Пора убивать - Джон Гришем

Но что стал бы делать менее благоразумный отец?

Что бы сделал Джейк Брайгенс, имей он "М-16"? Разнес бы голову подонка ко всем чертям! Это было бы нетрудно. Это было бы справедливо.

Джейк сделал паузу, отпил глоток воды, заставил себя переключиться. Боль во взгляде сменилась негодованием.

- Позвольте несколько слов о Коббе и Уилларде. Это они все заварили. Это за их жизни обвинение пытается сейчас воздать справедливость. Но кто скучает по ним, кроме их матерей? Насильники. Торговцы наркотиками. Неужели обществу будет не хватать двух таких членов? А не станет ли в округе Форд безопаснее без них? Разве детям округа не лучше расти, когда поблизости от них не шляются наркоманы и насильники? И родители будут чувствовать себя гораздо спокойнее. Карл Ли заслуживает медали или по крайней мере грома аплодисментов. Он герой. Так сказал Луни. Так наградите же этого человека. Отправьте его домой, к семье.

Теперь о Луни. У Луни тоже есть дочь. А еще у него теперь одна нога из-за Карла Ли Хейли. И уж если у кого-то есть право на ненависть, на месть - то это право первому должно принадлежать ему, Луни. Но вы все слышали, как Луни предложил отправить Карла Ли домой, к детям.

Джейк убеждал присяжных простить Карла Ли, простить так, как сделал это Де Уэйн Луни. Он умолял их выполнить просьбу Луни.

Затем он заговорил почти спокойно. Сказал, что вот-вот закончит. Ему хотелось бы только одного: пусть они представят себе, как все это было. Лежащую на земле девочку - избитую, в крови, с ногами, разведенными в стороны и притянутыми веревками к деревьям, пытавшуюся позвать на помощь отца. Терявшую сознание и галлюцинировавшую, видевшую бегущего спасать ее папочку. В те моменты перед глазами у нее стоял тот, в ком она нуждалась больше всего. А когда она позвала его, он вдруг исчез. Его куда-то забрали.

Но он нужен ей и сейчас, и еще больше, чем тогда, там. Пожалуйста, не забирайте его у девочки. Вот она, сидит и ждет своего папочку.

Пусть он пойдет домой вместе с семьей.

Когда Джейк садился на свое место рядом с Карлом Ли, в зале стояла полная тишина. Посмотрев на присяжных, Джейк увидел, как Ванда Уомэк смахивает с ресниц слезы.

Впервые за последние два дня перед ним мелькнул лучик надежды.

В четыре часа Нуз дал команду жюри пройти в совещательную комнату. Он предложил им избрать старшего и, не теряя времени даром, сразу же приступить к обсуждению. Они располагают временем до шести, может, до семи вечера, и если вердикт не будет вынесен, то обсуждение продолжится завтра, во вторник. Поднявшись со своих мест, присяжные медленно покидали зал. После того как последний закрыл за собой дверь, Нуз объявил перерыв до шести и обратился к прокурору и адвокату с просьбой не уходить далеко от здания суда или же оставить служащему номер телефона, по которому их можно будет разыскать.

Оставшаяся на своих местах публика начала негромко переговариваться. Карлу Ли позволили пересесть в первый ряд - к семье. Бакли вместе с Масгроувом прошли в кабинет судьи.

Гарри Рекс, Люсьен и Джейк направились в офис - поужинать и немного выпить. Всем было ясно, что вердикт будет объявлен нескоро.

Мистер Пейт запер присяжных в совещательной комнате на ключ, велев двум запасным сесть на стулья в коридоре рядом с дверью.

Старшим присяжные избрали Барри Экера. На маленьком столике в углу он разложил инструкции жюри и материалы дела. Объятые тревожным волнением, члены расселись вокруг двух составленных торцами складных столов.

- Предлагаю уточнить позицию каждого, - начал Экер. - Просто чтобы знать, от чего нам отталкиваться. Возражения будут?

Возражений не последовало. Барри взял со стола лист с именами присяжных.

- Итак, "виновен", "не виновен", или вы еще не решили. Можете также воздержаться от голосования - пока. Реба Беттс?

- Не решила.

- Бернис Тул?

- Виновен.

- Кэрол Корман?

- Виновен.

- Донна Лу Пек?

- Не решила.

- Сью Уильямс?

- Воздерживаюсь.

- Джо Энн Гейтс?

- Виновен.

- Рита Мэй Планк?

- Виновен.

- Фрэнсис Мак-Гоуэн?

- Виновен.

- Ванда Уомэк?

- Не решила.

- Юла Делл Ейтс?

- Пока не решила. Я хотела бы поговорить об этом.

- Поговорим. Клайд Сиско?

- Не решил.

- Итого одиннадцать. Я, Барри Экер, говорю: не виновен. - Сделав короткую паузу, он продолжил: - Значит, так: пятеро - виновен, пятеро - не решили, один человек воздержался и один - не виновен. Похоже, вам придется потрудиться.

