Партизан Фриц - Павел Александровский

— Я не претендую на литературные лавры, равно как и на отличное знание русского языка, господин генерал. — Оберштурмбаннфюрер щелкнул каблуками и учтиво склонил голову. — Но русские говорят, что всех зайцев сразу не поймаешь, их ловят так: сначала одного, а потом другого.

И снова вежливый кивок в сторону передернувшегося Кребса.

— В полосе группы «Центр» борьбой с партизанами занято свыше 100 тысяч солдат…

Речь оборвалась на полуслове. Бесшумно появившийся дежурный офицер положил перед Моделем тщательно прошитый и обильно залитый сургучом пакет (почта из ставки фюрера передавалась немедленно по доставлении фельдъегерем, независимо от времени дня и ночи). Командующий сам распечатал конверт и извлек несколько оттиснутых на ротапринте листов. Края их были окаймлены широкой красной полосой — отличительный признак исключительной важности и совершенной секретности изложенных в них сведений.

Генералы знали это и по реакции углубившегося в чтение старались составить представление о полученных известиях. Однако лицо Модели, кивком головы приказавшего продолжать совещание, было непроницаемым.

— …Что же касается вадинских партизан, то борьба с ними ведется все время. С июня они блокированы в лесах…

— И проводят по сто две операции в неделю! — перебил командир 41-го танкового корпуса, по тылам которого эти партизаны наносили особенно ощутительные удары.

В октябре и ноябре силами нескольких полков СС были образованы крупные защитительные гарнизоны…

— Которые они разгромили, — докончил фразу все тот же генерал.

— …Высшее руководство СС согласно предоставить для проведения операции все наличные и свободные охранные войска и полицейские формирования. Это прежде всего 3-я кавалерийская бригада СС генерала Петриха…

— …4-й лыжный полк, два подвижных отряда зондеркоманды «7а», батальон охранных войск, 308-й восточный батальон капитана Второва, две роты СС, 11 ягдкоманд, в числе их опытная и хорошо зарекомендовавшая себя в проведении истребительных операций команда «Охотники Востока» гауптмана Бишлера, — перевел дух, продолжил: — Полицейские отряды — Шишкинский, Вельский, Дорогобужский. Всего свыше пяти тысяч солдат, если не считать третьей бригады СС. Вместе с тем господин обергруппенфюрер, в соответствии с достигнутой договоренностью, поручил мне выразить надежду, что основные силы будут выделены командованием армии.

Складки на спине эсэсовца расправились от почтительного поклона в сторону Модели.

— Фон дем Бах согласен с предложением о назначении руководителем операции генерала Петриха. Единственное пожелание — чтобы командам и группам СД и СС была предоставлена самостоятельность при проведении истребительных акций против партизан и помогавших им.

Начальник штаба танкового корпуса подробно изложил свои соображения. По его мнению, уничтожение Вадинского центра должно состоять из двух этапов. Первый — очищение от партизан всех окрестных деревень и блокирование их в небольшом массиве собственно Вадинского леса, в пространстве примерно три на пять километров. («Они будут там, как мыши в мышеловке», — потер руки генерал.) Он должен быть начат 12–13 января и закончен к 23 января. После этого решающий этап — сжимание кольца блокады, «словно петли на горле повешенного»: быстрое, решительное, с полным уничтожением обороняющихся. На основном участке предусматривалось достижение превосходства: восьмикратного в силе и подавляющего в огневой мощи. Необходимые войска должны быть изысканы за счет отвлечения с фронта нескольких частей и использования резервов армии и группы армий. Окончание операции — 6 февраля. Кодовое название — «Падающая звезда».

На присутствующих доклад произвел впечатление. Даже Петрих заметно оживился. Командующий встал, подошел к автору плана операции, пожал руку:

— Хорошо продумано, тщательно подготовлено, генерал.

Затем зашагал из угла в угол, тихим, ровным голосом бросая слова, с трудом различавшиеся генералами, поворачивающими головы в направлении движения Моделя.

— «Падающая звезда». Отлично! Мне нравится это название — символ закатывающегося большевизма. Несколько замечаний.

Модель всегда излагал свои мысли, даже по самым сложным вопросам, в четких и лаконичных формулировках.

— Первое. Отведение с фронта бригады и батальонов — не возражаю. Использование резервов армии, применение, я бы сказал, широкое применение всех родов войск — авиации, артиллерии, танков — согласен. Направление главного удара выбрано правильно.

