Несравненное право - Вера Камша

Клирик и полсотни воинов завороженно смотрели на своего вождя, застывшего с высоко поднятой огненной ветвью между двумя гигантскими черными кострами. Потом Максимилиан не мог припомнить, сколько времени все это продолжалось, то ли целую вечность, то ли мгновение. Когда же пламя резко угасло, словно бы вросло в землю, на выжженной земле не осталось ничего — ни косточки, ни железной пряжки, ни обугленного пня. Только две черные проплешины — пятна ночи на красной лесной почве… Повинуясь странному порыву, клирик подошел поближе и пощупал ладонью место, где только что полыхал огонь, — земля была совершенно холодной.

А потом появились ОНИ. Два всадника — один в белоснежном плаще, другой в золотистом — медленно выехали на площадь, и Рене быстро пошел, почти побежал к ним навстречу.

Глава 19

— Этого не может быть!

— И это говорит человек, первым в Арции обнаруживший эту нечисть! — Седая зеленоглазая старуха укоризненно покачала головой.

— Но… но такое не приснится и в страшном сне.

— Нет такого страшного сна, который не заканчивался бы пробуждением, и нет такого страшного сна, который был бы страшнее жизни, — седая вздохнула, видимо вспомнив о чем-то своем. — Теперь ты знаешь не все, но вряд ли многие знают больше тебя. Что думаешь делать?

— Мы шли в Эланд к герцогу Рене. Я хотел отыскать проход в Идакону через Лисьи горы и через Внутренний Эланд…

— Вы не пройдете через Таяну, даже если я пропущу вас через свои Топи, что Годою и его клике в голову не придет. Дальше-то моя власть кончается. Над Таяной стоит туман, а вдоль Явеллы рыщут «косцы» и «охотники». Против них человеческое оружие — что деревянная шпага против атэвского клинка.

— Но мы же их били, — вскочил Луи, — клянусь, что били!

— Не их, — поправила его странная собеседница, — тем, кто прошел посвящение Ройгу, не пройти мимо Всадников. Вы схватились с мелкой челядью, которую научили наполнять Чашу. Не более того. Этих бить человеческим оружием можно и должно, но в Таяне хозяйничают другие силы. Вы не сделаете и дюжины вес, как Охота встанет на ваш след. Это арры везде пройдут тенью облака, и их никто не заметит, а вы люди…

— Значит, возвращаться? — плечи Луи обреченно ссутулились. — Что ж, нам остается одно — пробираться краем Пантаны в Святую область. К осени, может, и доберемся…

— Зачем? — удивилась Хозяйка топей. — Каждый должен стоять там, где сделает больше всего. Судьба привела вас сюда, ваше место здесь. Отрежьте Годоя от Таяны и Тарски, не дайте ублюдкам Ройгу прорваться через Горду!

— Не понимаю, — Луи казался совершенно растерявшимся, — как мы можем совладать с богом, пусть он еще и не вошел в полную силу? Нас всего двести с небольшим, у нас даже пушки нету… Если Всадники не выдержат, мы и подавно.

— Ну, подумай же хоть немножечко, — молчавшая дотоле загадочная проводница возмущенно сверкнула на принца золотисто-зелеными глазами, — чтобы протащить Ройгу через Горду, им нужно посылать сюда «сборщиков». Не понимаешь? Ну, представь, что нужно втащить что-то на гору. Хотя бы твою несуществующую пушку. Что ты сделаешь?

— Ну, если есть время…

— Есть, но мало.

— Вкопаю столб или, еще лучше, отыщу подходящее дерево, перекину через него канат и…

— Хвала святому Эрасти… Так вот нельзя позволить ройгианцам вкопать здесь столб.

— Но как?

— Очень просто, — отрезала болотница, — убивать «сборщиков», как в той несчастной деревне. Они по утрам орудуют, если с вечера не попасть внутрь замкнутого ими кольца, вы их запросто перебьете. Их меньше, чем вас, и они не воины, а палачи…

— Что ж, — оживился Луи, — это дело. Вы знаете, где их искать?

— Мы их уже нашли, — откликнулась зеленоглазая, — придут другие — найдем и других. Ваше дело, чтоб никто не ушел… Все «сборщики», перешедшие Горду, должны быть не просто убиты, они должны исчезнуть. Пусть ройгианцы думают, что это магия…

— Но ведь останутся трупы, кони…

— А вот это уже наше дело, — ответила старуха, — вы будете убивать, мы прятать следы… На это наших сил пока хватит. Вижу, хочешь что-то спросить. Спрашивай.

— Почтенная госпожа, а не проще их уничтожать прямо у Горды, ведь Всадники это могут.

— Могут, — согласилась Сумеречная, — но у них есть дела поважнее. Когда сил не хватает, приходится делать лишь то, что за тебя никто не сделает. Всадникам надо беречь себя, а не гоняться за негодяями, которых можно убить обычным оружием.

— А как же вы обходились до нас?

— С трудом, — засмеялась зеленоглазка, — мы не могли их истреблять, разве что они сунулись бы в топи, но мы могли за ними следить и им мешать. Их талисманы могут не сработать, если в намеченной деревне, скажем, не вовремя раскричатся петухи… Беда, что нас мало…

— Было мало, — отрезал Луи.

— Тогда устраивай своих людей, и с рассветом начнем, — заключила старуха, — и помните, что отныне вы — духи леса, вас никто не должен видеть, и о вас никто не должен знать. Нагрянуть, убить и исчезнуть! Мы за вами приберем, а вас спрячем так, что никто и никогда не отыщет. Что-то еще?

— Михай Годой — посвященный Ройгу?

— Бесспорно, но это не все. Этот упырь сосет кровь из разных шей.

— Но как могло случиться, что Всадники его пропустили?!

— Запрет, — Сумеречная вздохнула, как обычная старуха, — в жилах Годоя течет кровь старых богов, и никто из Уцелевших[105] не может ее пролить. Это должны сделать люди. Или арры, а вернее всего те, кто пошел от того же корня, что и тарскиец.

— Госпожа…

— Да, воин… Кстати, можешь называть меня Эаритэ…

— Сигнора Эаритэ, а если мы будем бить не только тех, кого вы зовете «сборщики»? Это ведь единственная дорога из Таяны в Арцию. Тут и гонцы, и обозы, и подкрепление Годою…

— Что ж, если не будешь зарываться и оставлять следы, бей, — согласилась болотница. — Дело полезное. Но на большие отряды не кидайся, людей береги. А глаза и уши мы тебе дадим. И какие! Вот он, — старуха кивнула на взявшегося незнамо откуда худенького юношу в сером, — ходит везде и видит все. Вас он заприметил в самом начале вашей дороги и шел с вами от самой Лаги. Да и с Лесной Сестрой вы уже знакомы. Она будет вашей проводницей и помощницей.

Лесная Сестра с улыбкой протянула принцу узкую ладошку, которую он чуть было не поцеловал, но не решился и лишь слегка пожал, а женщина, видимо неверно истолковав его смущение, сказала: