Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

— Был бы здесь Живоглот…

— Да уж.

— Фред сказал, что они не успели его захватить, когда покидали «Нору». Он убежал. Но ты не переживай за него. Твой кот волшебный. Найдётся.

Гермиона вяло кивнула.

— Как и Хедвиг. Скучаешь по ней?

— Она была моим первым другом в волшебном мире, — признался Гарри. — Когда она улетала на охоту, а я оставался в доме Дурслей, то немного завидовал. Мне пришлось выпустить её, когда мы собирались покинуть дом Уизли. А как там… — он запнулся, —…в Хогвартсе?

— Не так, как раньше.

— А ребята?

— Настоящие львы! Невилл изменился до неузнаваемости: он так возмужал!

Гарри ощутил прилив гордости, и вместе с тем пришла тоска.

— Иногда я жалею, что судьба быть Избранным выпала мне, а не ему.

— Послушай, так нельзя…

— Знаю! — невольно вспылил Поттер и добавил намного тише: — Я знаю, Гермиона. Мне самому противно, но разве я виноват, что мечтал о нормальном детстве? Родители Невилла в больнице, уж лучше смерть… наверное… Но у него хотя бы есть бабушка, она его любит, а я… вот. Я — полный кретин, правда?

— Ты мой лучший друг, — сказала Гермиона. — Остальное меня не волнует.

— Когда всё закончится, мы вернёмся в Хогвартс, — проговорил Гарри, старательно пряча глаза, которые внезапно защипало, — зайдём на посиделки к Хагриду и съедим по каменному кексу, потом навестим Клювокрыла, обойдём весь замок и под вечер устроим в гостиной Гриффиндора самую крутую вечеринку за всю историю школы!

— С вейлами и огневиски? — с дрожащей улыбкой спросила Гермиона.

— Ага! А ещё с фейерверками Фреда и Джорджа, живыми «Ведуньями» и фонтаном из шоколада!

— А фонтан-то тебе зачем?

— Понятия не имею, — искренне сказал Гарри. — Но пусть будет!

— А рядом фонтанчик «Vimto». (3) Я сто лет не пила «Vimto»!

— Да будет так! — провозгласил Гарри, и они вместе тихонько засмеялись.

— Как твои руки? — спросила Гермиона. — Ещё болят?

— Мазь Флетчера сотворила маленькое чудо, — признал Поттер. — Ожоги прошли, и следа не осталось.

— Удивительно, да? Тебе повезло, что этому проходимцу так всё к рукам и липнет. Эту мазь будто сам Агриппа сделал.

— Ага…

Остаток вечера они провели, беседуя обо всём и ни о чём. Давненько такого не было.

— Я положу меч на твою кровать. Он должен быть у тебя, — наконец произнесла Гермиона. — А… хочешь, пойду в дом Блэков с тобой?

— Зачем? У меня есть мантия папы, так что как-нибудь справлюсь без охраны.

— Да ну тебя, — усмехнулась Гермиона и ушла, оставив Гарри в полумраке кухоньки.

Всего один крестраж, не считая медальона.

Гарри достал украшение из кармана, куда успел его незаметно сунуть. Шесть осколков души. Шесть ли? Может быть, они все ошибались?

*

Гарри впервые был на Гриммо один. Дом вызывал у него тоску и ничего более. Его мысли занимало другое.

Клык василиска лежал нетронутым в буфете. Гарри сунул его в рюкзак, затем зажёг свет в коридоре и отыскал среди портретов многочисленной родни Сириуса единственного, кто мог ответить на его вопросы, вот только рама некстати пустовала.

Помедлив, не зная, будет ли толк от его действий, Гарри постучал по её нижней части.

— Профессор Блэк, — Поттер приблизил лицо к холсту и прокричал: — Финеас Найджелус!

— Незачем так орать.

На портрете появилась недовольная физиономия пожилого колдуна. Зелёная кисточка волшебной шляпы живописно спадала ему на ухо. Финеас элегантным жестом откинул её назад и огладил бороду.

— Поттер.

— Ожидали увидеть кого-то другого?

— Моего праправнука, если на то пошло, хотя он не стал бы повышать голос на предка…

— С Регулусом всё хорошо, — нетерпеливо сказал Гарри. Ещё не до конца понимая, откуда в нём взялась уверенность, он посмотрел в глаза мистера Блэка и спросил: — Кому вы рассказали, что мы с друзьями поселились в этом доме, и кто прислал сюда Флетчера?

