Падение башен. Нова - Самуэль Дилэни

Звезда начала превращаться в нову.

Неожиданно и необратимо.

В первую же секунду ее изображение из точек превратилось в прожектора. И прожектора становились все ярче.

Руби уткнулась в стену, зажав глаза ладонями.

— Слишком рано! — закричал труп. — Хотя бы еще несколько дней!..

Лок в три шага пересек комнату, вырвал из бака два штеккера и воткнул их в запястья. Третий он ввернул в спинной разъем. Движение корабля передалось ему. Он включил сенсодатчики. Комната заслонилась ночью. И ночь была охвачена огнем.

Преодолевая сопротивление киборгов, Лок развернул «КАКАДУ» и направил его прямо в центр пламени. Корабль рванулся вперед.

Камеры заметались, стараясь поймать его в фокус.

— Лок, что ты делаешь? — вскрикнула Руби.

— Останови его! — это труп. — Он ведет нас прямо на солнце!

Руби прыгнула к Локу, схватила его. Оба они зашатались. Каюта и солнце стояли в глазах Лока, словно наложенные снимки. Руби схватила кольцо кабеля, набросила ему на шею, перекрутила и стала его душить. Кабель сдавил ему горло. Одной рукой он обхватил ее сзади, а другой уперся ей в лицо. Она вскрикнула и голова ее откинулась. Его рука давила в самый центр звезды. Ее волосы подались под его рукой, сдвинулись в сторону, парик упал, обнажив обожженную кожу черепа. Медицина всего лишь вернула ей здоровье. Косметическая пластиковая кожа, восстановившая ее лицо, лопнула под его пальцами. Резиноподобная лента слезла с ее покрытых пятнами впалых щек. Лок отдернул руку. Ее изуродованное лицо закричало сквозь пламя. Он оторвал ее руки от своей шеи и оттолкнул ее. Руби пошатнулась, наступила на свой плащ и упала. Он обернулся как раз во время: механическая рука двигалась прямо на него.

И она оказалась слабее его рук.

Он легко удерживал ее на расстоянии, пальцы ее тянулись к нему сквозь неистовствующее солнце.

— Стой! — прорычал он и в то же время вырубил сенсодатчики по всему кораблю.

Экраны стали серыми.

Сенсодатчики были отключены у всех шести киборгов корабля.

Огни в его глазах погасли.

— Святые небеса, что ты пытаешься делать, Лок?

— Нырнуть в этот ад и зачерпнуть иллирион голыми руками!

— Он сумасшедший! — завопил труп. — Руби, он сумасшедший! Он убьет нас, Руби! Все, что он хочет, это убить нас!

— Да! Я убью вас! — Лок отбросил руку. Она метнулась к кабелю, свисавшему с запястья, чтобы выдернуть штеккер из разъема. Лок снова перехватил руку, корабль тряхнуло.

— Господи, Лок, вытащи нас отсюда! — закричал труп. — Вытащи нас отсюда!

Корабль снова дернуло. Искусственная гравитация упала настолько, что жидкость коснулась крышки бака, потом гравитация вернулась к норме и жидкость опала, оставив капли на стекле.

— Слишком поздно, — прошептал Лок. — Мы попали в гравитационную воронку!

— Зачем ты это сделал?

— Просто, чтобы убить тебя, Принс. — Ярость на лице Лока уступила место смеху. — Ну вот и все, Принс! Это все, что я хочу сейчас сделать!

— Я не хочу умирать снова! — пронзительно закричал труп. — Я не хочу сгорать, словно мошка!

— Сгорать? — лицо около шрама исказилось. — О, нет! Это произойдет медленней, чем тогда. Десять, а то и двадцать минут. Уже становится тепло, не так ли? А в последующие пять минут станет просто невыносимо жарко. — Лицо Лока ниже золотистой линии потемнело. Судорога сводила губы на каждом слоге. — Ты сваришься в своей клетке, как рыба… — он сунул руку под куртку и потер живот. Оглядел каюту. — Что здесь может гореть? Занавески? Эти доски — они из настоящего дерева? И все эти бумаги?

Механическая рука вырвалась из рук Лока и метнулась через комнату. Пальцы сжали руку Руби.

— Руби останови его! Не позволяй ему убивать нас!

— Ты лежишь в жидкости, Принс, поэтому ты увидишь их в огне прежде, чем загнешься сам. Руби, обгорелая кожа не может выделять пота. Поэтому ты умрешь первой. И у него будет возможность смотреть на тебя, пока его жидкость не начнет кипеть, резина — гореть, а пластик — плавиться.

— Нет! — рука отпрянула от Руби, метнулась через каюту и врезалась в крышку бака.

— Преступник! Вор! Бандит! Грабитель! Грабитель! Нет!..

Рука была слабее, чем тогда, в Таафите.

Стекло тоже.

Стекло разлетелось.

Питательная жидкость плеснулась на сандалии отскочившего Лока. Труп ворочался в баке, запутавшись в трубках и проводах.

Камеры дико раскачивались.

Рука царапала мокрые изразцы.

Пальцы замерли и Руби закричала и закричала снова. Она метнулась к баку, пробралась через разбитое стекло, схватила труп, прижала его к себе, поцеловала, вскрикнула, поцеловала еще раз, раскачиваясь из стороны в сторону. Плащ темнел, впитывая разлившуюся жидкость.

Крик оборвался. Она выронила тело, привалилась к стенке бака и схватилась руками за горло. Под ожогами и содранной косметической кожей к лицу вдруг прилила кровь. Она медленно скользнула по стенке. Когда она коснулась пола, глаза ее уже были закрыты.

— Руби?.. — порезалась она, или нет, пробираясь через стекло, не имело уже значения. Причиной был поцелуй. После таких сильнейших ожогов прошло совсем немного времени, и она, должно быть, находилась в сверхлетаргическом состоянии. Чужеродные протеины питательной жидкости проникли в ее тело и вызвали грандиозную гистаминовую реакцию. Она умерла в считанные секунды от анафилактического шока.

И Лок засмеялся.

Смех сперва был словно грохот перекатывающихся внутри булыжников. Потом зазвучал во всю силу, отскакивая от высоких стен залитой каюты. Победа вызвавшая этот смех, была ужасна, и она была — его.

Он глубоко вобрал в себя воздух. Он держал корабль меж ладоней. Еще ничего не видя, он направил «КАКАДУ» во взрывающееся солнце.

Где-то внутри корабля плакал киборг…

— Звезда! — закричал Мышонок. — Она превращается в нову!

Голос Тай отрывисто прозвучал по главной линии:

— Отсюда уходим! Сейчас же!

— Но капитан! — закричал Катин. — Погляди на «ЧЕРНОГО КАКАДУ»!

— «КАКАДУ», боже мой…

— Лок падает прямо…

— …прямо в центр…

— …солнца!

— Всем поднять паруса! Катин, я сказала твой парус поднять!

— Боже… — выдохнул Катин. — Ох, не…

— Она слишком ярка, — решила Тай. — Выключить сенсоры надо!

«РУХ» стал удаляться.

— О боже! Они… они в самом деле… Они действительно падают! Она уже очень яркая! Они погибнут! Они сгорят, словно… они падают! Ох, Лок, останови их! Сделайте же хоть что-нибудь! Там же капитан. Надо что-то сделать!

— Катин, — крикнул Мышонок. — Выдерни эти чертовы сенсоры! Ты что, свихнулся?

— Они опускаются! Нет! Это словно черное отверстие в середине всего сущего. И они падают туда. Ох, они падают… они падают…

— Катин, — завопил Мышонок. — Катин, не смотри туда!

— Она разрастается, она так ярка… ярка… еще ярче! Я с трудом их различаю…

— Катин! — внезапно в голову Мышонка пришла мысль и он закричал. — Вспомни Дэна! Выдерни свои штеккеры!

— Нет! Нет, я должен это видеть! Что-то грохочет. Она прогнала ночь! Я чувствую, как пахнет горящая темнота. Мне их уже не видно… Нет, вон они!

— Катин, перестань! — Мышонок перегнулся через Ольгу. — Тай, отключи его входы.

— Не могу. Этот корабль против гравитации должна я вести. Катин! Выключи сенсоры! Я приказываю!

— Ниже… ниже… я снова их потерял! Мне их больше не видно. Свет сделался красным… Я больше…

Мышонок почувствовал, как корабль дернулся: парус Катина хлопнул.

Катин испуганно закричал:

— Я больше не вижу! — крик перешел в слезы. — Я ничего не вижу!

Мышонок скорчился на койке, закрывая глаза руками, плечи его затряслись!

— Мышонок! — рассердилась Тай. — Черт возьми, мы уже потеряли один парус. Отпусти немного свой.

Мышонок ничего не видя, приспустил свой парус. Слезы страха пробивались сквозь его веки, когда он прислушивался к всхлипываниям Катина.

«РУХ» удалялся от новы, а «ЧЕРНЫЙ КАКАДУ» падал на нее.

И это была нова.

Ведущий свой род от пиратов, обгоревший в огне, называемый пиратом, убийцей, вором.

Стерплю.

Я возьму свои призы одним махом и стану человеком, лишившим созвездие Дракона его завтра. То, что это было сделано, чтобы спасти Федерацию Плеяд, не умаляло моего преступления. Сильные люди могут, в конце концов, совершать великие преступления. Здесь, на «ЧЕРНОМ КАКАДУ», я навсегда потерял свою любовь. Я говорил ей однажды, не приспособлены ни для осмысленной жизни, ни для осмысленной смерти (Это смерть, единственный смысл которой в том, что человек умер, чтобы предотвратить хаос, и они умерли…) Такая жизнь и такая смерть уменьшает значимость, снимает вину с убийцы и ореол с героя. Интересно, как другие преступники оправдывают свои преступления? Опустошенные миры порождают опустошенных сыновей, способных лишь к игре или драке. Достаточно ли этого для победы? Я разрушил одну треть космоса, чтобы поднялась другая, и еще одна балансировала на краю, и я не чувствую на себе греха. Может быть, оттого, что я свободен и зол. Ну, хорошо, я свободен оплакивать ее, смеясь. Мышонок, Катин, кто из вас теперь слепец, не могущий видеть меня победителем под этим солнцем? Я чувствую, как огонь давит на меня. Как ты, Дэн, я буду балансировать между рассветом и вечером, но призом моим будет полдень.