КГБ и тайна смерти Кеннеди - Олег Нечипоренко

Но сложившаяся ситуация, как подчеркнул обозреватель, вынудила крайне правые круги воздерживаться от разжигания в США широкой антисоветской и антикубинской кампании, которая планировалась этими кругами в связи с убийством Кеннеди».

Из этого пассажа следует, что советская внешняя разведка еще в декабре 1963 года располагала «исчерпывающей», «достоверной» и явно полученной от «надежного» источника информацией о том, кем был организован заговор против Кеннеди и кто его возглавлял, о взаимоотношениях Руби и Освальда и о роли каждого в заговоре, о том, что Освальд «страдал психическим расстройством» (не забудьте, что советские материалы, в частности историю болезни Освальда и сведения о его пребывании в Минске, А.И. Микоян передал американской администрации накануне похорон президента Кеннеди), как и о том, на что «надеялся» Руби, идя на ликвидацию своего «дружка» Освальда, и почему испугались «заговорщики» разжигать широкую антисоветскую и антикубинскую кампанию «в связи с убийством Кеннеди».

Представьте, что я почувствовал, когда, прочитав этот документ, понял, что «свидетельства», полностью опровергающие мои выводы об Освальде как убийце-одиночке, все эти годы хранились на архивных полках родной организации всего в двух лестничных пролетах от моего бывшего служебного кабинета.

Но понял я и еще кое-что. Мне сразу стало ясно, почему после выхода моей книги в США, когда из нее, а также из комментариев и интервью стало известно мое мнение о роли Освальда в убийстве Кеннеди, кто-то из бывших коллег пустил слушок, будто она написана по заказу ЦРУ, так как версия об убийце-одиночке устраивает администрацию США. Видимо, с этим было связано и поведение некоторых «ответственных товарищей» в Центре и Вашингтонской резидентуре Службы внешней разведки Российской Федерации, пытавшихся в ходе моей поездки в США на презентацию американского издания создать мне имидж еретика от разведки и полностью изолировать от «советской колонии», несмотря на то что накануне отъезда директор службы Е.М. Примаков выразил мне полное понимание и оказал поддержку. Этим же, скорее всего, можно объяснить внезапно угасший пыл киоскерши в здании штаб-квартиры Службы внешней разведки в Ясеневе, которая горела желанием немедленно заняться продажей русского издания моей книги, а потом, после ее выхода в свет, смущаясь и пряча глаза, уверяла, что никак не может достать автомашину, чтобы привезти экземпляры книги.

Вообще, возникшие после ноябрьских событий 1963 года в Далласе идеологические, политические, психологические установки работают по сей день и, очевидно, будут работать и в будущем по обе стороны океана.

В рассказах всех моих коллег, работавших в США в ноябре 1963 года, приведенных в книге (глава 1 «Факты», раздел «Хроника роковых дней»), отмечалось, что обвинения американской стороной Советского Союза в причастности к гибели президента Кеннеди продолжались очень недолго и прекратились как бы в одночасье. Причиной этого тогда посчитали приезд на президентские похороны Анастаса Микояна, передавшего американской стороне некоторые документы о пребывании Освальда в Союзе и устные заверения в том, что никакие специальные отношения с ним советские официальные лица не поддерживали. Но вот спустя более 30 лет всплыла, пожалуй, основная причина.

В 1999 году в магазинах Москвы на русском языке появилась новая книга (в США издана в 1996 году) — «Операция «Соло». Агент ФБР в Кремле» (М.: Терра — Книжный клуб; Олимп, 1999) Джона Бэррона, автора нашумевшего издания «КГБ. Тайная работа тайных советских агентов», которому на страницах моей работы уделено немало места. В очередном труде Бэррон на документальной основе повествует об операции «Соло», в ходе которой ФБР долгие годы сотрудничало со вторым лицом в компартии США. С начала в 1951 году был завербован Джек Чайлдс, а затем, по его наводке, старший брат Моррис. Оба они еще в 1930-е годы прошли по линии Коминтерна обучение в Москве, включавшее и спецподготовку для конспиративной работы в условиях подполья. С обоими в тот период были установлены контакты представителями советских спецслужб. Однако к началу 1950-х по разным причинам братья от активной партийной деятельности в США отошли. Но после привлечения к сотрудничеству ФБР удалось возобновить их работу в рядах американской компартии, завоевать к ним полное доверие со стороны сменявшихся лидеров КПСС и с помощью своих двух агентов почти четверть века контролировать фактически все контакты этих двух компартий, включая и канал поступления финансовой поддержки со стороны КПСС, а также получение конфиденциальной информации о мировом коммунистическом движении.

Когда Моррис, главный персонаж в операции (кличка в ФБР — «58», год начала операции по контролю за передачей денег), почувствовал некоторые признаки недоверия к себе со стороны сотрудников КГБ, которым было поручено ЦК КПСС обеспечивать техническую сторону передачи финансовых средств за рубежом, он умелыми действиями через высокопоставленных советских партийных деятелей добился пресечения попыток КГБ провести мероприятия по их с братом глубокой проверке.

Случилось так, рассказывается в названной книге, что Моррис Чайлдс в день покушения на Кеннеди находился в очередной раз в Москве и оказался в кабинете заведующего Международным отделом ЦК КПСС Пономарева, когда туда «буквально ворвались сотрудники с серыми лицами. Не зная, что Моррис понимает по-русски, они не обратили на него внимания и сообщили Пономареву, что полиция Далласа только что арестовала по обвинению в убийстве президента Кеннеди Ли Харви Освальда. Важные обстоятельства, которые они поспешно перечислили, объясняли их тревогу, граничившую с паникой».

«Обстоятельства» включали пересказ пребывания бывшего американского морского пехотинца в СССР, охотное избавление от него в связи с отъездом в США, отказ в выдаче визы при посещении советского посольства в Мексике и последующая потеря его из поля зрения вплоть до случившегося. Далее говорится: «КГБ клятвенно заверял Политбюро и Международный отдел, что ни до приезда Освальда в Советский Союз, ни во время его проживания здесь, ни потом его не использовали ни как агента, ни как информатора. Политбюро реквизировало в КГБ досье Освальда, и копия, которую секретарь передал Пономареву, не содержала ничего противоречащего этому утверждению».

Когда во время «нервной беседы» посетители обратили внимание на Морриса и один из них поинтересовался, кто это, Пономарев заверил его, что этот человек «заслуживает полного доверия», и заявил, что «ему следует сказать всю правду». После этого через переводчика Моррису была пересказана уже услышанная версия, и, «почти умоляя, собеседники старались заставить его поверить, что не имеют ничего общего с убийством» (с. 102–103).