Комментарий к Глава 41 — Гарри

1) В июне 1944 года немцы приступили к ежедневным налётам на английские города с использованием самолетов-снарядов Фау-1. Жители британской столицы прозвали их «жужжащими бомбами» за издаваемый их двигателями характерный звук.

2) Леонард Спенсер-Мун — двадцать пятый министр магии Великобритании (1939-1948).

3) «Vimto» — знаменитая газировка родом из Англии. Рецепт включает в себя сочетание фруктовых соков: виноградного, чёрной смородины и малины.

========== Глава 42 — Северус ==========

Он внутри калейдоскопа. Безумие красок, свечи, огни, расфуфыренные гости… всё кружилось, сияло, звенело… Французское барокко с его нарочитой роскошью вызывало у Северуса мигрень. Приём, организованный в честь прибытия иностранной делегации, не уступал по помпезности Святочному балу, устроенному три года назад. Правда, в то время часть «высоких» гостей, присутствующих на сегодняшнем вечере, отбывала срок в Азкабане.

Мадам Забини постаралась на славу, превратив мрачный особняк в сверкающую ёлочную игрушку. Повсюду блистали хрустальные плафоны из изумрудного стекла в серебряной оправе, на аккуратных столиках выстроились предметы роскоши в стиле Версаля, вазы с цветами и прочий аристократический мусор, на полу развернулся художественный паркет. Никакой английской сдержанности, классической строгости и мрачной величественности — одно показное благополучие!

Насмешка. Нелепица. Видели бы бывшие хозяева поместья, во что превратился их дом. С другой стороны — поделом им. Поделом всем Блэкам, живым и мёртвым. Их поместье в Бери-Сент-Эдмендсе давно отошло в руки Люциуса, а тот распорядился им так, как пожелал Волдеморт. Малфой-мэнор изначально не рассматривался в качестве места для приёма зарубежных гостей, Лестрейндж-парк — тоже, а свой милый особнячок в Уэльсе мадам Забини, на чьи плечи Повелитель возложил все хлопоты по устройству торжественной встречи, посчитала слишком маленьким и скромным для достопочтенной публики.

Северус никогда не бывал здесь прежде, но тонко чувствовал, что особняк Блэков, как и другие волшебные дома, был с характером. Угрюмый, сварливый старикан, он обладал капризностью ребёнка, разбуженного громкой музыкой и вынужденного бодрствовать из-за развлекающихся гостей. Гул оркестра заглушал сердитый скрип доспехов в галерее и свист сквозняка в коридорах, где будто кто-то невидимый дышал в затылок и скрёб по стене когтями, злобно шепча: «Убирайтесь! Вон! Вон!».

Снейп не сомневался, что дом напичкан самыми неприятными заклятьями, но к ним примешивалось что-то ещё, настолько древнее, что Северусу становилось не по себе.

Нарцисса, выросшая здесь, казалось, ничего не замечала. Она приветствовала гостей с заученной прохладцей, что не мешало ей осыпать прибывающих по каминной сети магов дежурными комплиментами на нескольких языках.

Мальсибер, пристрастившийся к вымоченной в коньяке вишне, облюбовал местечко возле стола с закусками во влажно-синем отблеске люстры. После освобождения из тюрьмы он всё чаще искал покой в пьяном забвении.

Северус направился к старому другу, надеясь, что ещё не поздно увести его в противоположную от соблазнов сторону. Да и друга ли?

— Ты перевёртыш, Сев, — сказал на днях Мальсибер, когда Снейп варил ему на ночь глядя антипохмельное зелье. — Думаешь, я не понял? Двойную игру ведёшь.

Снейп не спешил с ответом, методично помешивая варево. Перед внутренним взором мелькали события последних дней и настойчиво гремело:

«Какие доказательства? Где я ошибся?!»

— Вот приду в себя к утру и обвиню тебя в измене Тёмному Лорду.

— Иди, Персей. Он тебя наградит, — ответил Северус, зачерпывая зелье и наливая его в деревянную кружку, — повернёт время вспять и отмажет тебя от Азкабана.

Мальсибер не стал спорить, лишь кивнул, молча сделав глоток.

Рассвело, но либо Персей так и не пришёл в себя, либо нужное утро так и не наступило…

Толпа гостей растеклась по дому. Людской поток подхватил Северуса и увлёк в другую часть комнаты — подальше от Мальсибера, со скоростью плотоядного слизня покончившего с пьяной вишней и перешедшего на ромовые трюфели, что не мешало ему озорно посматривать на груши в белом вине.