Генерал-полковник остановился.

— Второе. Мы в преддверии наступления врага. Партизаны сковывают значительное количество наших сил. Задача: полностью окончить всю операцию в кратчайший срок — к 1 февраля. Пройти за это время три-пять километров до партизанских баз — возможно. Следует запомнить: каждый лишний день, потерянный на борьбу в Вадинских лесах, — наш проигрыш, победа русских.

Он снова продолжил движение по избе.

— Третье. В армии учащаются случаи дезертирства, перехода на сторону врага. Падает дисциплина. К этому добавляется и страх перед русскими, перед партизанами. Ночью в каждом приближающемся человеке им мерещится «ефрейтор Фриц». Кстати, что нового о нем?

Командующий вопросительно взглянул на Греве, руководителя армейской разведки и контрразведки, до сих пор не проронившего ни слова.

— Мы назначили за его голову большую награду, но розыск пока безуспешен, — отчеканил тот. — Видимо, он продолжает действовать в тылу нашей армии.

— А точнее?

Начальник отдела 1-Ц пожал плечами.

— Так вот, потерянный вами Шменкель благополучно живет и здравствует. Ему нравится форма немецкого солдата, к которой он прибавил только русский офицерский ремень. Он уже командир партизанской группы. Вы даже можете поздравить его с повышением, Греве: деревня Кузинино, отряд «Смерть фашизму». — Командующий возмущенно потряс пачкой листов из недавней почты. — И об этом я узнаю не от своей разведки, а из Берлина, от имперского начальника полиции безопасности и СД Кальтенбруннера!

Генералы откровенно недоумевали, почему шеф, не тратящий времени даже на лишнее слово, вдруг так много говорит об этом перебежчике, правда широко известном в армии.

Они не были оставлены в неведении:

— Нам не страшен этот Шменкель, как партизан да и как разведчик, пусть красные забросят его хоть в столицу рейха! Но это уже вопрос, как подчеркивает сам фюрер, политики! Одно имя такого немца нам приносит вред.

— Он будет в наших руках, — вскочил Петрих.

Но Модель, казалось, не обратил на него никакого внимания. От его спокойствия и уравновешенности не осталось и следа.

— Директива фюрера об особой подсудности в районе «Барбаросса» и об особых мероприятиях войск говорит о безжалостном уничтожении партизан… — Он на память процитировал хорошо запомнившиеся строки. — Речь идет не просто о подавлении партизанских групп, а о полном их искоренении, о физическом истреблении всех захваченных. Вадинский лес должен стать лесом смерти!

Командующий замолчал, а затем характерным для него ровным, размеренным голосом произнес:

— Приказ, прошедший много инстанций, теряет четкость, точность и быстроту.

Он передохнул и, подойдя к Петриху, коротко закончил:

— Поэтому я приказываю лично вам. Тюрьмы должны быть пусты, генерал!..

14. Когда стоят насмерть

Блокада. Люди нашего поколения связывают это слово с подвигом народа у стен города-героя. Блокада — это не мученичество, не жертвенность и не обреченность. Это воплощение неслыханной стойкости духа физически обессилевших борцов, вопреки всем биологическим законам оставивших позади критические пределы человеческой прочности.

Партизаны Вадинских лесов тоже пережили блокаду. Ни по масштабам, ни по продолжительности, ни по исторической значимости ее, конечно, нельзя сравнить с ленинградской. Но у нее, как и у той, Большой Блокады, была одна мера. Мера мужества. Окруженные не дрогнули, выстояли, а затем, прорвав тройное кольцо гитлеровских войск, нанесли удар по врагу. Они совершили, казалось бы, невозможное…

— Где командир? — раздался голос связного из штаба бригады, подбежавшего к группе бойцов, расчищавших землю для огневой позиции.

— Вон, у дзота, устанавливает пушку. — Ближний к нему партизан показал рукой на работавшую невдалеке группу.

Связной бегом направился туда.

— Товарищ командир! Капитан просил передать немедленно. — Связной достал из сумки записку и протянул ее командиру отряда.

Васильев ловким движением всадил топор в ствол дерева, снял шапку, вытер пот. Прочитал.

— Хорошо. Буду сейчас же. Доканчивайте, как наметили.

Последнее относилось к артиллеристам. Он быстрыми, широкими шагами направился в глубь леса, к расположению штабных землянок.