в отчаянии вглядывался Роман в непроходимые дебри джунглей. — Не умирать же здесь! Надо добраться до аэродрома. По пути, наверняка, попадется какая-нибудь деревня. Если натолкнусь на правительственные войска, я спасен, а если на УНИТовцев, то выброшу удостоверение и… А вот тебе и «и». Ни одного иностранного языка не знаю. Ни под кого косить не смогу. Скажу, что эстонец. Скажу, что специально напросился работать в Анголу, чтобы удрать из Союза. Но лучше бы добраться до побережья, ни с кем не встречаясь. Карта у меня есть, — открыв рюкзак, — отметил он, — запасы продовольствия, аптечка, зажигалка, спиртовка… воду найду по дороге. И, — он приспустил пояс и полез рукой в брюки. Там на трусах у него был маленький кармашек, в котором он хранил найденные им втихую алмазы. Ничего особенного, но нанять судно до Сан-Томе, как хотел Андрей, хватит. — Так, еще два магазина с патронами, — подвел он итог. — Отлично. Только не паниковать и не пугаться всех этих ползущих тварей. Живут же здесь люди и не одно столетие. Главное, не сбиться с пути. Надо как можно ближе подойти к дороге и двигаться вдоль нее, как я это делал раньше, только теперь в обратном направлении».

Приободрившись и решив, что за три, а то и за два дня доберется до аэродрома, он отправился в путь.

Ночью идти было страшно и тяжело. Сон валил с ног. Но надо было двигаться вперед и, воспользовавшись темнотой, выйти на дорогу. По ней удобнее идти и даже в полудреме с пути не собьешься.

Едва рассвело, Роман зашел в лес и завалился спать, устроившись под ветвями густого кустарника. Проснулся, когда солнце стояло уже высоко. Открыл банку тушенки и проглотил с жадностью. Во фляге еще оставалось несколько глотков воды.

Поел, приободрился, рассчитав, что уже к вечеру или к утру доберется до аэродрома.

«Господи! — возвел глаза к небу атеист Уманцев. — Помоги!»

И верно, к концу третьего дня пути в лучах заходящего солнца он увидел летное поле, два служебных домика, нехитрую навигационную технику… искореженную. Подойдя поближе, он заметил, что в домиках выбиты стекла, на поле лежат трупы.

Стиснул зубы и завыл. Завыл от боли и страха, что накопились в нем. Даже повстанцам из УНИТА не сдашься. Никого. Словно он один на земле.

В домик Роман заглянуть побоялся. Вспомнил, что говорили на инструктаже в Москве: «Территория Анголы прямо-таки напичкана минами».

«Войдешь в домик и взлетишь вместе с ним, — резонно решил он. — Но тогда куда же мне идти? Ясно, к побережью, но до него примерно тысяча километров».

Уманцев вынул из рюкзака карту и включил фонарик. Как смог, определил, где находится и в какую сторону следует двигаться.

— Тысяча километров, — проговорил он в ужасе. — Но хоть какая-нибудь деревенька по пути да попадется. Там, может, и машина какая-никакая найдется, уговорю подвезти хоть немного. А может, отряд правительственных войск встречу. А если повстанцев? — Роман в задумчивости вынул из кармана свое удостоверение, украшенное советским гербом. — Лучше, конечно, выбросить, но если попадусь к нашим, тогда замучат подозрениями: «Это ты специально выбросил, чтобы перейти на сторону врага!» — Что же делать? — тихо советовался сам с собою Роман. — Ладно, пусть пока полежит, а как почувствую опасность, выброшу!