Они приступили к изучению материалов: фотографии, отпечатков пальцев, схем, результатов различных экспертиз. В шесть вечера судью поставили в известность, что вердикт сегодня вынесен не будет. Присяжные были голодны и нуждались в отдыхе. Нуз объявил перерыв до вторника.

Глава 41

Вот уже несколько часов они сидели на крыльце, почти без разговоров, наблюдая за тем, как темнота опускается на город, и вслушиваясь в комариный писк. Откуда-то опять наплывала волна зноя. Воздух лип к коже, рубашки постепенно становились мокрыми. Через газон перед домом доносились мягкие звуки южной ночи. Салли предложила приготовить ужин. Отказавшись, Люсьен велел ей принести еще виски. Джейк тоже не испытывал голода: "Коорс" полностью удовлетворял его потребность в пище. Когда окончательно стемнело, из подъехавшей машины появился Несбит. Пройдя через крыльцо, он скрылся в доме. Через минуту входная дверь вновь хлопнула - с холодной банкой пива в руке Несбит прошел мимо сидевших к автомобилю. Не было произнесено ни слова.

Сунув голову в дверь, Салли еще раз предложила свои услуги. Оба отказались.

- Сегодня после обеда мне позвонили, Джейк. Клайд Сиско хочет двадцать пять тысяч за то, чтобы поработать с присяжными, и пятьдесят - за оправдательный вердикт.

Джейк начал было покачивать головой.

- Выслушай меня, прежде чем говорить "нет". Он знает, что не может гарантировать полного оправдания, но он в состоянии обеспечить перевес голосов - для этого может хватить и одного. Это обойдется в двадцать пять тысяч. Понятно, это целая куча денег, но ты и сам понимаешь, что они у меня есть. Я заплачу их, а ты со временем мне вернешь. В общем, мне наплевать. Даже если и не вернешь, я не огорчусь. У меня полно кредитных карточек. Тебе известно, что деньги для меня ничего не значат. На твоем месте я бы ни минуты не колебался.

- Ты сошел с ума, Люсьен!

- Конечно, я сошел с ума. Но и ты недалеко от меня ушел. Этот процесс выжал тебя. Посмотри, что он с тобой происходит: ни нормального сна, ни еды, тебе просто не везет, ты лишился дома. А суеты-то сколько!

- Но у меня сохранились еще какие-то понятия о нравственности.

- А у меня никаких. Ни морали, ни нравственности, ни совести. И тем не менее я побеждал, детка. Я выигрывал свои дела здесь чаще, чем кто-либо другой, и ты это хорошо знаешь.

- Не все продается, Люсьен.

- Я вижу, ты считаешь, что Бакли не продается. Да он станет врать, изворачиваться, давать взятки, воровать - лишь бы оказаться в победителях! Уж его-то не волнует никакая нравственность, никакие правила или мнения. Для него не существует морали. Единственное, что его заботит, - это победа. И тебе представляется блестящая возможность побить его тем же оружием. Я бы так и сделал, Джейк.

- Забудь об этом, Люсьен. Выбрось из головы.

Они просидели еще час, не произнеся больше ни слова. Один за другим в ночи гасли огоньки. Сквозь полуночный мрак от машины доносился храп Несбита. Салли принесла последнюю порцию выпивки и пожелала мужчинам спокойной ночи.

- Впереди самое трудное, - проговорил Люсьен. - Нужно ждать, пока двенадцать обывателей поставят точку.

- Идиотская система, а?

- Идиотская. Но как правило, она срабатывает. В девяноста случаях из ста присяжные оказываются правы.

- Погано у меня на душе. Жду какого-то чуда.

- Джейк, мальчик мой, чудо случится завтра.

- Завтра?

- Да. Рано утром.

- Ты не мог бы выразиться яснее?

- Завтра, к полудню, Джейк, здесь соберется толпа тысяч в десять, черные будут сновать вокруг здания суда, как муравьи.

- Десять тысяч! Но почему?

- Они станут орать: "Свободу Карлу Ли! Свободу Карлу Ли!", - и устроят тут настоящий ад, чтобы нагнать на всех страху, чтобы запугать присяжных. Чтобы снести здесь все к чертям. Слетится так много черных, что белые будут прятаться по щелям. Губернатору придется высылать дополнительные войска.

- Откуда тебе это известно?

- Я сам все это организовал, Джейк.

- Ты?

- Слушай, Джейк, в свои лучшие годы я был знаком с каждым черным проповедником на территории пятнадцати округов. Я ходил в их церкви. Молился с ними, ходил с ними на демонстрации, пел с ними. Они посылали ко мне клиентов, я же давал им деньги. В северной части штата Миссисипи я был единственным белым юристом, выступавшим в защиту их прав. Я вел больше дел по дискриминации черных, чем десяток контор в Вашингтоне. Все они были моими людьми. Так что мне потребовалось сделать только несколько телефонных звонков. Они начнут прибывать с утра, а к середине дня черных в центре Клэнтона будет столько, что ты по улице пройти не сможешь.