Шпионские истории - Анатолий Терещенко

«Нет-нет, я все верну, все до копейки, ведь это просто общепонятный человеческий долг», — через мгновение начал успокаивать себя Васильев. Он искал оправдание промаху.

Прием закончился. Он сел с сослуживцами в автобус, который быстро доставил дипломатов до посольства. Васильеву казалось, что коллеги догадываются о подозрительных контактах с Бакнером. Выдавал, как ему казалось, карман брюк, в котором лежали большие деньги. Улучив момент, он переложил пакет во внутренний карман плащевой куртки и успокоился. Вот и дом. Поднялся по ступенькам к квартире, позвонил в дверь. Открыла улыбающаяся жена.

— Что-то вы, синьор-помидор, запоздали. Программа, наверное, была интересной? Жаль, что из-за недомогания я не смогла поехать с тобой, — с улыбкой произнесла супруга, назвав мужа ласковым словом, которое всегда вырывалось у нее при хорошем настроении.

— Ну, так как с ужином? Осилим вдвоем?

— Я сыт, но с тобой с удовольствием посижу.

— У меня сегодня гречневая каша с молоком, твоя любимая.

— Тогда не откажусь, а то уже надоели эти изысканные блюда в чужих посольствах, — он сделал ударение на последнем слоге ради шутки. Да, кстати, тебе большой привет от Бакнера и…подарок. Ты уж извини, не утерпел, посмотрел на конфеты, исполнив в первую очередь чисто саперную работу. Все в целости и сохранности — мин нет. Не мог же я рисковать своей благоверной. Вот только на зуб не пробовал.

О деньгах он не проронил ни слова. Пакет с ними отнес в кабинет и спрятал в личный сейф. Несколько дней прошли в глубоких раздумьях.

«Что же получается? Он, Васильев — полковник ГРУ, становится платным агентом иностранной державы — нашего главного противника, и поэтому обязан будет продавать секреты, боевых друзей, данные оперативного и стратегического характера? Что его ждет дальше?»

На последний вопрос он отвечать самому себе не хотел, не столько стеснялся, сколько боялся. Однажды мелькнула колкая мысль — вернуть деньги, но тут же и погасла. Жажда наживы оказалась сильнее здравого смысла. Он вдруг «забыл», что вырос в трудовой семье, на руках матери, потерявшей мужа в Великую Отечественную войну. Запамятовал о нелегком детстве, летном училище, верных друзьях-товарищах.

Васильев судорожно искал аргументы в оправдание случившегося…

Плавно несет свои воды Дунай. Будапешт в сизой предутренней дымке, обещающей хорошее утро в знойный день. Сегодня впервые Васильев в качестве «крота», предателя своего коллектива сослуживцев выходит на конспиративную личную встречу со своим коллегой — полковником военной разведки США Ричардом Бакнером. Встреча ответственная, «боевая» в квадрате, поэтому он заранее решил провести рекогносцировку местности, где они «обменяются» информацией.

Такой сценарий обрисовал американец, заявивший на очередном представительском мероприятии:

— Володя, давай встретимся одни в спокойной обстановке. Обговорим, как лучше организовать наше взаимодействие. Васильев прекрасно понял намек: надо отрабатывать «любезность», которая при кажущейся безобидности таила в себе страшный подвох, способный круто изменить жизнь.

С одной стороны он надеялся на порядочность, что в вербовочных делах бывает редко. С другой — мечтал, что эта самая «отработка» не займет много времени, и он еще сумеет и успеет искупить свой грех перед семьей, коллегами, наконец, перед страной.

Под предлогом посещения одной из воинских частей, с командиром которой он когда-то учился в летном училище, Васильев выкроил себе минут сорок для контакта с американцем. И действительно, вначале помощник военного атташе «отметился» у друга, а через некоторое время он уже напряженно изучал на одной из окраин Будапешта подходы к предполагаемому месту встречи. Обстановка была спокойной, ничего и никого подозрительного в окружении.

Удовлетворенный результатом, Васильев поехал для доклада руководству о проделанной работе в подшефной части. А вечером после службы сел на местный автобус…

Вот и место встречи. Он посмотрел на часы, было ровно 20:30. На углу дома его уже ждал Бакнер, странный, загримированный, трудно узнаваемый.

— Добрый вечер, Ричард, — взволнованно выдавил из себя Васильев.

— Добрый вечер, — как-то неестественно сухо ответил американец. — У нас есть минут тридцать времени. Надо успеть многое. Я введу тебя в курс оперативной обстановки.

Как показалось Васильеву, в голосе собеседника теперь уже зазвучали властные нотки. Бакнер выдал полный курс практической конспирации в условиях венгерской столицы. Долго и нудно инструктировал, как будто перед ним был желторотый юнец. Прелюдий почти никаких, иллюзии о добропорядочности отброшены. Инстинкт самосохранения подсказывал необходимость безропотного подчинения «лектору-практику», рекомендующему при суровой игре «в кошки-мышки» оставаться невредимым в двух ипостасях: советским разведчиком и американским шпионом. Правда, распрощались тепло. Договорились встретиться через десять дней в пригороде венгерской столицы на улице Вираг.

Возвращаясь домой, Владимир анализировал свои действия на встрече. Он словно был загипнотизирован доводами собеседника. То, что им совершено пакостное действо, сознавал, но выхода из создавшегося положения не находил. Или не желал искать, впереди маячили, как он считал, еще большие деньги.

Дежурный по военному аппарату посольства встретил Васильева с полным безразличием. Никто им не интересовался, а шеф уехал на Балатон в дом отдыха Южной группы войск.

Успокоившись, Васильев отправился домой, чтобы уже утром следующего дня приступить к отбору «товара» для американцев. Он делал выписки из секретных документов, выводил коллег в беседах на темы режимного характера, подбирал материалы, представляющие, по его разумению, интерес для новых хозяев.

Собранную информацию агент передавал в основном на личных встречах, маскируя письменные сообщения в пачках сигарет, книгах. Сначала совесть частенько стучалась в его душу, а потом он о ней забыл.

Нужно отметить, что Бакнер никогда не корил за легковесность переданной ему агентом информации. Он просто понимал, что не всегда можно найти то, что надо и всячески нацеливал своего помощника на получение «интересного информационного штриха».

— Только тот, кто по-настоящему ищет, способен первично оценить важность документа и отобрать его для доклада, — убеждал не раз Васильева американец.

Он искренне заботился о безопасности и сохранности приобретенного агента, которому в ЦРУ дали высокую оценку, разработали перспективы его дальнейшего использования, в первую очередь, на территории СССР в ГРУ Генштаба.