Цели и средства - Gamma

После нашей встречи в моем сердце ожило прошлое…

…яркая чешуя не тускнеет со временем и сохраняет приятный серебристо–голубой цвет даже у зрелых особей…

Нарцисса волновалась, как девчонка. В ателье еще раз выложила платье, расправила на манекене, осмотрела придирчиво – хорошо! Вот хорошо, и сидит хорошо, и в движении ткань ходит так, как надо…

Дождавшись конца рабочего дня, она мухой заскочила в примерочную, надела платье и нанесла заклинанием с утра подобранный макияж. Хильда оторвалась от документов, поцокала языком.

— Прелестно, моя милая, просто прелестно! И как же его зовут?

— Драко, – улыбнулась Нарцисса и накинула плащ.

Все затеяла Луна – без невестки она ни за что бы не решилась.

Они сидели над сундуком с тканями, Нарцисса прикидывала легкую летнюю – ах, детка родится в августе, успеет получить сову! – мантию и никак не могла выбрать между голубым и зеленым отрезом, когда Луна ахнула и потянула с самого дна бархат цвета электрик.

— Нет–нет, Луна, милая, боюсь, тебе это не подойдет.

Луна улыбнулась и достала весь отрез.

— Не мне. Вам. Вам будет просто изумительно.

Она уже и забыла, как купила этот бархат, пленившись цветом. Купила, принесла домой, сказала зеркалу, что из этого выйдет отличное платье, – и положила ткань в сундук. Было совсем не до того. Сколько бы бархат еще пролежал без дела? Год? Пять? Десять? Нарцисса задумчиво провела пальцами по нежному ворсу. Может, отложить? Вдруг родится девочка…

— Пожалуйста! – Луна редко выходила из своего полусонного состояния. – Леди Малфой, пожалуйста, сделайте из него платье! Конец траура – это же как раз Валентинов день!

И она сдалась. Корпела над эскизами по вечерам, подбирала кружево и фурнитуру, прикладывала, прикидывала, драпировала… Хотелось сделать – ах! Раз в кои веки, для себя – ах! Чтобы вспомнить – Мерлин, она же совсем забыла за последние годы – это ощущение: леди Малфой. Не миссис – леди!

Диагон–аллея праздновала День влюбленных, и настроение на улице царило самое что ни на есть весеннее, хотя до настоящей весны оставались еще две студеные недели и промозглый март. Вокруг фонарей порхали валентинки, подлетая к случайным прохожим, в воздухе плыл запах свежей выпечки, витрины пестрели цветами и сердечками.

Платья не было видно под плащом, но, наверное, что‑то изменилось в ее походке, в манере держаться. Раз за разом она ловила на себе заинтересованные взгляды, и от этого становилось неожиданно легко и весело, как в юности.

— Ты самая красивая! – пропищала крошечная валентинка, опустившись ей на плечо.

Нарцисса взглянула на свое отражение в витрине и улыбнулась. Не такая уж старая перечница, в конце‑то концов!

…по возможности не связываться с самкой, охраняющей кладку…

Ну конечно, папа их отпустил. Папа вообще прекрасно все понимает, ему часто даже объяснять не надо. И когда Луна рассказала про платье, про Драко, про сюрприз – он залез в комод и достал золотистый шарик.

— Мама давала тебе его слушать, когда ты была внутри. Тебе нравилось.

Шарик прокатился по ладони и вызвонил детскую песенку.

— Спасибо, папочка! – Луна обняла отца и бережно спрятала шарик в карман мантии.

Звоночки внутри шарика были удивительно похожи на звуки лютни. Луна заказала через знакомых билеты на маггловский концерт: наряжаться магглами – это всегда немножко маскарад, а маскарад поможет снять наконец траур, который за последние сорок дней начал въедаться под кожу. Они с Драко сидели в крошечном зале, и он был весь наполнен музыкой. Скрипачи, альтисты, виолончелист – подтянутые, в строгой и смешной парадной маггловской одежде – играли в глубине сцены, а у края, в пятне яркого света, сидел старичок, одетый почти по–домашнему, в синие брюки и свитер. И в руках у него смеялась и тараторила лютня…

Луна слушала, складывала в память звонкую россыпь звуков и поглядывала на Драко. Он удивительно легко согласился выбраться из дому в праздник, да еще и – кто бы подумал лет пять назад! – к магглам. Но все‑таки было видно: он до сих пор не выздоровел. Не то чтобы она беспокоилась: миссис Малфой сказала, что беспокоиться вредно для маленького, – но Драко вел себя странно. Дергался весь день, принес в издательство розы – он никогда не дарил ей цветы, улыбался, будто у него что‑то болит и он скрывает. Очень правильно, что она расскажет про маленького именно сегодня, – решила Луна и нащупала в кармане мамин шарик.

Миссис Малфой продержали в ателье дольше обычного, но она обещала присоединиться к ним за ужином. «Есть после семи – смерть для фигуры, но после пятидесяти на это можно наплевать», – засмеялась она, и столик заказали на десять.

В кафе было людно, но не шумно: на мистера Фортескью работали целых три эльфа, и один специально следил за уютом. Они с Драко прошли к своему столику – и Луна снова порадовалась, что они выбрали «У Флориана»: в «Дырявом котле» на Драко сто раз бы оглянулись, а здесь на них посмотрела только полная дама в дверях кухни. Луна ее отлично знала.

Наверное, все‑таки хорошо, что мало кто пробовал камбалу в горшочке от миссис Фортескью, решила Луна. А то пришлось бы переделывать кафе–мороженое в ресторан – а ресторанов на Диагон–аллее и так целых два. Сидеть в кафе и есть рыбу, замаскированную под ведерко с клубничным шербетом, гораздо веселее.

— Не замерзла?

Драко помог ей раздеться и отодвинул стул. Луна поймала его ледяную руку в свои, теплые.

С детьми нужно обязательно разговаривать. И улыбаться им, и почаще обнимать. Папа говорил, детей надо обнимать не реже четырех раз в день. А Драко… Он, наверное, сейчас так тяжело выздоравливал еще и потому, что в детстве его недообнимали. Недотискали, недоулыбались. Недорассказали, какой он славный, хороший и самый–самый любимый. Еще в школе, когда она встречала его в коридорах, прямого, напряженного, с аккуратно прилизанной прической, ей казалось: распуши, разлохмать ему кто‑нибудь волосы, заставь улыбнуться по–настоящему – и он оттает, станет легким и воздушным, как одуванчик. Но, наверное, никто никогда так не делал. Луна посмотрела на строгий, как по линеечке, пробор, встретилась с Драко глазами и улыбнулась. Не здесь. Но дома – обязательно. И обнять покрепче.

— Не опоздала?

От миссис Малфой вкусно пахло духами и морозным воздухом. И платье – синее, с кружевами и маленькими жемчужинками на корсаже – оно было замечательное, как раз такое, как Луне хотелось.

— Ой, покажите! – вскочила она. – Вы такая красивая!

Миссис Малфой улыбнулась и покружилась на месте. Драко встал и тоже улыбнулся, но как‑то криво, через силу.

— Красивое платье, мама, – сказал он. – Отцу по… понравилось бы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});